Глория

Глава шестнадцатая

Если бы это был фильм, Глория упала бы в обморок или потеряла сознание, а открыв глаза, увидела бы, что ее таинственно выросший сын послушно похлопывает ее по руке, пытаясь разбудить после того, как перенес ее на диван. Но это был не фильм, и она несколько секунд тупо стояла на месте, прежде чем неловко пригласить молодого человека войти. Боясь, что он попытается обнять ее, Глория быстро отодвинулась и пригласила его сесть на диван, заняв место прямо напротив него на стуле с высокой спинкой. Она еще не была уверена в его личности, но и не сбрасывала со счетов такую возможность, поэтому и позволила ему войти внутрь, а не заставила стоять на пороге квартиры.

— И кто ты? — спросила она. — Кто ты на самом деле?

Вопрос прозвучал более конфронтационно, чем она намеревалась, скорее это было требование, чем просьба, и она смягчила его, сказав более тихим голосом.

— Ты слишком стар, для моего мальчика.

Молодой человек все еще улыбался, счастье светилось на его лице.

— Это же я, мамочка. Бенни.

— Но... — Неожиданно, дыхание перехватило в ее горле. — Как это может быть?

Она верила в это, поняла Глория, как бы невозможно это ни казалось. Почему то, каким-то седьмым чувством она знала что сейчас сидит напротив собственного сына.

Улыбка немного померкла. Но это же сумасшествие.

— Я не уверен, — сказал Бенни. — Я... просто

Это действительно был Бенни.

Она поднялась с кресла и села рядом с ним на диван, позволив себе коснуться его щеки. Кожа была мягкой, как в детстве.

— Пять лет назад, — тихо сказала Глория, не столько для того, чтобы напомнить себе, сколько для того, чтобы объяснить ему, — ты утонул в Короне дель Мар. Я наблюдала за тобой, когда это случилось.

— Я помню. Я махал тебе рукой.

— Да, и волна накрыла тебя, и ты ушел под воду. Твой отец должен был следить за тобой, но он был на пляже со мной и Джин...

— Где папа? Где Джин?

— Дома. — Ей что-то пришло в голову. — Ты не пыталась пойти домой? Ты пришел... сюда? Как ты вообще узнал, где я?

Бенни пожал плечами.

— Просто знал.

— А сколько тебе лет? Тебе должно было быть десять. Тебе должно быть десять лет.

— Мне двадцать пять.

— Как это возможно?

Он снова пожал плечами, и вдруг она вспомнила это пожатие, вспомнила, как он ответил точно так же, когда она спросила его, что случилось с куклой Джин "Дора-исследователь", которую он выбросил в мусор в отместку за то, что она наступила на один из его "Монстр-Трэк". Глория взяла его руки в свои. Они стали больше, но все еще были похожи на руки Бенни, все еще были мягкими, как у ребенка.

— Что ты помнишь? — спросила она. — Расскажи мне все с самого начала. С той секунды, когда волна накрыла тебя.

— Рассказывать особо нечего. Сильная волна толкнула меня под воду, и я запаниковал и попытался закричать, но мой рот наполнился водой, и я захлебнулся, но не смог откашляться, потому что, когда я кашлянул, вошло еще больше воды, соленой воды, и, кажется, я потеряла сознание. А потом темнота.

— Ты умер, — подсказала она ему. — Спасатели нашли твое тело и сделали искусственное дыхание, но оно не помогло. Они очистили пляж и выгнали всех из воды. На песок приехала машина скорой помощи. Мы похоронили тебя. На кладбище рядом с Центром в Бреа. Мы положили твоего Элмо в гроб вместе с тобой, чтобы тебе не было одиноко.

— Этого я не помню.

— А что ты помнишь?

Бенни нахмурился, задумавшись.

— Не много. Я потерял сознание, а когда очнулся, то стоял перед твоей дверью. Все двери похожи, но я точно знал что за этой, ты мамочка.

