Глория

— Не входите внутрь. Оставайтесь снаружи, — сказал ей диспетчер. — Наряд будет там через три с половиной минуты.

Это "три с половиной" было обнадеживающе конкретным, и Глория не собиралась заходить внутрь, намереваясь ждать на пороге, где она и была, но внезапно стук прекратился, сменившись голосами Брэдли и Рут, зовущими:

— Мама! Мамочка!

Какие бы подозрения она ни питала к ним, они все равно оставались ее детьми, и в их криках она слышала страх, тревогу и отчаянное желание найти свою мать. Инстинктивно она бросилась в затемненный дом, выкрикивая их имена:

— Брэдли! Рут! — молясь о том, чтобы расчеты полиции оказались точными. Поспешив войти, она щелкнула выключателем сбоку от двери, но, как и ожидалось, свет не зажегся. Все шторы были открыты, и свет уличного фонаря на тротуаре скрашивал темноту, силуэтно очерчивая обстановку передней комнаты.

Глория направлялась прямо в непроглядный мрак кромешной тьмы коридора, когда краем глаза почувствовала движение. Повернув голову и вытянув телефон перед собой, чтобы использовать яркость его экрана как фонарик, она увидела в центре гостиной две маленькие, едва различимые фигуры: Брэдли и Рут. Они стояли лицом к телевизору, а точнее, судя по наклону их голов вверх, к эскизу в рамке над телевизором.

Набросок хижины, в которой Глория видела движущиеся фигуры, написанные карандашом.

— Брэдли! — сказала она, поспешив к ним. — Рут!

Они повернулись к ней, и вблизи она увидела, что оба ухмыляются. Почувствовав внезапный озноб, она спросила

— Где папа?

Не "Ты в порядке?" или "Что ты делаешь в темноте?", а "Где папа?". В животе у нее появилось болезненное чувство ужаса.

Словно в ответ, стук раздался снова. Он определенно доносился из прихожей, и Глория, оставив детей, побежала в темноту, выставив перед собой телефон. Найдя узкую дверцу, она сразу же повернула ручку и распахнула ее. Ее светящийся экран осветил тело Бенджамина в маленьком пространстве. Ведь теперь ОН был просто телом. Окровавленный и безжизненный, он лежал, обмякнув, в центре пустого и странного шкафа, багровые пятна усеивали пол и странный покатый потолок, как будто очень маленький, очень сильный человек держал его за ноги и раскачивал его тело вверх-вниз, разбивая его голову о верхний и нижний периметр шкафа.

В пространстве с ним никого не было.

Голова Бенджамина откинулась в сторону, повернувшись к ней лицом, и в кровавой мессиве его лица Глория увидела неподвижный белый глаз.

Ее крики слились с воем полицейской сирены.