Глория

Глава двадцать шестая

У Бенджамина накопилось достаточно больничных и отгулов, чтобы он мог оставаться дома дольше недели, которую предлагал врач, но он был слишком добросовестным, чтобы сделать это. На работе его заверили, что все оплачено, но он все равно пошел туда через два дня, все еще испытывая боль, но расстроенный и скучающий от своего выздоровления, или, как он выразился, "домашнего ареста".

Глория сама не стала брать лишний выходной, но даже после того, как вернулась к работе, она проверяла его между занятиями и в рабочее время, чтобы убедиться, что с ним все в порядке.

У нее было чувство, что это еще не конец. И если не его воскресшие родители или безумный рабочий, так кто-то другой попытается убить его мужа. И самое страшное, что иногда Глория сама желала чтобы все закончилось, чтобы начать все заново, уже зная слабые места и в следующий раз быть готовой на все 100 процентов.

Месяц прошел без происшествий. В доме не происходило ничего странного, и никто не пытался напасть ни на кого из них. Власти так и не связались с Бенджамином по поводу второй смерти его родителей, и Глория предположила, что либо их тела не удалось опознать (возможно, у них не было отпечатков пальцев!), либо они дематериализовались до того, как их нашли.

Тем не менее, она знала достаточно, чтобы не терять бдительности, и эта стратегия подтвердилась, когда однажды в четверг после последнего занятия она вернулась в свой кабинет, чтобы отнести несколько книг, и обнаружила, что дверь широко распахнута. Выйдя из лифта на третьем этаже, в пустом коридоре, темном из-за энергосберегающих ламп, которые не включались от движения проходящих мимо людей, Глория увидела желтоватый свет, льющийся из открытого дверного проема ее кабинета на полпути вниз по коридору. Она сделала шаг вперед, датчики движения почувствовали ее присутствие и включили свет в коридоре. Яркость не рассеяла поселившегося в ней чувства ужаса, и она повернулась, собираясь войти в лифт и уведомить охрану кампуса, как только окажется на первом этаже, но металлические двери закрылись с легким дзиньканьем, а светящиеся цифры указывали на то, что лифт уже едет на этаж выше.

— Глория! — позвал женский певучий голос. — Я жду!

Тот факт, что это была женщина, а не мужчина, заставил ее почувствовать себя немного смелее, и гнев пересилил страх, когда она пошла по коридору, чтобы посмотреть, кто, черт возьми, ворвался в ее кабинет. Ее шаги были громкими на недавно натертом воском полу. Слишком громкими. Она держала ухо востро, проходя мимо закрытых дверей кабинетов других инструкторов, надеясь услышать звуки занятий внутри, но единственные звуки, которые она слышала, были ее собственные, и ее храбрость немного рассеялась к тому времени, когда она добралась до своего кабинета. Она надела самое бесстрашное лицо и приготовилась встретить незваного гостя, смело шагнув в дверной проем.

— Глория.

Она не знала пожилую женщину, которая сидела за ее столом и улыбалась ей... но в то же время знала.

Максин. Точно!

Женщину звали Максин. Она была лучшей подругой ее матери и жила через дорогу от Глории, когда Глория росла. Теперь она вспомнила.

Только она не жила через дорогу. Это было из другой реальности. И возможно они теперь не друзья.

Глория узнала старую женщину, знала ее имя, но не могла вспомнить, как выглядел ее дом или двор, ни одной детали о районе, где они обе жили. Как и многое другое в последнее время, Максин казалась выходцем из мира, который мог быть, а не из мира, который был, а знания и память сплелись в запутанный необъяснимый клубок.

Глория решила вести себя так, как будто это обычная ситуация, а Максин просто женщина, которая вошла в ее кабинет без разрешения.

— Убирайтесь из моего кабинета, — сказала она ровным тоном, бросив книги, которые она несла на стол.