— Как... как это возможно? Прошло пять лет! И ты постарел не просто на пять лет, ты стал старше на двадцать лет! И ты говоришь и ведешь себя как обычный взрослый человек, а не как тот, кто с детства был в коме или что-то вроде того.

Глория покачала головой.

— Я не понимаю.

— Может быть, нам и не нужно понимать. Я вернулся, я здесь, и, возможно, это все, что нам нужно знать. — Он убрал свои руки от ее рук, наклонился вперед, потянулся и обнял ее. — Я люблю тебя, мамочка.

— Я тоже люблю тебя, Бенни, — сказала она, обнимая его в ответ.

И начала плакать.

****

Как сказать Майрону? Что сказать Майрону? И Джин...

Бенни хотел немедленно навестить их, не понимая, насколько странными и далекими стали отношения между его родителями. Глория пыталась придумать вескую причину, чтобы отложить встречу, но в конце концов пришла к выводу, что Бенни прав. Им следует сразу же отправиться в Бреа. Иногда просто сорвать пластырь — лучший выход.

Автострада Риверсайд, как обычно, была переполнена, поэтому дорога до округа Орандж заняла в два раза больше времени, чем должна была. Даже с учетом светофоров и меньшего ограничения скорости движение по улицам все равно было быстрее, чем по шоссе, поэтому она выехала раньше на съезд с Имперского шоссе и поехала через Йорба Линда и Плацентию в Бреа. Когда она проезжала знакомые перекрестки на пути к их старому дому, в ней нарастало чувство страха, но Бенни все больше и больше возбуждался:

— Я узнаю этот магазин! — воскликнул он. — Ты водила меня в этот парк!

А потом они приехали.

Глория остановилась прямо перед домом. Она заметила, что трава была бледнее, чем должна была быть, и хотя газон был подстрижен, он не был окаймлен, и побеги травы пробивались на тротуар и подъездную дорожку. Большинство цветов, которые она посадила вдоль дома, стали коричневыми от явного и систематического недостатка воды.

— Папа действительно пустил это место на самотек, — сказал Бенни, словно прочитав мысли Глории.

Они не обсуждали, почему она и Майрон живут раздельно, в разных округах, но Бенни, казалось, каким-то образом догадался об этой ситуации. Что он знал и откуда он это знал? — задалась вопросом Глория. Она посмотрела на него. Он был ее сыном. Но на самом деле она его совсем не знала.

Он немного пугал ее.

Бенни открыл дверь машины и вышел из нее.

Наверное, ей следовало сначала позвонить, размышляла Глория. Но она не хотела говорить с Майроном и по-прежнему не хотела его видеть. К тому же она не знала, что сказать. Наш сын воскрес из мертвых? Бенни появился на пороге моего дома, и ему двадцать пять лет? Глория тоже вышла из машины и пошла вокруг капота, догоняя Бенни. Они вдвоем прошли по подъездной дорожке к входной двери.

Майрон будет дома? Будет ли кто-нибудь из них? Был жаркий летний день. Они могли быть в торговом центре, библиотеке или каком-нибудь другом месте с кондиционером. Майрон мог подбросить Джин с подругой до кинотеатра. Он мог отвезти ее в дом друга. На подъездной дорожке не было машины, так что вполне вероятно, что их не было дома.

Могли ли они пойти на пляж?

Глория так не думала, но кто бы мог сказать. Хотя от одной мысли о том, что в этот день они вернутся на пляж, у нее заболел живот.

К ее удивлению, дверь открылась еще до того, как она успела постучать. Ее и Бенни, несомненно, заметили, когда они подходили к дому. Майрон, вероятно, в эти дни парковал свою машину в гараже, подумала она. Раньше гараж был слишком завален хламом, чтобы в нем поместилась машина.

Возможно, он пытался позвонить ей в начале дня, но тот факт, что она отказалась говорить с ним, должно быть, разозлил Майрона, потому что он нахмурился на нее.

— Что тебе тут нужно? — Его волосы были слишком длинными, как она заметила, и, похоже, он не брился сегодня.

— Я подумала, что ты захочешь увидеть своего сына.

