Глория

Утром они проснулись поздно, съели неторопливый завтрак, а затем продолжили путь.

— Куда мы идем? — спросила Джин.

— Увидишь, — загадочно сказала Глория, но правда заключалась в том, что она сама не знала. Хотя у нее в голове не было пункта назначения, ей казалось, что она куда-то направляется, и вместо того, чтобы последовать своим обычным инстинктам и зайти в Интернет, чтобы получить конкретные указания на конкретное место, она просто поехала на север, сворачивая с шоссе, когда казалось, что это необходимо, по все более мелким дорогам, которые, как ей казалось, вели к тому месту, где она хотела бы оказаться.

Поздним вечером, проехав через ряд маленьких предгорных городков, многие из которых, как сказала бы ее бабушка, были не более чем просто широким местом на дороге, они въехали в город с невероятным названием Хиксвилл. Хотя Хиксвилл и был небольшим, в нем, по крайней мере, были заправки и продуктовые магазины, торговый центр и мотель, а также несколько ресторанов.

— Мы останемся здесь на ночь? — с сомнением спросила Джинни. Сегодня во время поездки она была немногословна; на самом деле, Глория не была уверена, что кто-то из них произнес хоть слово после обеда.

— Может быть. — Глория притормозила машину и огляделась. Ей и в голову не приходило, что они могут переночевать в этом городе, но теперь, когда ее дочь упомянула об этом, это казалось подходящим местом для остановки.

— Почему бы нам не выйти и не размять ноги, — предложила она.

Глория припарковалась на стоянке небольшого торгового центра, в котором находились "Долларовое дерево", пончиковая, закрытая контора по продаже недвижимости и хозяйственный магазин. После долгого пребывания в машине ее ноги свело судорогой, и она почувствовала, что снова может ходить. Джин тоже двигалась медленно, как будто не привыкла стоять на ногах.

В обычном случае, полагала Глория, они вдвоем заглянули бы в один из магазинов или зашли бы в ресторан, чтобы перекусить, но ее взгляд отклонился от того, что считалось центром Хиксвилла, и обратился к открытому участку гранитной скалы на поросшем лесом склоне холма в дальнем конце Главной улицы. Она видела этот вид раньше, но во сне или наяву, сказать не могла. Однако он казался ей знакомым. Весь город казался знакомым, и Глория поняла, что чувствует себя здесь комфортно, как дома. Словно прожила тут всю свою жизнь. Которую, правда не помнит.

Взяв Джин за руку, она прошла мимо мексиканского ресторана (тоже знакомого) и дошла до перекрестка, где свернула налево на узкую асфальтированную дорогу. В городке было не так уж много места — он был едва шире своей Главной улицы, — а то, что было, выглядело именно так, как и следовало ожидать от места под названием Хиксвилл, но это было лишь поверхностное наложение на землю скрытой красоты. Проходя мимо шиномонтажной мастерской, где на сломанном стуле сидел без рубашки лысый мужчина, лицом к дороге, Глория почувствовала себя женщиной, которая раздумывает над покупкой дома, обращая внимание не на его убогую внешность, а на костяк строения, находящегося под ним. А у Хиксвилла были хорошие кости. Она знала это. Она чувствовала это.

Они миновали шинный двор и теперь находились перед пустырем. Сзади участка росли высокие деревья, а перед ними стоял небольшой деревянный сарай, размером чуть больше флигеля. Когда она смотрела на участок, ее охватило чувство удовлетворения. Странные, разрозненные мысли пронеслись в ее голове: Здесь должно быть еще шесть деревьев. Я хочу снять обувь и почувствовать траву на ногах. Там, где сейчас шинный двор, раньше был пруд.

Словно в оцепенении, Глория шла по узкой грунтовой дорожке через пологий участок к сараю. Она все еще держала Джин за руку, но ни одна из них не сказала друг другу ни слова с тех пор, как покинула главную улицу, и почему-то в этом не было ничего необычного.

Из открытого дверного проема небольшого здания вышел мужчина, пожилой человек с волосами цвета соли и перца и кустистыми седыми усами, одетый в синий деловой костюм.

— Вы Глория Джеймс? — спросил он.

Ее первым побуждением было бежать, но она остановила себя, внезапно одолеваемая странным и дезориентирующим ощущением, что она уже делала это раньше, что это не первый раз, когда она была здесь, и не первый раз, когда она пыталась убежать от этого человека.

Кто эти люди?

За первым из них из дверей сарая вышли другие мужчины в костюмах.

Глория посмотрела вниз на Джин... и ее дочери не было. Ее правая рука была сжата в кулак и ничего не держала. Она должна была бы запаниковать, но вместо этого чувствовала странное спокойствие, облегчение. Даже исчезновение Джин казалось отголоском чего-то, что уже происходило ранее. Стойкое чувство дежавю.

Она стояла на месте, лицом к приближающимся мужчинам.

Мужчины. Разного возраста и комплекции.

— Кто вы?! — потребовала она. — Отвечайте!

— Вы Глория Джеймс? — Мужчина с усами — Рассел, подумала она. Его зовут Рассел — прищурился на нее. — Ваши волосы выглядят по—другому.

— Кто вы? — снова потребовала она объяснений.

— Мы — те, кто верит в вас, — сказал он.

Что-то подсказывало ей, что она не хочет больше ничего слышать. Она отвернулась от них, и в ее периферийном зрении что-то замерцало.

— Нет! — закричал Рассел. — Только не снова!