The Englishman Who Slowly Descended Down The Mountain — Друг по вызову

— А мы с тобой ещё куда-нибудь зайдём! — она взяла его под локоть и прижалась, жалобно заглядывая в глаза: — Ведь ты не против?

Таксист запрыгнул в машину и приготовился отъехать. Она сунула ему галлеон, махнула на прощанье и подхватила Гарри под локоть:

— Пойдём, я тут такое место знаю! — возбуждённо запрыгала она, утягивая его вдоль по улице. — Тебе понравится! Поттер, ну, перестань уже на меня дуться!

Он усмехнулся, невольно позавидовав её лёгкости в отношении жизни! Однако, даже её энтузиазм начал иссякать, и она уже не столь восторженно крутилась вокруг него. Потом перестала щебетать и шла рядом молча, и он начал физически ощущать, как её шаг становится тяжелее, и она уже не летит, а просто вышагивает рядом. В какой-то момент она отпустила локоть, вырвалась вперёд на пару шагов и шла уже впереди, как бы сама по себе. Несмотря не депрессию, идущая впереди Паркинсон заставила его сглотнуть слюну. Длинные стройные ножки в туфлях на каблуках, лёгкое летнее платье, выгодно подчеркивающее талию, не мешая наслаждаться волнительными обводами попки, лёгкая, будто летящая походка, словно она на этих каблуках и родилась. Волосы под шляпкой развеваются встречным ветерком, открывая вид на тонкую шею и нежное ушко… Она была так похожа на Элизабет — практически, сестра-близняшка!

Внезапно она остановилась и развернулась к нему, кладя ладони ему на грудь. Рассчитано было замечательно, и Гарри, не успев притормозить, снёс её на ходу и поймал на руки, прижимая, чтобы не упала.

— Мы пришли, — заявила она, кивая головой в сторону фешенебельного ресторана со швейцаром на входе, и глаза её при этом задорно блестели. — И хотя ты и порядочная свинья…

— Я не… — попробовал он возмутиться, но она положила ему на губы палец, словно закрывая на замок.

Он не удержался и поцеловал, вызвав её улыбку.

— Это надо видеть, — улыбнулась Паркинсон, — как ты с надутым видом целуешь мне пальчик! Так вот, хоть ты и свинья способная испортить настроение даже такой восторженной идиотке, каковой я сейчас без сомнения являюсь…

— Ты не идиотка, — примирительно буркнул он.

— Я знаю, — высокомерно согласилась она. — И несмотря на это, твои чувства при разглядывании сзади моей попки…

— Я не разглядывал, — попробовал поспорить Гарри, но она снова прикрыла ему уста указательным пальцем.

— То, как ты разглядывал мою попку, извиняет тебя, — сказала она. — Тебе ведь понравилось?

Он попытался отвести глаза в сторону.

— Подумай об Элизабет, Поттер, — вдруг попросила она. — О той Элизабет, которая была для тебя другом. О той, ради которой ты не задумываясь… — голос Паркинсон дрогнул, и она прервалась, часто при этом моргая, а потом, справившись с эмоциями, которые кружили его в каком-то безумном вихре, снова наставила на него сияющие, как изумруды, глаза. — Ты прав, я планировала. Я мечтала, я ночей не спала, представляя себе этот день, когда я стану миссис… Сначала просто Дарси. Поверь мне, я просто хотела быть миссис Дарси, его единственной и ненаглядной. Потом, когда мы немного открылись друг другу, и мой отец рассказал мне про твоего… Я решила, что миссис Блэк, может быть, ничем не хуже… И даже на единственную я больше не претендовала — лишь на ненаглядную. Но день, этот день, Поттер! У меня больше никогда не будет другого такого дня. Прошу тебя…

Гарри осторожно взял её руки в свои и, преодолевая сопротивление, отодрал их от груди, вызвав на её лице и в эмоциях обиду и панику, но тут же сложил себе на плечи и прижал её к себе, зарываясь носом в волосы за ушком. Не желая при этом признаться себе в неимоверном облегчении, охватившем его. Она крепко прижалась и повисла на нём, окуная в свою радость.

— Это твой день, Паркинсон, — сказал он. — Как бы оно ни было, но это — твой день.