— Папа! — радостно сказал Бенни.

Глория смотрела через плечо Майрона в дом.

— Где Джин?

Майрон был явно растерян. Он переводил взгляд с Глории на Бенни и обратно.

— Что, черт возьми, здесь происходит?

Она протиснулась мимо него.

— Джин! — позвала она. — Ты дома, детка? Это — мама!

С тех пор, как она видела это место в последний раз, здесь ничего не изменилось, но все выглядело немного потрепанным. На маленьком столике справа от входной двери стояла фотография ее покойных родителей в рамке, и Глория удивилась, почему она не взяла ее с собой и почему Майрон до сих пор держит ее на видном месте.

— Джин!

— Что здесь происходит? — снова спросил Майрон.

— Джин дома? — спросила его Глория игнорируя его вопросы.

— И кто этот парень?

— Это Бенни, — сказала она. — Он вернулся.

— Я помню этот дом! — воскликнул Бенни.

Выражение лица Майрона стало жестким.

— Я не знаю, что ты думаешь делать, — сказал он Глории, — но я хочу, чтобы ты убралась отсюда. Сейчас же!

Джин вышла из кухни. Глория видела ее всего месяц назад — ну, может быть, два месяца назад. Ладно, может быть, три, но она, казалось, выросла на целый фут и выглядела гораздо взрослее, чем ожидала Глория. Она прищурилась и посмотрела на дочь. Джин накрасилась?

— Мама? — произнесла Джин, бросая взгляд то на мать, то на отца. — Что ты здесь делаешь?

— Джин! — закричал Бенни, бросаясь вперед. Он обнял ее.

Его сестра кричала, как жертва в фильме ужасов. Отчаянно пытаясь вырваться из его хватки, она била его ногами, сгибая пальцы в когти и пытаясь оцарапать его лицо.

— Эй-эй! Это твой брат, — сказала ей Глория.

— Не трогайте ее! — крикнул Мирон, бросаясь вперед.

Улыбаясь, Бенни отстранился от Джин, взял ее голову в руки, зажав ладошками с обоих сторон и резко повернул.

Ее жизнь остановилась вместе с характерным хрустом. Она тяжело опустилась на пол, глаза расширились и смотрели в одну точку, из открытого рта сочилась кровь. Глория услышала треск, когда ее голова ударилась о твердое дерево. Майрон набросился на него именно в этот момент, ревя как дикий зверь, но вместо того, чтобы быть опрокинутым весом и импульсом тела своего отца, Бенни легко устоял на ногах. Обладая, казалось бы, сверхъестественной силой, он развернулся, поднял отца над головой — и переломил его пополам. Глория не поверила бы, если бы сама не наблюдала за происходящим, но она видела, как Бенни поднял Майрона и, обхватив одной рукой грудь отца, а другой держа его за ноги, согнул его тело посередине, пока не раздался громкий треск и обе половины тела не обмякли. Бенни опустил отца на пол, мертвое тело осталось лежать в U-образной позе.

Бенни улыбнулся ей.

Глория была в шоке. Все произошло так быстро. Ее разум едва успел зафиксировать произошедшее; она совершенно не понимала, почему это случилось. Несколько секунд назад Бенни был рад снова увидеть своего отца и обнимал сестру.

Теперь они оба были мертвы.

Бенни убил их. Хладнокровно и до ужаса спокойно и легко.

Хотя в этом был определенный смысл. В том, что он погиб, была вина Майрона. Если бы отец следил за ним должным образом, как и полагается ответственному родителю, Бенни бы не утонул. И именно Джин, о которой Майрон заботился за счет Бенни, была главной причиной его смерти.

Глория предпочла забыть о том, что в тот день она была раздражена Бенни, что именно его настойчивое желание пойти на обед вместо того, чтобы съесть приготовленные ею сэндвичи — и Майрон, вставший на его сторону, — заставило ее начать фантазировать о жизни без семьи.

Виноватых хватало, и она не стала бы винить Бенни, если бы он забрал и ее жизнь.