The Englishman Who Slowly Descended Down The Mountain — Друг по вызову

— И ты терпел? — с негодованием обернулась она к Поттеру, который с укоризненным видом смотрел на Дафну.

— Дурак был, — бросил он, не сводя с Дафны взгляда.

— Я тогда просто мимо проходила по коридору, — продолжила та. — Гляжу — он стоит и шипит от боли…

— А ты-то у нас всегда девочка добрая была… — хмыкнула Панси.

— А ты так злюкой и осталась! — рассерженно воскликнула Дафна.

Поттер одновременно положил свои руки им на запястья. Дафна хмыкнула и выдернула свою, робко коснулась его пальцев и совсем убрала. Но волком смотреть на Панси перестала.

— Ты, конечно, правильно поняла, что я подошла и вежливо поинтересовалась, — сказала Дафна. — А он головой трясёт, от меня руку прячет и повторяет, что всё в порядке.

— И тут с локтя капля крови на пол — кап! — завороженно проговорила Панси.

— Он тебе рассказывал? — нахмурилась Дафна и надула губки: — Тогда что я тут распинаюсь?

— Да нет, не рассказывал, — спохватилась она. — Это у меня просто воображение дорисовывает…

— Дорисовывает? — подозрительно спросила Дафна и бросила взгляд на Поттера. Тот пожал плечами. Умыл, значит, руки. — Ну, ладно, пусть дорисовывает. Ну, я и заплакала. Пока лились слёзы, достала палочку и немного затянула рану и уняла боль — поскольку перо было волшебное, об исцелении и речи не было. Так каждый вечер и встречались — он шипит, а я плачу… Потом стали иногда в библиотеке встречаться за домашними заданиями. Время от времени выходили с едой во дворик и там вместе обедали… На седьмом курсе он пару раз объявлялся в Хогсмиде… Помнишь, мы тогда с тобой от Алекто убегали, а потом тот куда-то исчез?

— Да, я тогда думала, что розог нам не избежать, — призналась Панси. — Они бы нам задали на пару с Филчем!

— Не думаю, что до розог бы дело дошло, — строго сказала Дафна. — Совсем по-другому бы нас наказали.

— Да, я сильно позже так и поняла, — согласилась она. — Меня тогда в первый раз в жизни стошнило.

— Ты смеёшься, а ведь он нас тогда тоже спас, — сообщила Дафна.

— Правда? — взглянула на него Панси. — Спас?

— Давайте не будем об этом, — скривился он и укоризненно взглянул на Дафну: — А я ведь просил не рассказывать…

— Я твоих этих вытаращенных глаз, перекошенных бровей и прочей гриффиндорской мимики не понимаю, — отрезала Дафна, мельком глянула на часы и поднялась: — Мне действительно пора, приятно было повидаться!

— Я тебя провожу, — вскочил он.

— Не надо, — покачала головой Дафна и протянула ему руку, напряжённо наблюдая, как он целует пальчики.

В голове Панси снова покатился тот самый каток грусти и тоски, сминая и расплющивая сознание. Дафна подошла к ней и обняла.

— Люблю тебя, — шепнула она на ухо Панси. — Будешь дурой, если упустишь…

— Ещё бы меня кто спрашивал, — прошептала она в ответ. — Он же такой…

— Будешь дурой, — настойчиво повторила Дафна, чмокнула её в щёку, развернулась и вышла.

Панси села обратно за стол к Поттеру, который как раз выкладывал из кармана деньги.

— Почему я не могу хоть раз заплатить? — поинтересовалась она.

— Когда станешь великой актрисой, возьмёшь меня на содержание, — пообещал он. — Буду твоим альфонсом.

— То есть, мы не разводимся? — с надеждой спросила она.

— Я сказал “когда станешь великой актрисой”, — повторил он. — Вот тебе стимул…

— Я не знаю, — вздохнула она. — Я подумала, что, может, мне и не очень-то нравится сниматься в кино…

— Тебе не очень нравится творческая богема, — возразил он. — А быть актрисой тебе как раз нравится. Тебе не нравится, что тебя все подряд пытаются затащить в постель. Попробуй есть больше чеснока.

Он захлопнул книжечку со счётом и откинулся на стуле, скрестив на груди руки.

— Зачем чеснока? — удивилась она, а потом до неё дошло, и она рассмеялась.

— Пойдём? — спросил он, вставая и подавая руку.

— Конечно, — легко согласилась она, поглядела ему в глаза и добавила: — Ты же знаешь, с тобой я хоть на край света и с завязанными глазами.

— Можно попробовать завязать глаза, — мечтательно протянул он.

— Ты ведь сейчас совсем не про край света подумал? — упрекнула она.

— Что? — задумчиво переспросил он, посмотрел на неё и, услышав наконец её вопрос, помотал головой: — Нет, конечно же!

Они шли к нему домой — её уже остался позади. Впрочем, у него ей понравилось — довольно просторный дом и без особых претензий…

— Поттер, а, Поттер, — позвала она.

— Да-да, — отозвался он.

— А ты заметил, что Дафна на тебя такими влюблёнными глазами смотрит?.. — радостно сообщила она. Он остановился, и она тоже. — Что? Что не так?

— Ты хочешь, чтобы я с ней переспал, чтобы у неё улучшилось настроение, — догадался он. — И не считая того, что это в целом не очень удачная идея по многим причинам… Объясни мне, что на тебя нашло?

— Ничего на меня не нашло, — оскорбилась она.

