Сводные. Тихоня для хулигана

=30=

Мирон

Придерживаться сгоряча данному обещанию – «ждать особенный момент» получается сложнее, чем я думал. Всякий раз видя Стасю в простенькой домашней одежде, будь то короткие шортики или даже облегающие тренировочные штаны, моя фантазия люто подогревается и несёт меня в такие пошлые мысли, что приходится подолгу принимать ледяной душ. А всё ради того, чтобы действительно дождаться правильного момента, а не из-за боязни прослыть треплом.

Но сложнее даже не с этим. А с тем, что теперь я реально зависимый от совместного сна, вынужден выдумывать причины не ложиться со Стаськой в одну кровать. Потому что знаю, чёрт возьми, что моей выдержки просто не хватит. Что даже вопреки внешнему спокойствию физиологию и рефлексы одним щелчком не отменить.

– Снова уходишь?! – обиженно дует губы, смотря как я нехотя встаю с постели.

Вечер неминуемо перетёк в глубокую полночь, и остаться со Стасей, взволнованной после просмотра очередного романтичного фильма, я себе позволить не мог. Мне самому не особо нравится расставаться со Стасей ни на секунду и уж тем более на целую ночь.

– Нам обоим надо выспаться, – упираюсь ладонями в матрас, нависая над хрупкой фигуркой. – Завтра тяжёлый день.

Хочу поцеловать губы, раскрывшиеся в призыве и ожидании того самого поцелуя, который не случался с нами на протяжении долгих пяти минут.

– Ну ладно, – смиренно соглашается, но в противовес своему согласию тянется ко мне.

Приподнимается на локтях. Плавно, как кошечка прогибаясь в спине.

Вся растрёпанная, раскрасневшаяся от интимности момента и такая соблазнительная, что просто крышу рвёт. От горячего дыхания, разбивающегося о мои губы всё тело пронзает томительным импульсом. Я буквально плыву от близости, совершенно не переходящей черту дозволенного. Теряюсь во времени и пространстве оттого, что меня в Стасе заводит всё.

И её лукаво-стеснительные улыбочки после долгих поцелуев. И её дрожь в теле от тесных объятий. И даже несмелые попытки проявить инициативу и склонить к тому, чтобы наплевать на обещанное.

Поцелуй получается лёгким, но искушающим. А Стасино рвение утянуть меня за собой обратно на кровать, подобно вызову.

Ноги как вата, подгибаются и практически не держат меня. Руки сводит судорогой от желания вцепиться и не отпускать больше никогда и никуда.

– Останься, – почти стонет мне в губы, а следом совсем неожиданно прикусывает её с особым удовольствием.

Чувствуя, как пересохло во рту, медлю. Борюсь в первую очередь с собой и своим телом, которое давно готово и остаться, и показать нарывающейся Стаське, чем могут закончиться её уговоры.

– Остынь, маньячка, – беззлобно усмехаюсь, пряча за весельем собственную растерянность. – Первый секс должен быть особенным, забыла? – смотрю прямо в глаза, видя, как в них отплясывают чёртики, давно подпалившие остатки Стасиной совести.

В другой ситуации и с любой другой девчонкой я бы не церемонился. Взял бы всё без остатка и лишних совестливых терзаний, только потому, что этого требует физиология.

Но со Стасей оттягивание с близостью не делает из меня ванильного моралиста, забивающего на инстинкты. Да, я чувствую себя не таким, как раньше. Но я готов перетерпеть, чтобы потом насладиться яркостью эмоций.

– Всё в твоих руках... и даже я, – почти пропев, Стася опрокидывается на подушки. Тянется к пуговкам на своей и без того мало что скрывающей пижаме. Расстёгивает одну. А мой кадык дёргает так сильно, словно готовый вспороть мне кожу на шее. Затем вторую. И я забываю дышать.

– Что с того, если я хочу, – трогает пальцем подвеску замочек, хитро прищуривая глаза. – Чтобы не только моё сердце принадлежало тебе?!

– Будет, – нервно запахиваю только что расстёгнутую Стасей пижаму.

А у самого взгляд стремится по собственные же пальцы, стискивающие тонкую ткань.

Наконец, выдыхаю. Понимая, что долгое время просто не дышал. Был в таком напряжении, что даже зубы свело.

– Прямо сейчас? – с мольбой заглядывает мне в глаза, словно выпрашивает что-то жизненно важное.

– Нет.. – рискуя сорваться, ищу взглядом, чем ещё можно скрыть открытые участки девичьего тела. Острые ключицы, ложбинку, убегающую под тонкую рубашку и светлую полоску кожи, оголившегося живота.

Одеяло под Стаськой, до него не добраться. А моя выдержки с каждой секундой всё больше просыпается сквозь пальцы, как песчинки в песочных часах.

– Чем больше ждёшь, тем больше хочется. Но оно того стоит... чтобы подождать, – я сам неосознанно облизываю губы, представив, как можно будет оторваться. Но при этом не верю своим же словам.

Когда это вообще для меня терпение было нормой? Да никогда!

Я всегда хотел всего и сразу. Сиюминутно. А сейчас переполнен смирением и другой очень яркой эмоцией... которую больше не в силах держать в себе.

Стаськино капризное «хочу тебя» тонет в моём искренне «люблю тебя»... произнесённом с ней одновременно. Она, не ожидая такого спонтанного признания, прячет лицо в ладонях. И мне кажется, что она просто довольно повизгивает в них от счастья. Впрочем, меня как и Стасю накрывают те же ощущения и я абсолютно точно не хочу от них избавляться, и уж тем более терять...