Сводные. Тихоня для хулигана

=3=

Стася

Я стою возле шкафа с зеркалом во весь рост. Лениво рассматриваю своё отражение и никак не могу понять, зачем мама настояла на платье.

Как по мне, так семейный ужин не повод наряжаться куклой, тем более ради того, кого я и в глаза никогда не видела. А ввиду отсутствия в доме даже хотя бы одной фотографии хозяйского сына и не представляя как он выглядит, и стараться не стоило.

Сгодились бы и джинсы, которые смогли бы отлично скрыть сбитые колени.

Равнодушно, лишь по привычке поправляю непослушные пряди, которые снова завились сами собой и теперь слишком привлекательно обрамляют лицо мягкими волнами.

Меньше всего мне хочется, чтобы кто-нибудь подумал, что я специально провела уйму времени перед зеркалом ради незнакомца. Ради того, чтобы произвести впечатление на так называемого "сводного брата", а по сути, постороннего мне человека.

Я не собираюсь с ним родниться, дружить или что-то ещё в этом духе. Я просто надеюсь, на взаимный нейтралитет и спокойное сосуществование на одной территории.

Собираю волосы и делаю небрежный пучок, оставляя несколько тонких прядок у виска. Так я хотя бы не выгляжу так слащаво безупречно и искусственно.

Спускаюсь на первый этаж. Прохожу через столовую на кухню, застав маму, нервно заламывающую пальцы. Она, то и дело выглядывает в окно, даже не обратив внимание на мой приход.

– Ещё не приехали? – спрашиваю тихонько, чтобы не напугать её своим неожиданным появлением.

– Ещё нет, – обернувшись ко мне лицом, улыбается непринуждённо. Почти убедительно.

Но я-то знаю её хорошо и могу прочесть в маминых глазах обеспокоенность.

– Нервничаешь?

– Что за глупости, Стася! – отмахивается и тут же ведёт плечами, словно смахивая с себя напряжение.

– Понимаешь, – жует губу, нещадно лишая ту ровного слоя помады. – Мирон… мальчик с характером и ему непросто мириться с разводом родителей.

Ещё лучше! Не хватает еще терпеть ревностных вспышек "характерного мальчика".

Говорю про себя, но вслух произношу совсем другое:

– Ну ты же не собираешься включать злую мачеху и не стремишься занять место его матери?!

Ответить она не успевает. Со стороны веранды в открытое французское окно доносится шум въезжающей во двор машины.

– Встретишь? – суетливо мечется мама, то поправляя на себе фартук, то пальцами старательно приглаживая выбившиеся из укладки волосы. – Или займешься пирогом?

– Пирогом.

Отметаю первый вариант, понимая, что накосячить с уже почти готовой выпечкой у меня меньше шансов, чем сделать что-то не то при встрече с сыном Артура.

Мама скидывает фартук. Разглаживает на платье мелкие заломы и уходит на веранду, оставляя меня одну с накатывающим тревожным волнением.

С целью убить время ожидания, решаю проверить пирог. Мамина выпечка однажды уже покорила изысканного гурмана в лице Артура Сергеевича, не сомневаюсь, что и его сын останется в восторге от тарта с черникой.

Едва я выпрямляюсь, после того, как минуту назад склонялась к духовке и вынимала противень, ощущаю пристальный взгляд. Между лопаток так горит, словно кто-то наклеил туда перцовый пластырь.

Оборачиваюсь, ошеломленно приоткрывая рот. Передо мной стоит тот самый парень из подворотни…

Держится он с завидным спокойствием, будто бы и не удивлен встретить меня на кухне собственного дома. Смотрит прямо и уверенно, небрежно держа в руках букет эустом.

Мне бы так! Но нет, перед глазами всё плывёт. Пальцы дрожат, с трудом удерживая горячий противень.

– Ты?!

Сдавленно срывается с моих дрожащих губ. В голове продолжает беспощадно нарастать гул, грозясь развить болезненную мигрень.

– Ну привет…. Стасик!