— Спасибо, — сказала она, целуя его в шею, спрыгнула и, танцуя, повела его ко входу.

Шампанское немного сгладило острые углы, и ему легче было видеть перед собой не Паркинсон, а Элизабет. Её смех лился звонким ручейком, наполняя воздух неземным сиянием, она веселилась от его шуток и сама рассказывала ему что-то забавное. Он постепенно расслабился, напитываясь её праздничным весельем, и ему самому стало легко и радостно. Чтобы добавить торжества, рядом с ними постоянно находились двое официантов, которые то вились вокруг, подбирая использованную посуду и отдавая бегающим на подхвате помощникам, то замирали безмолвными изваяниями, зорко бдя, когда потребуется их участие.

— А скажи, — спросила она, — если бы не я, а ты попал в такую ситуацию, что тебе обязательно нужно было бы жениться…

— Да ну, — хмыкнул Гарри. — Это как же?

— Если бы твои родители заключили с кем-нибудь контракт, когда ты был ещё младенцем, — пояснила она. — Ты ведь всё равно обязан предъявить свои права. Ведь девушка ждёт, надеется…

— Посмотрел бы на невесту, — равнодушно откликнулся он. — Вдруг она хорошенькая…

— Боггарт, — прикусила губу Паркинсон. — Ну ладно, но могло же так случиться, что невесты нет, а жениться надо. Всё равно, на ком.

— Всё равно? — прищурился он.

— Ну ладно, пусть не всё равно, — надулась она. — Придумай сам.

— Ну, хорошо, примем за рабочую аксиому, — согласился Гарри.

— Да, да! — воскликнула она. — Кого бы ты выбрал?

Она скромно опустила реснички и принялась разглаживать идеально ровную скатерть на столе.

— Ну-у, не знаю, — он сделал вид, что задумался.

— Может, Элизабет? — предположила Паркинсон, всё так же потупив глазки и теперь уже выводя пальцем по скатерти узоры.

— Не-а, не Элизабет, — уверенно ответил он.

— Как? — вскинулась она, сверля его сердитым взглядом. — Как — не Элизабет?!

— Как любовница она восхитительна, — развёл руками Гарри. — Готовит просто замечательно и ещё лучше целуется. Едва проснувшись, выглядит лучше, чем любая кинодива после трёх часов в гримёрной.

— Вот! — воскликнула она. — Вот!

— Но каждую ночь с ней в одной постели… — покачал он головой.

— Что?! — не выдержала Паркинсон. — Почему?

— Во-первых, она пинается во сне, — начал он загибать пальцы. — Если я пытаюсь откатиться в сторону, она ползёт за мной и продолжает пинать. Когда устаёт пинать, то просто складывает сверху ноги.

— Да что ты такое говоришь?! — возмущённо воскликнула она. — Это не я! Я не такая!

— Во-вторых, она наматывает на себя всё одеяло, — продолжил Гарри. — Если достану второе отдельно для себя, то она и его намотает. Летом это не очень страшно, но зимой я просыпаюсь совершенно продрогшим!

— А у Габи зато коленки острые! — не выдержала она.

— Ничего не острые, — возразил он. — Наоборот, очень красивые.

— Красивые, но острые! — заспорила Паркинсон.

— Зависть тебе не к лицу, — отмахнулся он. — А в третьих, Элизабет самая настоящая лунатичная нимфоманка.

— Лунатичная — что? — ахнула она.

— Нимфоманка, — охотно пояснил Гарри. — Приступы лунатизма совпадают с рецидивами нимфомании. Или наоборот.

— Это ка-ак? — огорчённо воскликнула она.

— А так, — ответил он. — Среди ночи, не просыпаясь, набрасывается на меня, а с утра ничего не помнит.

— То есть ты… — задохнулась Паркинсон. — Во сне… Без разрешения… Пользуешься?!

— Да откуда я-то знаю? — спросил он. — Когда ты спишь спокойным сном, эмоций почти не слышно, а в момент лунатизма… просто фонтан бьёт… Гейзер! Я тебя даже прошу сосчитать до пяти…

— А ущипнуть? — насупившись, спросила она. — Ущипнуть не пробовал?

