Дело о золотой маске

— Мой коллега и друг родом из деревни. Пожалуй, вы нашли бы общий язык.

Дракаретт фыркнул.

— Аристократические тетушки, да будет тебе известно, — особый вид сводней. Ездят по баллам и пристают ко всем, в ком чувствуют неуверенность дать решительный отпор. Дашь слабину — вцепятся почище волкодавов. Дамы, заведующие дешевыми борделями, ведут себя схоже. Только подложить под тебя хотят не каких-нибудь шмар на одну ночь и за деньги, а собственных дочерей, племянниц, прочих юных родственниц и хорошо быв на подольше.

— У меня нет титула, и это плюс, — заметил Итен.

— Но проведу на маскарад тебя именно я, — напомнил Дракаретт. — К тому же, в случае «уж замуж невтерпеж» титул не столь и важен, им ведь и так обладает будущая жена. В случае же, если дамы узнают о драконородстве, тебя не спасет вообще ничего.

— Но…

— Вначале расфуфыренные дряни с младых ногтей талдычат юным девам об их особом положении, которое нечета простушкам; не разрешают пятнать себя «простолюдинскими занятиями», не говоря об обучении чему-то, способному приносить доход. Потом неожиданно выясняется, что выращенный в теплице захудалого гнезда цветочек никому даром не сдался, а мама-папа порядком устали его содержать, ведь подобное воспитание если и способно вырастить, то капризы, алчность, зависть и неудовлетворенности. И тогда ничего не остается, кроме как найти идиота, за которого вот это вот можно выдать.

— Какой же беспросветный мрак у вас творится, — вырвалось у Итена.

— Думаешь, у других иначе? — Дракаретт покачал головой и сказал с едва заметной печалью: — А сколько беспризорников шляются по улицам? А выпивох, поколачивающих родных? Не поверю, будто ты ни разу не видел оскотинившихся отчимов, пристающих к падчерицам. И это я просто не желаю упоминать совершенно омерзительные случаи.

— Сложно не согласиться, — признал Итен.

— Вот именно. По сравнению с разнообразной дрянью, с которой, я очень рассчитываю, все же разбираются сотрудники твоего управления, «забавы» нашего курятника легки и способны вызвать лишь улыбку. Конечно, не у тех, кто попал под раздачу, но то лишь их изъян. Таким можно пожелать лишь родиться в следующей жизни мудрее.

— И как же быть мне? — спросил Итен, почувствовавший себя мало что дешевым паяцем, еще и дичью, за которой готова припустить спущенная с цепи свора.

— Ни на миг не забывай кто ты такой на самом деле, смотри вперед, думай о цели и выбей-выбей-выбей из головы вежливость! — в голосе Дракаретта зазвучали стальные ноты, казалось, он собрался вложить слова собеседнику прямо в голову. — Ты едешь не производить впечатление, а, преследуешь опасную тварь и намерен сделать все, чтобы Гранвиль не перестал существовать! Тебе должно быть плевать на то, кто может оскорбиться в ответ на твои действия, либо подумать чего-нибудь неприятное! Или я неправ, и ты стремишься влиться в высший свет, а то и присматриваешь супругу? Твоя драконородность не вызовет сомнений, потому титул, считай, в кармане.

— Великая магия упаси! — поморщился Итен. — Однако, как мое поведение соотнесут с вами? Ведь, как вы только что напомнили, Грейл, мы прибудем вместе и держаться все же станем рядом хотя бы некоторое время.

— Самым наилучшим образом, — заверил тот. — Вежливость и услужливость — удел лакеев. Запомни это раз и навсегда! Если от тебя станут требовать услуг, галантности, внимания, никогда не оказывай их. Иначе сожрут.

Несколько не так Итен представлял званные вечера высшего света. С другой стороны, а откуда ему было бы знать о них? Сведения, просачивающиеся в прессу, не имели даже мизерных пересечений с правдой. Газетчики выворачивали те или иные события, как хотели или додумывали, или мечтали. Иногда им платил тот, кому была выгодна определенная трактовка произошедшего. Скандал, раздутый на ровном месте одним писакой, подхватывался прочими. И даже если выяснялась правда, и пресса — редкое чудо — давала сухое короткое опровержение, читателей подобное не трогало. Граждане воспринимали новости аристократического круга своеобразным развлечением, как, к примеру, россказни о быте инорасников других континентов.

Конечно, существовал вариант развития событий, в котором лорд делал все, чтобы выставить Итена в худшем свете на этом проклятом балу-маскараде. Вот только зачем? Из желания посмеяться? Мелко, да и ни к чему. Аристократы и так не считали за людей тех, кто титулом не обладал. Скомпрометировать полицейское управление? Пиетета перед полицией аристократы не имели. Они даже не подпадали под общегражданские законы. Их участи решал только имперский суд с императором во главе, а расследованиями занималась имперская секретная служба. А главное, Итену действительно было наплевать, как к нему станут относиться завсегдатаи высшего круга. Он уж точно не собирался оставаться в этом серпентарии долго.

Единственное, чего мог добиться Дракаретт, внушая подобное поведение: физического устранения Итена. На дуэль простолюдина не вызовут, но ведь подослать наемного убийцу несложно. Если Итен нанесет кому-то очень сильное оскорбление, на него вновь объявят охоту. Вот только страшнее, чем хамилио, придумать сложно, а их Итен научился ощущать. Да и, снова: зачем его смерть Дракаретту? Отмщение за то, что едва не упал с лестницы? Мелочность лорду присуща не была, уж в чем-чем, а в этом Итен не сомневался.

— Я запомню ваши рекомендации, Грейл. Найдутся еще?