Арни снова голоден

Глава 25. Неупокоенные души

Жизнь матери психически ненормального сына немного осложнилась досужими соседскими сплетнями. Новость о том, что в квартире Осинцевых обнаружили труп, взбудоражила весь дом. При встрече с Людмилой и Надеждой соседки прятали глаза и старались побыстрее убежать. Нет, никто ни в чём предосудительном женщин не обвинял, но мудрая Надя решила, что правильнее будет переехать в район, где никто о неудобной болезни брата не знает. Причём она планировала разменять обе квартиры, во избежание недоразумений с бывшим супругом. Кто знает, какие мысли придут незадачливому олуху на свежем воздухе? Он ведь в своей деревне и с хитрой бабой может связаться! Проблемы с жилплощадью Наде были не нужны. Предполагалось, что новая двухкомнатная достанется Наде с матерью, а в однокомнатную, где-нибудь на отшибе, заселят неудобного родственничка-философа Олега. В то, что Олег свои странные изыскания не прекратит, Надежда уже не сомневалась.

Оказалось, что такая логичная и рассудительная, на первый взгляд, Надя и сама не понимала, что ей, собственно, нужно. Например, Олега с его любезной Леночкой зачем-то помирила, хотя ту никогда особо не любила и даже презирала. Теперь, вот, с занудной родительницей жилплощадь делить собралась. В глубине души, молодая женщина подозревала, что, по какой-то причине, идёт на поводу у матери, но гнала от себя причиняющие дискомфорт мысли. Разве Надежда Семёнова, в девичестве Осинцева, инфантильная, несостоятельная, ведомая? Конечно, нет. Просто разведённой Наде стало одиноко. Она тоже человек, хоть и не признаётся. Не такой ранимый, как Олег, конечно, но всё же… По крайней мере, в двухкомнатной квартире они с матерью как-нибудь уживутся. Мать всё равно будет торчать у своего любимчика день через день.

Надя никогда не ревновала Людмилу к Олегу. Ни разу! Разве что немного обижалась, когда та бегала хлопотать за младшего брата по инстанциям. Иногда обижалась. Впрочем, их с Олежкой мать всегда хлопотала лишь о сыне. О Надьке, никому не нужной, забитой и невезучей, никто так не заботился. Никто и никогда! Ни в детстве, ни, тем более, сейчас. Потому что она самостоятельная и сильная, а Олег… Олег вечно нуждался в помощниках.

Итак, отгоняя от себя дурные, ревнивые мысли Надя занялась разменом квартир. Точнее, этим они занялись вместе с матерью.

Всё вышло намного лучше, чем предполагалось. На двухкомнатную «улучшенку» (* разг. квартира улучшенной планировки) слюнки текли у многих. Да и Семёнова его НИИ не обидело: квартира в центре города, в новом здании, с окнами, выходящими в тихий двор. Путём сложных математических расчётов и непростой схемы обмены жилья умная Надя и пробивная Людмила обзавелись двумя двухкомнатными квартирами на задворках швейной фабрики. Той самой, рядом с которой они когда-то жили в общежитии. Той самой, на которой проработала Людмила кладовщиком склада сырья много лет. Той самой, на пустыре за которой много лет назад вездесущие, бездомные собаки раскопали отрезанную женскую голову.

Сентиментальная мамка целыми днями предавалась ностальгии и грозилась вернуться на любимую работу, на что Надежда лишь пожимала плечами. Ей тоска по славному прошлому была неведома в принципе. Потому что славы у забитой и скованной Надежды никогда не было и, видимо, уже не будет. Ведь для того, чтобы устроиться в жизни хорошо, одного ума мало. Нужно быть хитрым, изворотливым и наглым. Да, иногда Надя умела! Но умела она редко. Куда ей до артистичной и безрассудной мамки, у которой что ни день, то приключение?

От возвращения на склад дочка маму, как могла, отговаривала. По слухам, производство планировали приостановить. То, что теперь мать работает в ателье по пошиву и ремонту одежды, устраивало продуманную Надьку на все сто. По крайней мере, все пальто Осинцевой-Семёновой находились в идеальном состоянии. Нет, Надя так и не стала модницей, но экономной она была всегда.

Мать дурой не была, поэтому дальше сентиментальных воспоминаний дело не двигалось.

Нет, с матерью ругаться нельзя. Та стояла на ногах твёрдо и уверенно. Бестолковая и взбалмошная, на первый взгляд, она всегда достигала цели. Просто шла к этим целям каким-то странным, своим, нестандартным путём. Надя мать уважала.

Заочно оправданный Олег переехал в новую квартиру со скандалом. Вскрытие показало, что его девушка умерла естественной смертью, но брат был уверен, что её убили «они» и «их» нужно непременно то ли наказать за это, то ли отпустить, то ли ещё что-то такое, что сделать ему теперь, в новой квартире, невозможно.

