Глория

Глава восьмая

К обеду следующего дня Глория получила звонки от Майры и Джанин, каждая из них жаловалась на что-то, сказанное другой, на обиды, которые на самом деле не были обидами, но которые за ночь увеличились в памяти обеих. Это было в порядке вещей, и она бы ни о чем таком не подумала, но случайные, казалось бы, не связанные между собой упоминания о Поле, опасения, что что-то... не совсем... правильно, заставили Глорию задуматься. Майра думала, что это могут быть проблемы в браке (ей никогда не нравилась красотка Даниэль), а Джанин предполагала, что это могут быть проблемы на работе. Сама Глория не заметила в нем ничего странного, но она доверяла инстинктам своих сестер и размышляла, не позвонить ли ей под каким-нибудь предлогом брату и провести собственное расследование.

Как получилось, что именно она стала самой ответственной в семье, той, кто держал (или, по крайней мере, пытался держать) их всех вместе? Она была моложе Майры на три года, Джанин — на пять, Пола — на семь. В детстве Пол был настолько старше и настолько опережал ее, что они могли бы жить в разных мирах.

Бенджамин определенно был частью этого. Он был одним из тех людей, которые родились взрослыми, и его присутствие автоматически придавало ей надежность, с которой она, возможно, не смогла бы справиться самостоятельно.

Она рассказала Бенджамину о беспокойстве своих сестер, но он отмахнулся от них.

— Ерунда все это, Пол выглядел нормально, — заверил он. — Я был с ним почти все время и ничего не заметил.

Бенджамин был хорошим человеком и любящим мужем, но он не был самым эмоционально восприимчивым человеком в мире, поэтому позже тем же днем она все же позвонила Полу. Предположительно она хотела сказать ему, как всем понравился его фейерверк, но она заметила, что он отвлекся, и ее радар неприятностей заработал. Не став ходить вокруг него на цыпочках, как ее сестры, Глория просто сказала.

— Что случилось, Пол?

— Ничего. О чем ты говоришь?

— Да ладно. Ты же знаешь, что я знаю тебя лучше.

Он вздохнул.

— Ты не должна никому ничего говорить. Особенно Майре или Джанин.

— Хорошо.

— Я серьезно!

— Окей. Говорю же я — могила.

— Точно?

— Я даю тебе клятву хранить эту тайну.

— …

— Ну что случилось? Говори уже! — произнесла Глория.

Наступила секундная тишина.

— Я видел папу.

Какого черта? Глория нахмурилась. У ее брата был какой-то нервный срыв? Он принимал наркотики? Она прочистила горло.

— Что значит, ты видел папу?

— Я видел его. Живого!

Она не знала, как ей следует реагировать на это. Он утверждал, что видел призрака? Он утверждал... что? Что их отец все еще жив?!

— Где? Как? Как он выглядел? Был ли он старым или выглядел как... папа?

— Я знал, что ты мне не поверишь.

— Я этого не говорила.

— Я слышу это в твоем голосе.

— Пол, я просто пытаюсь понять, что произошло.

— Хочешь знать, что случилось? На днях я взял мальчиков в Диснейленд. Мы стояли в очереди на аттракцион "Индиана Джонс", и тут мимо проехал "Круиз по джунглям". Гид сказал, чтобы пассажиры помахали нам, и они помахали, и одним из них был... наш папа.

Глория почувствовала облегчение.

— Возможно, это просто кто-то, кто был похож на него...

— Нет! Это был он, — настаивал Пол. — Он смотрел прямо на меня, когда махал рукой. И он улыбался. И он продолжал махать и улыбаться мне, даже когда все остальные остановились, даже когда лодка проплыла мимо нас. Я забрал мальчиков из очереди, и мы пошли к "Круизу по джунглям". Я ждал, пока приплывут пять лодок, но его не было ни на одной из них.

— Потому что это был не он. Возможно, в тот момент, с того ракурса, это было немного похоже на него.

