Его бывшая жена. Последний шанс

Глава 30. Мира

Я думала не усну, в этой чужой квартире, которая пахла по чужому и вообще была другим миром. Меня не пугала её роскошь, Тимофей и пять лет назад был богат. Я просто хотела домой в свою маленькую квартирку.

Но и плакать я не захотела и не стала, словно лимит слез был исчерпан. Хватит жалеть себя, пора как-то выкарабкиваться. И я — уснула. Целый день за рулём меня вымотал, я спала долго и без сновидений, а проснулась от слез Ники.

Кровать была широкой, очень. Ника откатилась чуть в сторону, дезориентированная чужими запахами, чужой постелью, не нашла очков на привычном месте ввиду отсутствия его и рыдала навзрыд. У меня зашлось сердце.

Дверь распахнулась и в комнату влетел Тимофей.

- Что случилось? - взволнованно спросил он.

- Мама рядом, - коснулась я дочки. Повернулась к Тимофею, - Она не видит, очки у нас дома лежат всегда на одном месте.

Он растерянно замер, я притянула Нику к себе и усадила на колени, она уткнулась в меня, в такую тёплую и знакомую ей на ощупь, и даже пряди моих волос обхватила пальчиками, уцепилась, как в глубоком детстве.

А я сижу растерянно и понимаю, что просто не помню, куда убрала очки, такой убитой вчера была.

- Мама, -всхлипнула Ника. - Я хочу домой.

- Я тоже, детка... - Озираюсь. На тумбе нет. Прошу Тимофея, - посмотри в полочках.

Его движения прерывисты, он нервничает. Все отделения тумбы пусты. Моя сумка у двери тоже. У нас есть запасные, но они где-то в машине. Наконец Тимофей наклоняется, и выуживает наши очки,., из под кровати.

- Спасибо, — сухо отвечаю я. Протираю стекла прямо своей футболкой, надеваю их на дочку. - Так лучше, милая?

Она кивает, Глаза её красные и заплаканные, щеки горят огнём. Смотрит на Тимофея так, словно это он спрятал её очки. Затем отворачивается и снова утыкается лицом в меня.

- Я приготовлю завтрак, - кивает Тимофей.

Мы умываемся. В ванной есть новые запаянные в пластик щётки, но Ника хочет свою, я ищу в рюкзаке. Чистит зубы и всхлипывает, не в силах успокоиться. Стоит рядом, пока умываюсь я. Не отходит ни на шаг. Я сижу на унитазе - она стоит за дверью. Словно ей снова годик и потерять маму из поля зрения даже на пять минут это драма и трагедия.

Из комнаты выходит только держа меня за руку. Садится рядом со мной. Толком не ест, ковыряет в тарелке с кашей, сваренной Тимофеем. Меня это не беспокоит, она не ест по утрам, но Тимофей снова встревожен,

- Я не осознавал, - говорит он тихо. - Насколько все серьёзно.

- Ну, теперь осознаешь. А наша операция под вопросом.

- Сегодня же найду лучшего хирурга в городе.

Я ем молча, Пусть ищет. Я зла на него и сейчас, но моя злость измучена и скупа на эмоции. Она живёт во мне фоном и кажется, что была всегда. Тарелки ставлю в мойку, пусть сам разбирается, наверняка есть горничная,

- Девушка придёт в час, - подтверждает он мои слова, - Она готовит и совершает минимум уборки. Раз в неделю на полную уборку приходит клининг,

- Меня это не касается, - пожимаю плечами я. - Мне не нужна обслуга. Если я не съеду отсюда до конца недели, я открою сайт аренды и найду себе клоповник.

Мужские глаза вспыхивают злостью, но рядом Ника и он сдерживает себя. Садится перед ней на корточки.

- Я поеду на работу, — говорит он, а Ника молчит. - Ты можешь пойти гулять. Можешь посмотреть все комнаты. Можешь делать что угодно. Всё, что захочешь,

- Я хочу домой, - тихо просит Ника.

И всемогущий Тимофей понимает, что он не может ребёнку дать желаемого, Я бы позлорадствовала, но я слишком устала для этого. Кажется, даже жить устала и просто дыхание требует от меня неимоверных усилий.

- Чувствуйте себя, как дома, - наконец отвечает он.

На Нику смотрит удивлённо. Ещё недавно она была живым ребёнком. Она смело говорила с ним. Много смеялась. А теперь держит меня за руку и не отходит от меня ни на шаг,

Он уходит, а мы остаёмся в его огромной квартире, Сидим в комнате, Ника не хочет обследовать квартиру. Иногда она подходит к большому окну и смотрит сверху на незнакомый город. А потом бежит к кровати, словно он её пугает.

Её пугают и звуки уборки, готовки которые доносятся, когда в полуденное время приходит женщина здесь работающая. Она даже вздрагивает, и сердце моё болит. Теперь ей не кажется приключением все, что происходит, Навалилось реальность.

Она привыкнет, убеждаю себя я. Детская психика гибкая. Сотни семей с детьми переезжают. Она привыкнет.

Но мне все равно больно.

- Мне здесь не нравится, - раз за разом говорит Ника. - Я хочу домой.

- У нас будет свой дом, - отвечаю я. - Здесь. И ты его полюбишь.

Пока она мне не верит. Лезет на колени, такая маленькая, но уже ощутимо тяжёлая, а я глажу её спину и целую в белую макушку.