Они приземлились со звуком скорее треска, чем удара, но Максин не вздрогнула. Ее улыбка стала еще шире.

— Как Бенджамин? Как его родители?

— Если вы сейчас же не уйдете, я вызову охрану. — Глория потянулась к телефону на столе, но Максин удивительно быстрым толчком сшибла его на пол.

— Черта с два, — сказала старуха. Ее улыбка исчезла, и Глория сделала непроизвольный шаг назад, напуганная свирепостью ее взгляда. Максин встала.

— Ты не можешь откладывать это вечно, — сказала она.

— Ч... что откладывать? — спросила Глория, хотя уже знала ответ.

— Он должен умереть. Это его время. И никто не может этому помешать, даже ты.

Не ответив, Глория повернулась, закрыла дверь с таким грохотом, на какой только были способны медленные петли, и воспользовалась своим ключом, чтобы запереть дверь снаружи. В нише на полпути по коридору находился телефон экстренной связи, предназначенный как раз для таких ситуаций, и она нажала 1 для службы безопасности кампуса, сообщив ответившему мужчине, кто она, где находится и что произошло.

— Сейчас кто-нибудь придет, — пообещал мужчина.

Глория прислонилась к стене, не сводя глаз с двери своего кабинета, чтобы убедиться, что Максин не сбежала. Менее чем через пять минут прибыл сотрудник службы безопасности кампуса, и Глория снова объяснила, что в ее кабинет проникла женщина, так как она использовала свой ключ, чтобы открыть дверь.

Максин, конечно же, не было.

Она наполовину ожидала этого, но это все равно удивило ее, потому что она не могла придумать никакого возможного объяснения тому, как другая женщина смогла выбраться. Офицер безопасности выглядел озадаченным.

— Я думал, вы сказали, что она все еще здесь.

— Я тоже так думала.

— Могла ли она уйти, пока вы нам звонили?

— Может быть, — солгала Глория, хотя это было невозможно, потому что она все это время наблюдала за дверью. — Есть камеры наблюдения на этом этаже?

Офицер усмехнулся.

— Я знаю нескольких профессоров, которые точно не хотели бы этого, так что нет. Нет, не будет видео.

Он записал отчет о случившемся и описание нарушительницы, посоветовав Глории позвонить в службу безопасности кампуса, если она снова увидит эту женщину. О вызове настоящей полиции или снятии отпечатков пальцев не было сказано ни слова — видимо, это было недостаточно важно, — и пока офицер ждал, пока она заберет из офиса все необходимое, и они вместе ехали в лифте вниз, Глория даже не потрудилась попросить его найти женщину, в основном потому, что не думала, что это можно сделать.

Он должен умереть. Это его время. Чтобы это значило?

Она ничего не сказала Бенджамину о случившемся, притворившись, что это был обычный рабочий день, но в ту ночь она занималась с ним отчаянной неистовой любовью и долго лежала без сна после того, как он задремал, не в силах заснуть.

Ее теперь мучил один вопрос — что такого важного в этом полноватом человеке с плохим чувством юмора. И почему он обязательно должен умереть?

****

В субботу вечером они должны были встретиться в доме Лукаса и Джин в Анахайм—Хиллз. Джин только что получила долгожданное повышение в некоммерческой организации, где она работала, и пара решила отпраздновать это событие с друзьями. Глория все еще чувствовала себя неловко после встречи в школе и не хотела идти.

— Там будет много людей, — утверждала она. — Нас даже не хватятся.

— Нас будет не хватать, — заверил ее Бенджамин. Он был лучшим другом Лукаса.

— Мы идем, — сказал он. — И точка.

Глория только покачала головой и устало опустила ладонь на лицо.

С самого момента их приезда атмосфера была странной. Они немного опоздали из-за пробок на Риверсайдском шоссе, и когда они вошли в вестибюль большого дома с высоким потолком, то услышали смех и разговоры, доносившиеся с заднего дворика. Из бассейна доносился плеск, и Глория посмотрела на Бенджамина.