— Я не псих! НЕ ПСИХ! Я видел его снова, — уже тихо сказал Пол. — И это был он. Мы шли к "Тун-Тауну", чтобы пойти на аттракцион "Кролик Роджер", и кто-то назвал мое имя. Мое полное имя. Я сразу же узнал, как он его произнес, и посмотрел вниз на лодки канала "Книга Джунглей", а там был он, как и раньше, улыбался мне и махал рукой. "Кто этот человек? — спросил меня Кенни. Я сказал ему, что не знаю, и поспешил за ними в сторону "Тун-Тауна", но... Мне было страшно, Глория. Он выглядел точно так же, как и тогда, когда мы были маленькими. Точно так же. Он не постарел, а наоборот помолодел!

Она не знала, что на это ответить.

Он снова вздохнул.

— Не говори Майре или Джанин. Обещай мне. Они просто разволнуются и... кто знает? Джанин подумает, что это какой-то знак, а Майра попытается найти способ заставить меня уйти. — Он выпустил небольшой беззлобный смешок. — Но я говорю тебе, Глория. Он был там и он был настоящим. Мальчики — свидетели.

— Итак... — Она не хотела верить в его слова, но в глубине души осознавала что он может говорить правду. — … он призрак, зомби или...

— Он просто он. Наш папа точно не призрак. И он ведет себя как обычный человек, а не зомби. Даже если бы такие вещи существовали в реальности.

— Тогда, может быть, он на самом деле не умер?

— Поправочка. Мы ходили на его похороны.

Он был прав.

— Почему ты думаешь, что видел именно его? Он преследовал вас? Видел ли ты его с тех пор?

— Нет, больше не видел... но это не значит, что его нет где-то рядом.

Глория задрожала.

— Может быть, он и сюда придет?

— Может быть, Глория. Все может быть.

— И, возможно, нам стоит рассказать Майре и Джанин.

Возникла пауза.

— Валяй, если думаешь, что они тебе поверят. Лично я считаю, что даже тебе не стоило всего этого говорить.

— Я рада, что ты это сделал. Все рассказал.

Ей показалось, что она слышит, как он пожимает плечами по телефону.

— Я бы также не стал говорить Бенджамину. Если только не случится что-то еще необычное.

— Например?

Еще один вздох.

— Я не знаю. Просто озвучиваю свои мысли.

Глория повесила трубку, меньше беспокоясь о Поле и больше — о том, что видел Пол. Потому что, она должна была признать, что неожиданно для самой себя, верила ему. Она не знала, как это возможно и что это значит, но по силе его убеждения она поняла, что Пол искренне считал, что видел их отца, и теперь она тоже так считала.

Означало ли это, что ее отец может навестить ее?

Эта мысль была ужасающей. Ей было восемнадцать, когда он умер от сердечного приступа, и, конечно, она была опечалена, даже травмирована этим событием. Но она не знала его так хорошо, как должна была бы, и хотя он был рядом с ней все ее детство, между ними всегда была дистанция. Ее отец был закрытым человеком, и уж точно не теплым и ласковым, и всем им было ясно, что Пол был его любимым ребенком. Он всегда казался слегка озадаченным своими девочками, а они, в свою очередь, тяготели к матери. Поэтому в перспективе увидеть его снова не было ни предвкушения, ни волнения, только холодный узел страха в животе. Она не знала своего отца как человека, и она определенно не знала и не хотела встретиться с тем, кем он был сейчас.

Глория подошла к окну, отодвинула занавески и выглянула наружу, все время думая о том, насколько это не в ее духе. Как и все члены ее семьи, она не была религиозной и не верила в сверхъестественное или паранормальное. Она даже не интересовалась этой темой; насколько ей было известно, канал "Трэвел плюс" стал непригодным для просмотра с тех пор, как с путешествий и кулинарных передач перешли на программы об охоте за привидениями. И все же она была здесь, проверяя их передний двор, чтобы убедиться, что ее мертвый отец не затаился где-то там, пытаясь шпионить за ней из-за кустов.

