Красные шипы

ГЛАВА 1

Наоми

Три года спустя

У каждого есть своя тайна.

Некоторые из них обыденны, другие совершенно извращены. Очевидно, все мое существование подпадает под последнее, потому что моя мама скрывает это, как будто это какая-то национальная тайна. Или, может быть, международная, учитывая, откуда она родом.

Я пинаю камешки на своем пути, неторопливо направляясь на тренировку по черлиденгу. Блэквудский колледж — это одно гигантское здание, в котором чувствуется древность. Несколько башен гордо возвышаются на каждом углу, как будто они сторожевые псы этого места — по крайней мере, так я думала с тех пор, как поступила сюда. Еще раз спасибо моей дорогой маме, которая не только позаботилась о том, чтобы я училась в частных университетах с богатыми людьми, но и о том, чтобы я играла свою роль, болея и находясь в популярной толпе.

Кому вообще нравится быть черлидером в колледже? Конечно, не мне. Я бы предпочла прожить свою двадцатиоднолетнюю жизнь, слушая хард-рок и как можно меньше контактируя с людьми, насколько это физически возможно. Я не асоциальный человек, который думает, что переступать через людей — это нормально. Я просто асоциальный человек, который любит оставлять их в покое в надежде, что они сделают то же самое в ответ.

Пока безуспешно.

Я смотрю на здание, в стенах которого мне выпала честь учиться. Здание, такое же древнее, как и этот город, расположенное на окраине Нью-Йорка. Старые, коррумпированные деньги построили то, что другие считают местом элитного образования. Что ж, может быть, так оно и есть. Или, может быть, я была бы более признательна, если бы мне не приходилось носить обтягивающую, крошечную одежду, которая обнажает мой живот и натягивает спортивный бюстгальтер, который я ношу в бесплодной попытке выровнять свою огромную грудь. ‘Огромный’, по словам капитана команды поддержки.

Почему бы мне просто не уволиться? Отличный вопрос.

Ответ прост и скучен — мама.

Несмотря на то, что у меня отношения любви и ненависти с женщиной, которая меня родила, я не забыла, как сильно она боролась, воспитывая меня в одиночку все эти годы. Когда я была молода и зависела от нее, она работала несколько раз неполный рабочий день и почти не спала, чтобы сохранить крышу над головой. Поэтому, когда она умоляла меня приложить усилия, чтобы попасть в команду поддержки, я не могла ей отказать. Наверное, ей просто нравится видеть меня в центре внимания. Она хочет, чтобы я сделала так, чтобы мы не давали расистским придуркам ни малейшего шанса смотреть на нас свысока только потому, что мы азиатского происхождения. Это единственная причина, по которой я все еще являюсь частью этого кошмара. По крайней мере, я на это надеюсь.

Мои шаги в лучшем случае тяжелы, когда я шаркаю через вход на футбольное поле. Чистое небо простирается настолько далеко, насколько я могу видеть, и раннее осеннее солнце освещает местность. Из-за отличной погоды капитан и наш тренер решили, что мы будем тренироваться на улице.

В конце этой недели состоится важная домашняя игра между нашей футбольной командой "Блэк Девилз" — дурацкое название, учитывая, что единственное, что в них дьявольского, — это их форма, — и их главными соперниками из Нью-Йорка.

Команда поддержки выстроилась у боковой линии, потому что, к моему удивлению, нам не разрешается беспокоить их величества во время тренировки. Это уже глупо, что отряд существует для их блага, но у них хватает наглости обращаться с нами, как с их шлюхами. Большинство болельщиц либо трахаются с футболистами, либо встречаются с ними, либо смотрят на них так, как будто они Иисус во множественном числе.

Я, как и все мои товарищи по команде одеты в крошечные черные юбки, которые едва прикрывают их задницы, и белые топы с черными полосами. Мужчины одеты в черные брюки и белые футболки. Теперь, если бы я была мужчиной, мне бы не пришлось выставлять свое тело напоказ, но это означало бы нести вес всех этих девушек во время наших занятий, так что, если подумать, нет, спасибо. Я бы лучше показала свой пупок и убила свою грудь обтягивающими спортивными бюстгальтерами.

Можешь ли ты почувствовать Мое сердце, если Принесешь мне Горизонт, который в одну секунду взрывается у меня в ушах, а в следующую исчезает, когда с меня срывают наушники. Я собираюсь ударить кого-нибудь ножом, когда мое внимание падает не на кого иного, как на капитана нашего отделения.

Рейна Эллис высокая, светловолосая, подтянутая, с темно-голубыми глазами, которыми она сейчас оценивает меня. О, и она из богатой семьи — не новая, как у мамы, но очень старая и влиятельная.

Так что она, по сути, представляет собой полный комплект, на что указывает ее прозвище «Пчелиная матка», и обладает соответствующей индивидуальностью. Она постукивает ногой по земле, все еще держа мои наушники с шумоподавлением — они же моя спасительная благодать — вне досягаемости.

— Ты опоздала, Наоми.

— Нет, это не так.

Она хватает меня за запястье, на котором есть умные часы, и тычет их мне в лицо.

— Который сейчас час?

— Хорошо. Я опаздываю на десять минут. И что с того?

— Это твое последнее предупреждение, Наоми. Еще раз опоздаешь, и я тебя отстраняю. Бесчисленное множество людей хотят быть на твоём месте, и если ты этого не хочешь, то тогда в этом нет больше никакого смысла.

Как будто мне не все равно. Я хочу это сказать, но держу это в себе из — за — барабанная дробь — моей матери. Сделать меня частью компании силиконовых кукол было ударом ниже пояса, мам.

Может быть, она мстит мне за то, как сильно я приставала к ней с вопросами о моем отце, когда росла.

