Степь

Солнце зашло. С сопок поползли синеватые тени. На прозрачном небе резко выступили острые зубцы гор. Из притихшего леса потянуло туманной свежестью. Кони мягко топали по густой нетронутой траве.

Руки, стянутые узким ремнем, больно затекли. Унгерн передернул плечами. Восемь пар глаз впились в него, следя за каждым движением. Он сказал, медленно и ясно отчеканивая слова:

— Я безоружен. Вы меня все равно убьете. Развяжите руки, хочу покурить!

Переглянувшись, монголы перебросились быстрыми непонятными словами. Потом придержали коней, и едущий рядом развязал тугие узлы ремня.

Размяв затекшие пальцы, Унгерн взглянул исподлобья на цириков и одним движением оторвал подкладку левого обшлага. Там всегда носил цианистый кали, зашитый «на всякий случай». Случай пришел, но Унгерн глухо выругался и поднял потемневшие глаза на монгола: яда не было. По смуглому лицу того, который развязал ему руки, промелькнула кривая усмешка. Унгерн понял: ординарец вынул, когда утром чистил халат.

Ему больше не связывали рук. Цирики ударили коней и поскакали.

Унгерн дышал полной грудью, как будто хотел вобрать в себя весь свежий ночной воздух. Он перевел глаза на скакавших рядом с ним и невольно нахмурил брови — в ярком лунном свете люди показались ему зеленовато-белыми, как мертвецы.

Доржи увидел Унгерна поздно ночью, когда отряд передал его частям Народной армии. Красные — и русские и монголы — ждали барона. Высокий, негнущийся, он прошел между пылающими кострами цириков в большую юрту командира. Люди смотрели ему вслед.

Унгерн показался Доржи каким-то пыльным, серым, как летучая мышь.

— Почуял смерть! — сказал Намжил, облокотись на дуло винтовки и проводив глазами Унгерна. — Почуял!

Доржи не мог уснуть всю ночь. Никак не мог связать в одну цепь свои разбегавшиеся мысли. Попробовал лечь, но не спалось. Он встал опять и вышел на улицу.

На темном небе крупными искрами горели звезды. Влажная от росы трава мягко ложилась под ноги. Отойдя от лагеря, Доржи оглянулся. Из полуоткрытой двери юрты командира вытекал свет. Начальник допрашивал пленного барона Унгерна.

Выйдя в степь, Доржи остановился, жадно вдыхая густые запахи уходящей ночи. Восток уже желтел бледной полоской зари. На синем небе вырисовывались черные силуэты спящего стада.

Над страной медленно вставал рассвет.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