- Они остались там! Там! Как вы с матерью не поймёте? Как же вы не поймёте? Они там! – орал он всякий раз, когда Надька с матерью приходили его навестить. Людмила в такие моменты демонстративно и горестно вздыхала, закатывала глаза и просила разобраться с сыном дочку. Мол, ничего я в ваших делах не понимаю.

- Кто они? – по большому счёту, девушке было всё равно, кто такие эти непонятные «они», но здравый смысл подсказывал ей, что младшего брата нужно успокоить. Пускать его неуравновешенные эмоции на самотёк было чревато новыми сложностями.

- Души! Конечно, неупокоенные души! Это они не разрешали Леночке есть! А я всего лишь помогал им. Ей нельзя было есть! Нельзя!

- Чьи души?

- Я не знаю. Я просто чувствую их! И всё!

- Сдались они тебе? Что ты делать с ними собираешься?

Озадаченный вопросом Олег завис на несколько секунд с приоткрытым ртом. В такие моменты он напоминал Надьке умственно отсталого человека. Кажется, умная сестра нащупала слабое место в его странной картине мира.

- Не знаю, - ответил он, наконец, неуверенно мотая головой. В психиатрической клинике брата побрили наголо, во избежание вшей, и теперь вместо светлого хохолка у него почему-то росли довольно тёмные волосы.

- Слушай, Олег. Если ты разговариваешь с душами, ты же просто можешь призвать их сюда? Я слышала о таком. Даже в журнале читала. Называется «спиритизм».

- Получается, что могу.

- Ну, вот. Живи в новой квартире и радуйся! Зато теперь ты здесь один.

- И жениться могу?

- Ну, конечно.

Инцидент был исчерпан.

Медицинское училище брат окончательно забросил. Своё решение Олег объяснил тем, что в медицине разочаровался.

- Они её в больнице покалечили. Изрезали кишки! И толку? – суетился он, когда снова и снова вспоминал о своей личной трагедии, - Убили.

Надя понимала, что Леночку убили не врачи. Кроме того, девушка была абсолютно убеждена, что голодом несчастную морили не души. Точнее, она знала, что это не они. Но возражать против убеждений человека, в истории болезни которого фигурировал психиатрический диагноз, умная Надежда не пыталась. Пока младший брат поправлял здоровье в больнице, она читала научные статьи по шизофрении и очень хорошо представляла себе, что это такое. Но болен ли шизофрений Олег? Надежда в этом сильно сомневалась. В мире, где существует Анатолий Кашпировский, возрождающий умирающих к жизни одним взглядом из телевизора, возможно многое. А что, если Олег тоже кто-то вроде Кашпировского или, например, Джуны?

Последнее время Надежда всерьёз увлеклась паранормальным, много читала об этом и понимала, что всё может быть. Многие современные экстрасенсы побывали, в своё время, в психиатрических клиниках, но от этого шизофрениками не стали.

- Олег, а ты читать любишь? Давай я тебе принесу журналы. Там целая статья у неупокоенных душах есть. «Полтергейст» называется, - предложила она как-то под настроение.

- Полтергейст – это не то. Это совсем другое.

- Ты-то откуда знаешь? – Надя обиделась.

- Знаю. Полтергейст – это шумный дух. Это сказки. Это постановка.

- Ну, ничего себе! Какие сказки? Это реально! По-настоящему! Я точно знаю!

- Души не шумят. Шумят люди!

- Ну, и иди в жопу, дурак! Ничего тебе не принесу.

Брат с сестрой поругались.

Тем временем и без того тревожная мать переживала о безработном Олеге пуще прежнего. Тот не только отказывался учиться, но, по-видимому, и работать не планировал. Целыми днями он лежал на диване, как овощ, и тупо пялился в телевизор. Хорошо, хоть не выпивал, как покойный батя. Надя вручила-таки брату журналы про странные обряды африканских племён, затерянных в экваториальных лесах, и прочие оккультные практики, но читал ли ленивый брат их не имела ни малейшего понятия. Через пару недель пробивная и активная Людмила выбила лентяю место ночного сторожа в детском саду и поставила сына перед фактом в ультимативном порядке.

- Будешь ночью садик сторожить. Там тоже телевизор есть. Я тебя больше кормить не собираюсь, поганый дармоед! – заявила женщина со злостью.

Сын, напуганный её злобным тоном, возражать матери не стал. Тем более, что считал работу сторожа лёгкой. Какая разница, где просиживать штаны? Дома или на работе? В последнем случае хотя бы деньги заплатят. Зарплата, конечно, не ахти, но на рогалик со сгущённым молоком хватит.

- А я тебе ещё литературы подкину. Будешь ночами читать. Это интересно! – подмигнула сестра заговорщицки.

Консенсус был найден.