— Так я и щипаю, и кусаю… Ну, ты в курсе, — откликнулся Гарри. — А наутро — ни слухом, ни духом…

— Дела… — подвела она итог, барабаня пальцами по столу. — Значит, я тебе не подхожу.

— Не-а, — ответил он. — Полнейшая несовместимость!

— Издеваешься, — кивнула Паркинсон, наконец догадавшись. Он развёл руками и улыбнулся. — Да я тебя за это…

— Да-да, — поднял он бровь.

— Я с тебя стяну одеяло, — мстительно сказала она, — запинаю ногами, а потом изнасилую до бессознательного состояния.

— Уже боюсь, — сжался на своём стуле Гарри.

— А утром ничегошеньки не буду помнить! — припечатала она.

— Только не это, — прошептал он. — Только не это!

Она протянула ему через стол руку, и он вложил в неё свои пальцы.

— Это было замечательно, любимый, — с улыбкой сказала Паркинсон. — И ужин, и ты…

— Я был лишь скромным обрамлением для прекрасного цветка, — улыбнулся он в ответ.

— Вечер ведь ещё не кончился? — с надеждой спросила она.

— Требуй, чего хочешь, — предложил Гарри.

— Скажи мне, что любишь меня, — попросила она и замерла, как испуганная белка.

— Я люблю тебя, — послушно повторил он.

— Нет, не так, — покачала она головой. — Так, чтобы я чувствовала. Когда я тебе говорю, ты же чувствуешь… Я люблю тебя, — с улыбкой пропела Паркинсон, вытягивая губы трубочкой, и его обволокло безграничной нежностью.

Он прикрыл глаза. Это было совсем не сложно — представить себе любовь. Он же знает, как это… Если она сегодня этого хочет, то почему бы и нет?

— Я люблю тебя, — повторил он, глядя ей в глаза.

— Спасибо, — прошептала она, жмурясь от счастья. — Спасибо!

Утром он проснулся оттого, что она ерзала на нём, ухватившись рукой за член. В эмоциях её кипело радостное предвкушение. Гарри осторожно сжал её грудь, а другой рукой принялся тискать ягодицы.

— Паркинсон! — шёпотом позвал он. — Паркинсон!

Она не ответила, а вместо этого стала покрывать поцелуями его шею и грудь, периодически отрываясь на то, чтобы провести языком по головке. Он расслабился, предоставив ей действовать и сосредоточившись на той руке, что мяла её попку. Смочив пальцы в слюне, он позволил им скользнуть вдоль мягких губок промежности и зарыться между ними. Она уже ждала его, истекая соками. Погрузив два пальца в щелку, он стал ими двигать, по её реакции угадывая, как быстрее довести её до кульминации. Паркинсон подвинулась чуть выше и изогнула спину, сгибая ногу, чтобы предоставить ему полный доступ. Он осторожно ввинтил в щёлку большой палец, а средним и указательным двинулся в сторону клитора. Она нагнулась к члену, ещё немного разворачиваясь, и полностью втянула головку в рот, со стоном водя там по ней языком. Потом отпустила член, задёргала тазом и выгнулась, заливая его своим оргазмом.

Гарри с трудом сдержался, чтобы не кончить вместе с ней, настолько её эмоции быстро довели его до вершины блаженства. Она откинулась на его руку, что-то бессвязно шепча, а он перевернулся набок и встал над ней. Всё так же не раскрывая глаз, она развела ножки в сторону приглашая его. Он пристроился, и член с натугой скользнул в её обильно покрытую смазкой щёлку. Паркинсон сразу начала нетерпеливо двигаться ему навстречу, и он с размаху вошёл в неё, шлёпнув яйцами по попке. Она ждала его где-то там, на седьмом небе, щедро выплёскивая на него свою страсть. Со стоном она обхватила его руками и ногами, вжимая в себя, и он, не в силах больше себя сдерживать, яростно рванул ей навстречу, раз за разом заколачивая член, пока яркая вспышка не заполонила его сознание, выметая из него всё лишнее, кроме бескрайнего моря удовольствия.

— Почему у меня опять всё болит? — пожаловалась она за завтраком.