Вооруженные силы на Юге России

Четверо нас вышло живыми, четверо легло на дамбе. Трупы их позднее нашли страшно изуродованными и обезображенными. Выкололи им глаза, распороли животы, отрезали отдельные части тела. Особенно все жалели одного немца-добровольца, рослого, статного красавца, из бывших гвардейских солдат, который только накануне поступил к нам в полк, в немецкой колонии, где мы ночевали перед Таганашем. Он пробыл в полку менее суток.

Через несколько времени подошел бронепоезд и стал обстреливать противоположный берег.

— Уж эта артиллерия, — говорили у нас. — Всегда придет поздно…

Пришла какая-то пехотная часть нам на смену. Приехала дрезина, на которую положили раненых, и вместе с ними нашего тогдашнего командира эскадрона, старого полковника Талаева. Он сильно переволновался, послав нас на эту разведку, и его, по-видимому, хватил удар. Была уже ночь, когда мы пришли в Таганаш. У меня тогда наступило какое-то душевное онемение, которое продолжалось два дня. Я лег в пустом доме на сено, пролежал ночь и весь следующий день, не хотелось ни вставать, ни говорить, ни видеть людей. На второй день к вечеру меня вытащили к себе наши пулеметчики, я выпил у них вина и стал приходить в себя. Я узнал, что Чонгарский полуостров был очищен большевиками в следующую после нашей разведки ночь. Наши пехотные разведчики перешли вброд Сиваши, выставили на том берегу пулемет и начали палить из него в чистое поле. Стрельба эта привела большевиков в такое смущение, что они, побросав оставшиеся на полуострове железнодорожные составы, паровозы и вагоны, бежали на север в Мелитопольском направлении.

В эти дни я получил телеграмму, вызывавшую меня в Екатеринодар. Я простился с полком и тронулся в путь, решив заехать сначала в Симферополь.

Южная и центральная части Крыма были очищены большевиками без боя, под давлением двигающихся с востока сил. Добровольческие войска сюда еще не заходили, за исключением нескольких казачьих разъездов. Несколько поехавших вместе со мною немцев были едва ли не первые добровольцы, воротившиеся в Симферополь. Это были веселые для нас дни, дни успехов радостных, дни радостных встреч и приветствий. Добровольческая армия вышла тогда на Харьковскую дорогу, что ни день, то новые сведения о ее успехах достигали нас.