От дурацкого мальчишеского прозвища даже зубы сводит. Хочется достойно ответить, а лучше наорать, чтобы он больше не смел коверкать моё имя.

– Я Стася, – произношу по слогам.

Может быть, до него всё же дойдёт с первого раза и он запомнит, как не нужно ко мне обращаться.

– Очень приятно, Мирон, – наигранно любезничает он, а у самого черти пляшут в глазах. Никак иначе, что он ведёт себя паинькой только лишь в угоду отцу, который может войти на кухню в любой момент. – А это… типа тебе.

Он делает размашистый шаг в мою сторону. А я застываю на месте, всё ещё помня момент, когда он как фокусник достал раскладной нож "бабочку" буквально из ниоткуда.

Одним резким движением вскидывает руку и засовывает мокрые стебли цветов мне подмышку.

Своеобразный способ подарить букет, нечего сказать!

Неприятные мурашки бегут по телу. А кровь от наглой выходки закипает внутри меня настолько сильно, что жар, исходящий от железного противня, уже и не ощущается так сильно.

– Надо поставить цветы в воду, – отдает указания, ухмыляясь так, словно в его голове я уже стартую на поиски вазы.

Не знаю, чем думаю и думаю ли вообще в этот момент. Но в следующую секунду я протягиваю руки вперёд, передавая противень. Видимо, Мирон перехватывает его рефлекторно, голыми руками, тогда как прихватки остаются на моих руках.

Он выдерживает не больше минуты. А когда его пальцы начинают дрожать, успев обжечься, он инстинктивно дёргает руками в попытке дотянуться до ближайшей столешницы. Форма с пирогом съезжает и начинкой вываливается на одежду Мирона.

Яркое черничное пятно расползается на сером свитшоте, слишком быстро впитываясь в ткань. А я начинаю осознавать всю глупость содеянного. Меня накрывает чувством вины. И за испорченную вещь, и в целом за причинённый вред, ведь Мирон, поставив противень с остатками пирога на стол, дует на покрасневшие кончики пальцев. Всё что я могу, находясь сейчас в состоянии ступора, так это молиться, чтобы у Мирона не было сильных ожогов.

В ответ на свой поступок я с замиранием сердца ожидаю чего угодно, но только не смиренного молчания и уж тем более неуместного прилюдного раздевания.

Мирон ловко стягивает с себя испачканный свитшот. И я подвисаю. Пялюсь на кубики пресса. Подмечаю натренированность спортивного телосложения и шумно сглатываю.

Не могу заставить себя отвести взгляд и продолжаю смотреть. Наблюдаю, как Мирон разворачивается ко мне спиной, абсолютно не стесняясь и демонстрируя себя со всех ракурсов. Расстёгивает принесённую с собой спортивную сумку. Вынимает из неё первую же футболку и не спеша одевается.

– Сведёшь пятно, отстираешь, выгладишь и вернёшь в красивом подарочном пакете.

Перекидывает свой свитшот мне через плечо и просто выходит из кухни. Едва его шаги стихают, я бегу влондри¹, чтобы как можно скорее застирать пятно и избавить себя от маминых расспросов, которые непременно посыпятся на меня как из рога изобилия.

Не преуспев в выведении пятна, я возвращаюсь на кухню и с опаской прохожу в столовую, где за накрытым столом ожидают только меня.

Сажусь на свободное место, оказываясь напротив Мирона. Он поднимает на меня глаза и уголки его полноватых губ расползаются в издевательской улыбке.

С таким соседством мне и кусок не полезет в горло. Тем более что каждый из наших родителей пристально смотрит за своим чадом.

Вот только Мирона мало заботит даже мнение собственного отца. Он и не смотрит в его сторону. Всем своим видом показывая безразличие к тому, с кем не виделся несколько месяцев.

Начать ужин мы не успеваем, Артур Сергеевич для начала решает озадачить нас всех ещё больше.

– Завтра вас обоих ждут в деканате. Тебя, – он протягивает сыну папку, и тот нехотя принимает её из его рук. – С заявлением о восстановлении. И, тебя, Стася, с заявлением о переводе.

