Сводные. Тихоня для хулигана

Мне не хочется словесно убеждать Мира, что смеюсь я вовсе не над его хулиганским предложением.

А просто действую. Смело. Решительно и даже чуточку дерзко.

Привстав на носочки, всем телом льну к напряженному торсу. Сама удивляюсь тому, как Мирон подвисает. В нетерпении облизывает свои губы и с жадностью смотрит на мои.

Не в силах больше терпеть, целую его первая. Острая необходимость насладиться упущенными в разлуке моментами просто срывает мне крышу.

Свободной рукой притягиваю Мирона к себе ближе. Чувствую, как под моей ладошкой пульсирует венка на его шее.

От переизбытка эндорфинов голова словно в тумане. Тело дрожит, а губы покалывает от несдержанности, с которой Мирон расходует наступательный пыл.

– Это значит да?! – хрипло шепчет он, прервав поцелуй.

Упираясь своим лбом в мой, старательно пытается восстановить сбившееся дыхание. Но рваные выдохи почти со свистом срываются с приоткрытых губ Мирона.

– Нашим это не понравится, – шепчу с тяжёлым вздохом, ярко представив какую бешеную реакцию дадут наши родители, когда узнают о нас с Мироном. И всё же согласно киваю. Меня не остановит теперь даже родительский запрет.

– Мой старик будет только рад, если я перестану тебя прессовать.

С этим я, конечно, согласна, но вот лично моей родительнице может не понравиться в какой плоскости мы нашли точки соприкосновения.

– А моя, – нервно покусываю губу. – Надеялась, что мы поладим. И просила дать тебе шанс. Но думаю, что она говорила не об этом.

Зарываюсь пальчика и в без того взлохмаченные волосы Мирона. Веду ладонью к затылку. Каждый мой жест продиктован искренними чувствами и желаниями безостановочно касаться Власова.

– Забей.

Перехватывает мою ладонь. Переплетает наши пальцы и бережно тянет за руку, идя к выходу. Воровато озираясь по сторонам, кидаю беглый взгляд на брошенных за столиком друзей. Абсолютно не испытывая угрызений совести, следую за Мироном, почти порхая от счастья.

– И куда мы пойдём? – расспрашиваю не унимаясь, хотя по большому счёту, это не столь важно. –Чем займёмся?

–А чем хочешь?! – резко останавливается, подтолкнув, снова припирает к стене. – Ты ведь теперь девочка взрослая, можешь хотеть чего угодно и кого угодно.

Дразнит. Намекает не только на время для взрослых игр, но и на себя самого. Растерянно хлопаю ресницами, разглядывая Мирона, так не двусмысленно намекнувшего на все вытекающие из отношений. Я всё же не совсем ещё готова в один вечер стать и его девушкой, и женщиной во всех смыслах.

– Выдыхай, Стась! Выдыхай! Я не собираюсь юзать по полной твой новый статус.

В лихорадочно поблескивающих глазах Мирона столько всего намешано… От нерастраченной нежности до бурного желания не следовать собственным словам. Кажется я даже дышать перестаю... и спешу воспользоваться советом Мирона, как только от недостатка кислорода голова идёт кругом. Делаю жадный вдох, но и он полностью не наполняет лёгкие.

Заметив мою растерянность, он выводит меня на улицу. Вечерний воздух приятно холодит пылающие от смущения щёки. И несмотря на накрапывающий дождик, мне вовсе не зябко. Внутри всё горит, и ладонь Мирона, крепко обхватывающая мою, почти обжигает прикосновением.

– Может домой? Мама торт испекла.

– Так себе идея, – кривит губу Мир, озираясь по сторонам что-то выискивая. – Меня снова запрут в больничке. Решила от меня избавиться? Не выйдет, – неуклюже снимает с себя куртку, набрасывая ту на мои плечи. – Мне пришлось откровенничать с отцом, – недовольно морщит нос. – Ради того, чтобы увидеть тебя.

– Спасибо, что пошёл на такие жертвы, – отзываюсь беззлобно и перехватываю ладонью его руку, которую он слишком импульсивно отдёргивает в сторону, словно услышал в моей фразе насмешку.