— Нужно было брать с собой купальные костюмы?

Он пожал плечами, очевидно, ничего не зная о том, что это вечеринка с купанием.

— У меня есть трусы.

— Удивил, — произнесла Глория.

Они огляделись и прошли в дом, и поскольку никого не было, чтобы поприветствовать их, они двинулись в гостиную и направились к раздвижной стеклянной двери, выходящей на патио. Смех и разговоры прекратились, когда они ступили на цемент. При виде каменных лиц их друзей по телу пробежал холодок предчувствия беды. В бассейне позади них вместо пловцов, которых она ожидала увидеть, в воде плавали подушка, книга, пакет молока и ручное зеркальце. Между ними щенок, кот и кролик либо тонули, либо отчаянно барахтались, пытаясь добраться до безопасного места.

Всплеск, который они услышали, был тем, что кто-то бросил в бассейн домашних животных Джин и кучу случайных предметов домашнего обихода.

Глория потянулась к руке Бенджамина и крепко сжала ее.

— Мы же говорили, что вечеринка в семь, — сказал Лукас. Вокруг него все молчали.

Бенджамин улыбнулся.

— Ну, ты же знаешь эту Риверсайдскую автостраду.

— Вы должен был прийти в семь.

Бенджамин посмотрел на часы.

— Сейчас только семь двадцать.

Джин вскинула руки.

— А что я тебе говорила? Это именно то, что я сказала о твоем так называемом друге. Никакого уважения к чужому времени и усилиям. Вообще никакого!

— Подождите минутку... — начала Глория оглядывая весь хаос.

— И кем, черт возьми, ты себя возомнила? — перебила ее Джин, — Думашь раз умерла, то все можно? Кто сделал тебя королевой?!

Это должно быть шутка. Другого объяснения не было. Но на каменных лицах не появилось улыбок, никто не сказал "Попался!" или "Сюрприз!". Все так и стояли на месте, глядя на них, пока Глория не начала чувствовать себя крайне неловко.

— Давай просто уйдем, — прошептала она. — Тут что-то не так.

Но Бенджамин не верил в реальность происходящего перед ними. Он не мог поверить в то, что происходящее действительно имеет место. Двигаясь вперед и увлекая ее за собой, он подошел к накрытому столу для пикника и потянулся к пластиковому бокалу с шампанским, продолжая улыбаться.

Майка бросила ему в голову кусок креветки в беконе.

Она ударилась о его щеку с мокрым шлепком, затем отскочила от рубашки и упала на землю, оставив блестящий след на лице и жирное пятно на белом материале рубашки. Его улыбка начала исчезать, Бенджамин потянулся за салфеткой для коктейлей, чтобы вытереть щеку.

Незнакомый Глории мужчина подбежал и ткнул его в живот сервировочной ложкой.

Бенджамин выхватил посуду из рук мужчины и громко положил ее на стол. Мужчина снова потянулся за ложкой, но Глория успела первой и отбросила ее в бассейн.

Посетители вечеринки были по-прежнему жутко молчаливы. Никто ничего не говорил, и Глория потянула Бенджамина за руку.

— Пойдем, — сказала она. — Надо срочно уходить от сюда.

— О, ты никуда не уйдешь, — пообещала Джин, и Глория увидела, что расположение людей меняется. Мужчины и женщины двигались вокруг, по сторонам, явно пытаясь окружить их. Всего она насчитала десять человек, но кто знал, есть ли еще люди внутри или на заднем дворе.

Она и Бенджамин знали всех этих людей, считали большинство из них друзьями. Почему они так себя вели? Она не знала, и ей было интересно, знают ли они сами. У нее возникла мысль, что их захлестнуло нечто большее, сила или что там было, которая хотела смерти Бенджамина. Они вошли в волну, и теперь их несет вместе с ней. Возможно, утром они даже не вспомнят об этом.