Глория

Глава тридцать вторая

Была бы она счастлива, живя в Тусоне, если бы никогда не знала другого существования? Глория подумала, что, наверное, была бы. У них была хорошая жизнь, у нее и Бенджамина. Проблема была в том, что она помнила другие существования, и для нее это существование было слишком ограниченным. Это была не та, кем она была. Не таким был и Бенджамин, хотя у него всегда были такие черты характера.

В течение последней недели, с тех пор как она приехала в Тусон, вернее вернулась в него, Глория размышляла о своем путешествии сюда. Должно быть, сдвиг произошел, пока она спала, пришла к выводу Глория, хотя это поднимало два новых вопроса, которые стояли за всем: как? И почему?

Пока ее небыло кто-то убил Бенджамина и тем самым перезапустил весь ее мир?

Она смогла вспомнить свой последний разговор с Расселом и "Почителями святилища Глории Богини Смерти", как она стала о них думать, но все, что было до того момента, когда она отправилась воскрешать Бенджамина, было пустым звуком. Подробности ее настоящей жизни и предыдущих попыток воскресить мертвых были стерты из ее памяти. Только благодаря тому, что ей рассказал Рассел и остальные, она вообще знала, почему она сейчас здесь.

Мы думаем, что что-то может работать против вас.

Так сказал один из них, и это была та часть всего этого, которую она меньше всего понимала. Была ли это какая-то космическая шутка? Неужели ей была дарована сила возвращать людей, которые умерли, но при этом она была ограничена в возможностях, когда дело касалось людей в ее собственной жизни? Было ли это каким-то правилом физики, которое она не могла понять, как "парадокс вселенной", о котором всегда говорили в фильмах о путешествиях во времени, где по какой-то причине вы не могли встретиться с другой версией себя без того, чтобы не произошла какая-нибудь серьезная катастрофа, например, не закончилось время или не взорвался мир?

Глория оглядела кухню. С опаской оглядываясь на коридор она постучала костяшками пальцев по столешнице. Она была твердой, но была ли она настоящей? Где именно находилось это место? Она была уверена, что это не загробная жизнь, чем бы она ни была. Она предполагала, что попадает в альтернативные реальности, чтобы вернуть людей, умерших в ее собственной, и до сих пор считала это наиболее вероятным объяснением. Так что еще ей сказал Рассел?

Может быть, это даже не одни и те же люди, не совсем.

Может быть, это был не Бенджамин, не совсем ее муж. Он был похож на него, она чувствовала, что это он, но он отличался от всех Бенджаминов, которые приходили раньше, и вполне возможно, что это была альтернативная версия ее мужа, Бенджамина, каким бы он был, если бы они... переехали в Тусон.

Но если она действительно отправлялась в другие измерения, чтобы вернуть умерших людей, не было ли это похоже на парадокс путешествиников во времени? Не разрушатся ли те реальности вокруг дыр, образовавшихся в результате изъятия из них человека? Обрекает ли она эти другие миры на гибель, когда возвращает людей в то место и время, которое она считает реальным? Возможно, именно это препятствовало ее попыткам спасти Бенджамина. Возможно, ее собственный мир потерпит крушение, если она изменит его содержимое. Возможно Бенждамини должен был умереть, чтобы ничего катострофического не произошло.

Может быть. Но она так не думала.

Мы думаем, что что-то может работать против вас. — снова вспыли слова ее почитателей.

Вот во что она действительно верила; вот что она чувствовала. Но кто или что может делать такое? И почему он старается убить именно ее мужа, но не мешает воскрешать других людей?

Глория, как и раньше, задавалась вопросом, действительно ли она может изменить мир вокруг себя. Или, по крайней мере, может направлять его траекторию, делая то, что подтолкнет его в нужном ей направлении. В этом вопросе присяжные еще не определились. В прошлом она уже пыталась это делать — вроде бы — но результаты, мягко говоря, не были убедительными.

Через стол от нее Бенджамин прочистил горло, подавая ей знак, что она надолго отвлеклась и не обращает на окружающих внимания. Он что—то говорил? Она извиняюще подняла глаза.

— Думаю, я пойду на работу, — сказал Бенджамин.

В этом мире он был водопроводчиком. Она была помощницей учителя. Откуда ей это известно она не знала, но эти факты сами всплыли в сознании.

— Хочешь, я тебя подброшу? — спросил он.

— Все в порядке, — сказала она. — Я забираю Сару.

Сара была школьной медсестрой, а средняя школа, в которой они работали, находилась в одном из районов города с низким уровнем дохода. Некоторые учителя перегорели, а некоторые были откровенными фанатиками своего дела, но даже спустя двадцать лет Глория по-прежнему находила свою работу полезной и постоянно удивлялась и вдохновлялась преимущественно испаноязычными учениками, которым она помогала. В обязанности помощника входила поддержка детей с физическими или учебными недостатками. В этом году одной из ее учениц была студентка по обмену из Гватемалы, которая все еще изучала английский язык и нуждалась в помощи при переходе в американский класс. Девочка, Габриэлла, первокурсница, была невероятно умной, очень амбициозной и продвигалась вперед так быстро, что Глория не удивилась бы, если бы она стала золотой медалисткой в выпускном классе. По крайней мере, она наверняка получит стипендию в одном из крупных университетов.

Именно такие студенты, как Габриэлла, делали ее работу стоящей, заставляли ее испытывать настоящее чувство выполненного долга.