— Что ты делаешь?

Она вздрогнула и поспешно опустила занавеску, когда Бенджамин вошел в гостиную.

— Ничего.

— Я слышал, как ты разговаривала по телефону. Кто это был?

— Никто.

Он посмотрел на нее. И одна его бровь поползла вверх.

— Это точно был кто-то.

— Хорошо-хорошо! Я позвонила Полу.

— И?

Она раздумывала, говорить ему или нет, но раздумья были недолгими. Бенджамин ни за что не поверит ни одной части истории Пола, а если он почувствует, что она хоть немного поколебалась, он напустит на себя неодобрительный вид и начнет читать лекцию о ее доверчивости. Глория не хотела иметь дело с этим сейчас, поэтому она просто солгала:

— Оказалось что он в полном порядке.

— Твои сестры видели то, чего не было.

— Думаю, да.

Он кивнул, довольный.

— Я же говорил тебе. Я всегда чувствую людей!

Очевидно, Бенджамин зашел в гостиную, чтобы взять газету с журнального столика, а затем отнес ее в ванную и стал просматривать разделы, пока не нашел спортивные страницы. Глория подождала, пока он выйдет из комнаты, а затем вышла во двор. Она вела себя как обычно, говоря себе, что все, что она хотела сделать, это проверить свои цветы и убедиться, что их не нужно поливать, но она думала о том, что сказал ей Пол, и она прошла мимо герани в горшках, мимо роз и хризантем, до самого тротуара. Она посмотрела вверх и вниз по улице. Она не была уверена, чего ожидала — что ее отец спрячется за кустом или будет сидеть в машине и шпионить за ней? — но, к счастью, не было ничего подозрительного, ничего необычного.

Ее взгляд отвлек мужчина на пол квартала вверх по улице, стригущий свой газон. Маленький мальчик, вероятно его сын, катался на своем трехколесном велосипеде взад-вперед по тротуару, явно подчиняясь строгим правилам не выезжать за пределы их дома. Он с бешеной скоростью проносился мимо того места, где косил его отец, затем быстро останавливался перед подъездом соседей и разворачивался. Эта сцена заставила ее осознать, чего она раньше не замечала, что они с Бенджамином были настоящими жителями пригорода, этакими "воскресными жителями Плезант Вэлли"[2]. Они жили по соседству с домами высшего среднего класса, у них было две машины в гараже, они делали покупки в дорогом маркете "Вхоли Фудс", смотрели платный "Нетфликс". Это было неприятное осознание, потому что она думала о себе совсем не так. В ее представлении она была свободной натурой, творческой и изобретательной. Богема одним словом. Бенджамин мог иметь генетическую склонность к глупости, но она держала его, по крайней мере старалась держать в тонусе, ее артистическая внешность придавала им альтернативную достоверность. Этакая среднестатистическая богатая семейка. По крайней мере, так она думала. Но теперь она понимала, что и она, и Бенджамин принадлежат этому пригороду не только потому, что он удобно расположен для их работы, но и потому, что в социальном плане и по темпераменту здесь им было наиболее комфортно. Они вписывались в группу своих соседей, в район, в стиль жизни, и хотя это, вероятно, должно было заставить ее чувствовать себя подавленной, тот факт, что этого не произошло, то, что она ощущала лишь смутное и мимолетное чувство досады, доказывало, насколько это было правдой.

Глория вернулась в дом. Будучи профессором информатики в Калифорнийском университете в Бреа, Бенджамин имел отпуск на все лето, чему она завидовала. Ее собственная работа в качестве сотрудника по связям с общественностью в Музее искусств округа Орандж предоставляла гораздо меньше отпускных дней, и она взяла только два дня на Четвертое июля, превратив его в четырехдневные выходные. Ее большой отпуск будет в середине августа, когда они планировали недельную поездку на север, чтобы посетить Йосемити и страну Золотой лихорадки. Это означало, что завтра снова выходить на работу.