Может быть, у меня останется эмоциональный шрам от команды поддержки, и я не смогу прожить свою взрослую жизнь, рисуя манги в темном подвале. Или, может быть, я найду своего отца и буду жить долго и счастливо. Хотя, это маловероятно в моем случае.

— Ты ждешь приглашения? — Рейна наклоняет голову туда, где остальные наблюдают за перепалкой с явным презрением — ко мне, а не к их любимому капитану.

Я протягиваю свою ладонь.

— Мои наушники.

— После тренировки.

— Но…

— И только если ты не будешь расслабляться.

Она поворачивается и вальсирует с остальными, слегка покачивая бедрами.

Потрясающе. Теперь мне действительно нужно приложить усилия.

Я стараюсь не волочить ноги, следуя за ней. Среди болельщиц раздаются смешки и перешептывания на мой счет. У них такой менталитет волчьей стаи, когда один начинает издеваться, а остальные следуют за ним.

Я пристально смотрю на них.

— Что? У вас есть что-то, что вы слишком боитесь сказать вслух, поэтому вы предпочитаете говорить шепотом, как маленькие слабые сучки?

— Единственная слабая маленькая сучка здесь — это ты, Наоми. — Брианна, второй капитан и член мини-клуба Рейны, указывает на меня. — Посмотри на свои толстые бедра. Я же говорила тебе сесть на диету.

— Нет, спасибо. — Я кладу руку на бедро. — И это естественная красота. Не будь такой ревнивой — это заметно, Пчелка.

— Это Бри!

— О, моя вина. — Я выдаю импровизированную улыбку, которая только еще больше злит ее, окрашивая ее лицо в темно-красный оттенок.

На самом деле у нее светлая кожа, но она тратит целое состояние, чтобы загореть, поэтому, когда она злится или расстраивается — обычно из-за меня, потому что другие слишком боятся ее, чтобы высказаться, — она выглядит как вулкан на грани извержения.

Лучший способ убивать сук? С добротой. Честно говоря, возможно, я никогда раньше никому не позволяла ходить вокруг да около, но именно эти люди и их постоянные издевательства сделали меня такой же сукой, как и они. Подождите. Значит ли это, что теперь я одна из них?

Боже, нет. Это только временно, пока я не закончу школу. Тогда я буду жить в подвале и умолять журналы опубликовать мои наброски. Мне нужно только пережить этот последний год, и тогда я смогу списать команду поддержки и всех в ней на жизненный опыт. Мой взгляд блуждает по бесконечным лицам ненавистников, пока я не нахожу доброжелательное лицо Люси. Она сдержанно улыбается мне, затем мгновенно прячет это, но этого достаточно, чтобы изобразить на моих губах нечто похожее на улыбку.

Она ниже и худее меня, но у нее огненно-рыжие волосы и очаровательные веснушки, покрывающие ее щеки. Люси — единственная, кого я могла бы назвать другом посреди этих кишащих акулами вод. Главным образом потому, что она не принадлежит к компании Рейны и такая же отверженная, как и я. Мы нашли компанию в наших страданиях с тех пор, как впервые встретились, будучи старшеклассниками, и это продолжалось и в колледже. Что неудивительно, поскольку почти все присутствующие учились со мной в средней школе. Еще одно престижное частное заведение в Блэквуде.

Мы с мамой переехали сюда, когда я училась в выпускном классе, и давайте просто скажем, что это сразу же сделало меня изгоем. Отсюда и мамина идея о том, что я стану частью популярной толпы, став чирлидером.

Рейна начинает давать указания, и внимание Люси переключается на нее, и в ответ мое тоже, хотя и неохотно. Наш тренер, женщина средних лет с длинными черными волосами и тонкими губами, почти ничего не говорит, когда говорит ее любимый капитан.

Мне безумно скучно, я думаю о том, какую еду взять позже и стоит ли мне терпеть охоту на ведьм и позор толстяка, если я съем кусок пиццы перед командой.

Рейна хватает меня за плечи и шипит: — Сосредоточься или мечтай о наушниках.

Прежде чем сказать мне, что моя позиция будет на второй линии, прямо над мужчинами-болельщиками, и, следовательно, я буду нести ее и многих других. Ура.

К счастью, я не совершаю много ошибок, за исключением того, что чуть не уронил Брианну лицом вниз, но, что ж, несчастные случаи случаются. По крайней мере, меня не отвлекают полуголые футболисты, выполняющие то, что им сказал тренер, и бегающие по полю.

Я имею в виду, да, я хочу наблюдать за мужским совершенством, но я бы предпочла делать это тайно за экраном своего компьютера, а не глазеть, привлекая к себе внимание, как другие чирлидерши.

Если я это сделаю, будет казаться, что я интересуюсь футболистами, но все, что меня волнует, — это блеск пота на их прессе, который распространяется в другие… места.

Но у меня идеальное бесстрастное лицо, которое никто не может прочесть. Люси иногда называет меня бесчувственной, но это не значит, что я ничего не чувствую. Дело в том, что я безукоризненно контролирую свои эмоции. Я похожа на свою маму, большое вам спасибо.

Поэтому, даже когда внутри меня бушует вихрь эмоций, никто не может ничего понять, наблюдая за происходящим снаружи.

Даже не один человек, которого я действительно замечаю в футбольной команде.

Тот, с песочными волосами, резкими чертами лица и твердым, блестящим прессом, который вполне можно использовать как оружие. Тот, кто не знает о существовании половины кампуса, в то время как все узнают его имя, как только они переступают порог Блэквуда. Но этот? Да, я рада, что он ничего не знает о моих намерениях, потому что я забуду его.

Это просто влюбленность… если влюбленность может продолжаться так долго. Нет. Я уверена, что это всего лишь влюбленность и только физическая, потому что все остальное — это большое "нет".