Приходит мой черёд вручения каких-то документов, и мне приходится привстать со стула, чтобы дотянуться до папки. Но Мирон, сидящий рядом с отцом, ловко её перехватывает и бесцеремонно засовывает свой любопытный нос в содержимое бумаг.

Я застываю на месте, не рискуя отнять то, что предназначается мне. Оторопело слежу за тем, как Мирон вчитывается в бумаги и его широкие брови удивлённо ползут вверх.

– Это такая шутка? – сухо бросает он, поднимая глаза и в упор взирая на отца.

Несколько секунд гнетущей тишины разрезает неприятный скрежет ножек стула о гранитный пол, когда Мирон отталкиваясь от стола, вскакивает на ноги.

– Я должен буду терпеть эту тут, – брезгливо тычет пальцем в мою сторону. – А для полного счастья ещё и в стенах универа?!

– Сядь, – холодно командует Артур Сергеевич и мамина ладонь, опустившаяся поверх его сжатой в кулак руки, останавливает мужской порыв стукнуть этим самым кулаком по столу. – Поговорим цивилизованно.

– Не вижу смысла. Ты привык всё и за всех решать сам. Я не собираюсь тратить свою энергию на твою твердолобость, – он слишком эмоционально реагирует и я понимаю, что в этом доме с Мироном мира не будет.

¹Лондри- это особое место в квартире, в которое вынесены коммуникации для установки стиральной и сушильной машины

***

Ужин проходит в молчании. После гневного монолога Мирона и осознания того, что нам предстоит с ним учится в одном универе, я даже забываю поблагодарить Артура Сергеевича за помощь.

Нет, сама лично я не утрясала вопрос с переводом, это было мамина идея и её воплощение. Ей хотелось сделать как лучше, помочь мне…

Изначально я, итак, поступала в этот универ, но недобрала проходных баллов на бюджет и переигрывать пришлось на ходу. В другом ВУЗе повезло больше, но с Ксюшей - единственной подругой ещё со школьной скамьи пришлось разлучиться.

Теперь мне не терпится сообщить ей приятную новость о нашем воссоединении, которое не омрачит какой-то там избалованный парень.

Я поднимаюсь к себе в комнату почти бегом. Беру ноутбук и падаю на кровать. Прямо так в платье, которое надо бы снять и убрать до следующего торжественного случая. Хотя чувствую в этом доме теперь праздники будут случаться редко.

Включаю скайп и ищу в списке контактов Ксюшку. Мы условились с ней созвониться вечером и она очень быстро принимает мой вызов по видеосвязи.

– Ну привет, мажорка, – беззлобно поддевает меня.

Глупышка с самого моего переезда в дом к Власову, окрестив этим шуточным прозвищем, только так каждый раз меня и называет.

– Завидуй молча, – ёрничаю в ответ, хотя сама не понимаю, как можно завидовать моему положению.

Живу в чужом доме, чувствуя себя не в своей тарелке. А приезд сына Власова всё усугубляет, потому что этот чудик настроен враждебно. Общий язык с ним мне никогда не найти, а вот обзавестись проблемами и седыми волосами, так запросто.

– Как всё прошло? – Ксюшин вопрос вырывает меня из омута мыслей и одновременно напрягает.

Как ответить на него? Если ужин сразу начинается с провала, а заканчивается ещё хуже.

В ушах до сих пор гремит злобный голос Мирона и его хлёсткое, как пощёчина высказанное "фи", что терпеть "эту" ему будет невыносимо.

– Хуже некуда, – честно признаюсь я. – Но сейчас не об этом. Пляши, – сама воодушевляюсь от новости, которую сейчас выдам. – Мы сможем учиться вместе.

На секунду Ксюша подвисает и переваривает информацию, а следом с истеричным воплем вскакивает и скандирует ура.

Ликующее настроение передаётся и мне, но я всё же сдержанно остаюсь лежать в кровати, хоть и самой хочется подурачиться.