В комнате отдыха во время обеда два учителя обсуждали Гектора Лопеса, старшеклассника, которого только что отстранили от занятий за драку. Гектор жил в общежитии, и хотя большинство его учителей, казалось, списали его в утиль и просто проталкивали его через систему, чтобы он мог закончить школу и уйти из их жизни, Глория видела в нем надежду. Гектор никогда не станет стипендиатом Родса, но он был на пути к окончанию школы, и у него была хорошая трудовая этика. Из него получился бы отличный работник. Он также был хорошим ребенком, и, несмотря на то, что говорили его учителя, она знала, что если он и ввязался в драку, то не сам ее начал.

Глория выходила в два часа, потому что округу пришлось бы платить пособие, если бы она работала полный рабочий день. В те дни, когда она подвозила Сару, она обычно ждала, пока подруга закончит, шла в библиотеку, чтобы провести исследование, или оставалась помогать ученикам на добровольных началах. Но сегодня она нашла адрес Гектора в его школьном деле, сказала Саре, куда идет и что вернется до того, как придет время уезжать, и пошла пешком в общежитие, где жил мальчик, который находился всего в нескольких кварталах.

Общежитие оказался гораздо менее образовательным, чем ожидала Глория. Это был настоящий дом, хотя и большой, с широкой зеленой лужайкой. Она не успела посмотреть, как выглядит дом внутри, потому что, когда она уже начала подниматься по дорожке, навстречу ей как раз вышел Гектор. Должно быть, он увидел ее приближение из окна своей комнаты. Глория обвела взглядом переднюю часть дома, пытаясь понять, какое окно принадлежит ему.

— Мисс Джеймс? — Казалось, он был удивлен, увидев ее, и не особенно рад. На его лице было выражение легкого замешательства. — Что вы здесь делаете?

— Я слышал, что тебя отстранили от занятий. За драку!

Он пожал плечами.

— Есть такое.

— Я подумала, может быть, я смогу помочь тебе, поговорить с директором, попросить его отменить отстранение. Я знаю, что это не может быть твоей виной.

— Да, но...

Он не встретился с ней глазами.

— Это была твоя вина?

— Нет. То есть... да, может быть, вроде того. Я нанес первый удар, но этот придурок цеплял меня, говорил о... всякой ерунде. Он пытался заставить меня ударить его. Он хотел драться. — Гектор вздохнул. — Или он хотел, чтобы у меня были неприятности. Потому что его точно не отстранили. Теперь он просто невинная жертва, а я главный хулиган школы.

— Прости, но кто это был. Как зовут придурка?

— Марк ДеПозо.

Марк ДеПозо был не только отличником, но и звездным квотербеком школы. Неудивительно, что учителя встали на его сторону, а не на сторону Гектора. Глория не могла допустить такой ошибки. За их спинами она уже успела разглядеть подлого Марка ДеПозо, о котором говорил Гектор, и теперь в ней нарастало чувство праведного негодования.

— Я поговорю с директором. Мистер Николсон выслушает меня.

Гектор покачал головой.

— Не беспокойтесь.

— Позволь мне хотя бы поговорить с твоими... мамой или папой, — она собиралась сказать автоматически, но, очевидно, это не относилось к тем, кто живет в общежитии. — с твоим руководителем или опекуном, или кем бы он ни был, и пусть они знают, что это не твоя вина.

— Вы не захотите встретиться с моим опекуном, — сказал ей Гектор, и по тону его голоса Глория поняла, что это правда.

Мой опекун.

Эта фраза должна была иметь положительный оттенок, подразумевая человека, которому поручено защищать Гектора. Но это заставило ее вспомнить слово "охранник", и она представила себе тюремного надзирателя, громоздкого грубияна, в обязанности которого входило держать Гектора в заключении и контролировать каждый его шаг.

Он оглянулся на дверь дома, на его лице появилось нервное выражение.

— Может, вам лучше просто уйти.

— Но я могу помочь тебе!

— Мне не нужна помощь. Кроме того, я вернусь в школу уже в понедельник.

— Но...

— Не беспокойтесь об этом. Отстранение пролетит незаметно.

Она подумала, что он поблагодарит ее за проявленную заботу, но вместо этого он повернулся и пошел обратно в дом, не сказав ни слова. Она с удивлением обнаружила, что ей немного обидно, но потом подумала о его обеспокоенном выражении лица и тревожном тоне голоса...

Вы не хотите познакомиться с моим опекуном.

...и решила, что для него действительно будет лучше, если она просто уйдет. Он знал, что она будет рядом, если понадобится. На данный момент этого было достаточно.

Она рассказала Саре о том, что произошло по дороге домой, и ее подруга сочувственно хмыкнула.

— Я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь, — сказала она. — Я имела дело со многими такими детьми, как Гектор, и иногда они попадают в передряги, что бы ты ни делала.

Бенджамин пожал плечами, когда она рассказала ему об этом.

— Ты не можешь спасти всех. Это жизнь.

Возможно, это и так, но это не помешало ей попытаться.

Учебный год закончился, Гектор окончил школу, и хотя она просила его поддерживать связь, она знала, что он этого не сделает, и он не сделал. Таков был порядок вещей. Студенты появлялись в ее жизни и исчезали, и чаще всего она так и не узнавала, что с ними случилось в будущем.

Дома, однако, все было как никогда хорошо. В Тусоне они с Бенджамином были старше, чем в Колорадо, и они были более покладистыми, более свободными по всем вопросам, более терпимые к друг другу и окружающим. То, что когда-то могло раздражать ее в Бенджамине или раздражать его в ней, больше не казалось таким важным, а споры, которые в противном случае могли бы вспыхнуть, даже не регистрировались как незначительные разногласия.