На удивление этот обыкновенный жест его успокаивает, и он больше не пытается взбунтоваться. Игриво подмигивает, будто бы безмолвно намекая, что ругаться из-за такой ерунды не будет.

От неожиданности теряю равновесие, когда Мирон резко, почти срываясь на бег, спешит к пешеходному переходу. Ему приходится придержать меня, дать немного времени, прежде чем продолжить путь. Ничего не объясняет.

Тянет за руку через дорогу, потом вдоль уже закрытых магазинчиков и кафешек. Дойдя до конца улицы, мы сворачиваем в абсолютно безлюдный переулок. Внутренне гашу в себе дикую смесь беспокойства и предвкушения, пока не решаясь спросить о конечном пункте назначения.

Спустя несколько минут увидев впереди освещённую территорию автозаправки, я вовсе теряюсь в догадках.

– Свидание в стиле а-ля бедный студент.

Мирон, показательно вывернув карманы спортивных брюк, демонстрирует их девственную пустоту. Игриво ухмыляется, рассмотрев моё недоверие в округлившихся от удивления глазах.

– Ты серьёзно? В качестве альтернативы ужину и вкусному маминому тортику выбираешь несвежие сендвичи?

Протискиваюсь в дверной проём, не дождавшись от Мирона ни ответа, ни объяснений. Сажусь за столик у окна и слежу за тем, как Мир идёт к кассам. Мило болтает с девушкой, и та, посматривая на меня поверх его плеча, загадочно улыбается. Принимает заказ и прежде чем выставить его на стойку, уходит в подсобку.

– Закрой глаза, – командует Мир, продолжая стоять у стойки, где уже с подозрительной оперативностью собирается массовка из работниц заправки.

Следуя приказу, крепко зажмуриваюсь. Для полного погружения в спонтанный сюрприз накрываю лицо ладонями. Слышу неспешные шаги и жутко фальшивые ноты известной песни про день рождения, которую напевает Мирон.

– Открывай, – горячим дыханием опаляет мой висок.

От неожиданности вместе с глазами глуповато открываю рот. Мирон держит передо мной тарелку с шоколадным маффином, из верхушки которого торчит коротенькая имениная свеча.

Глаза против моей воли наполняются слезами, и в груди всё трепещет от проявленных Мироном фантазии и внимательности. Я загадываю по-девичьи наивное желание про долго и счастливо в отношениях с Мироном и задуваю свечу.

– И самое главное, – присев на корточки возле меня, лезет в карман своей куртки, доставая две подарочные коробочки. – Какую хочешь открыть первой?

Я уже близка к тому, чтобы лишиться чувств вместе с рассудком, который давно меня подводит. Дрожащими пальцами беру первую, что ближе ко мне и не мешкая больше ни секунды, открываю. На дне картонной коробочки лежит моя цепочка с кулоном, тем самым памятным подарком от папы.

– Тогда зачем это?

– Дареное не дарят, вроде бы так говорят... — неумело прячет волнение, напрягаясь в ожидании моей реакции на второй сюрприз.

После недолгого замешательства снимаю плотно сидящую крышку со второй коробочки. Подцепив указательным пальцем витиеватое плетение цепочки, выуживаю очередное украшение. Серебряный замочек...

Я какое-то время тону в своих мыслях, разглядывая кулон и практически не замечая, как Мирон терпеливо ждёт. Сидит всё так же смирно у моих ног и не дышит.

Боже мой! Я сломала броню Мирона, разбудила в нём спящие чувства, а теперь издевательски прячу собственный восторг и эмоции. Так нельзя, так просто нельзя изводить друг друга.

– Спасибо, – выдыхаю короткое слово прямо в приоткрытые губы Мирона, ощущая, как их покалывает от нетерпения, словно зимой на морозе.

– Теперь твоё сердце закрыто на этот замок, и в нём есть место только для меня.

Под тихие аплодисменты невольных зрителей Мирон оставляет на моих губах жадный поцелуй... словно метку собственника. И я абсолютно не против и хочу только одного, чтобы в сердце хулигана оставалось место лишь для меня.