— Да? — усмехнулся он. — А где твоя чёртова ревность? Где твоё чувство собственницы, которым ты сжигала меня…

— Там же, где и всегда! — крикнула она, распаляясь. — Но раз уж мне самой тебя не удержать, нужно же хоть какую-то пользу от этого поиметь?!!

— Что? — поперхнулся он. — Что?! Пользу?!! Поиметь?!!

Её как обухом по голове ударило. А ведь сколько раз мама повторяла сначала думать, а потом уже говорить?! Сейчас она кристально чисто и ясно ощущала на себе давление его ярости. Глядя в его спокойное лицо, и подумать нельзя было, что внутри бушует пожар, но в эмоциях эта буря просто сбивала её с ног. Ни слова больше не говоря, он развернулся и зашагал к дому, который уже должен был появиться в полутора сотнях метров. Она припустила вдогонку, взяла под локоть и дальше понеслась вместе с ним, развеваясь, словно шарфик на ветру. Они поднялись по послушно появившемуся крыльцу, зашли в дом, и он вытащил палочку.

— Нет, — попросила она, заламывая руки, но он уже произнёс заклинание и исчез.

Вот и поговорили. Однако, стоило разобраться в происшедшем. Она не могла понять, отчего вдруг ей вообще пришла в голову эта идея — свести Дафну с Поттером. И не просто пришла — втемяшилась! Попробовав разные доводы так и сяк, она поняла, что выбрасывать её из головы вовсе не хочется. Почему? Они всё-таки не были настолько уж близкими подругами, каковой ей сделалась Габи… С другой стороны, они дружили ещё до школы, да и в Хогвартсе всегда старались поддерживать друг друга. На Дафну всегда можно было положиться в учёбе — она могла и объяснить, и найти материал в библиотеке, а Панси отгоняла от неё назойливых, но казавшихся тогда безобидными парней вроде Краба с Гойлом. Зато после школы Дафна оказалась практически единственной, с кем она хотя бы изредка — раз в месяц, не чаще — общалась. Так они и прикипели друг к другу.

Поттер всё-таки ничего не понимает… В этот момент словно кто-то услышал, что она о нём снова думает, и до неё донёсся новый букет его эмоций. Совсем новый букет — он уже не злился, наоборот, от него веяло теплотой и заботой. Ощущение передающихся ей чужих чувств было просто удивительно. И вот с этим он живёт, по его словам, уже год? Это же чудесно и восхитительно, если, разумеется, не считать моментов, когда он не в самом хорошем настроении… Немного подумав, она вздохнула и решила, что стоит его пожалеть — ведь её эмоции в прошедшем году далеко не всегда были радостными… Как он тогда сказал про потоки ревности, заливающие его, словно… Какая-то у него красивая метафора тогда получилась. Поэт, чтоб ему пусто было!

Прикрыв глаза, она к своему удивлению не обнаружила привычного красного пятна или даже красной точки. Она просто чувствовала направление и могла определить дальность. Пятно исчезло.

— Кричер! — позвала она.

— Я здесь, хозяйка, — отозвался мгновенно выскочивший из воздуха домовой.

— У нас есть карта или атлас? — спросила она. — На худой конец и большой глобус сойдёт.

— Сей момент, — ответил домовой.

— И компас! — крикнула она вдогонку.

Собственно, особая точность и не нужна была, поскольку погрешность её ощущения дальности оказалась достаточно большой. На таком большом расстоянии. Когда Кричер принёс старый атлас, она прикинула на карте Европы, где искать Поттера. Он нашёлся там же, где отдыхал в прошлом году — на тёплом Адриатическом море, куда добрался за каких-то пятнадцать минут. Она вздохнула. Трансгрессию она так и не освоила, и теперь оставалось лишь злобно сверлить взглядом отмеченную на побережье точку, надеясь, что он как раз в этот момент получает свою порцию её радости по поводу его отсутствия. А договаривались, кстати, на две недели! И теперь неизвестно, вернётся ли он вообще до окончания срока. Непрошеные слёзы так и полились из глаз, как только она в полной мере осознала эту несправедливость.

— Поттер, Поттер! — всхлипнула она, отправляясь в библиотеку.

Поттер всё-таки ничего не понимает… Она совсем не считает его придатком к члену, как он мог бы подумать. Нет, конечно, без этого его замечательного… достоинства, а как же! Без этого достоинства его выходки было бы терпеть значительно сложнее… С другой стороны, без “достоинства” и выходок-то не было бы! Нет, помимо члена в нём было много всего разного. Бесшабашная смелость, разбавленная осторожной расчётливостью, чувство юмора и стиля. А ещё он был до одурения отзывчив. До навязчивости, но если бы не эта его навязчивость, то даже отца бы из тюрьмы не вытащили… Ко всему этому, временами из него выплёскивалась тщательно им контролируемая жестокость, которая в итоге всего лишь была применяемым только в крайнем случае оружием его справедливости.

Но он не хочет, чтобы она всё это обожала и любила, чтобы она этим восторгалась. Это было то, чего она в нём терпеть не могла — его тупая упрямая бесчувственность. У него был какой-то культ абсолютного безразличия к чувствам тех, с кем он… Сравнивать его с кобелём всё-таки было не столь правильно. Кобель испытывает глубокую привязанность к процессу. Сравнение с быком, приведённое миссис Тонкс, понравилось ей больше. Бык просто делает свою работу — обходит стадо, следит, чтобы коровки не скучали, поднимает им настроение и, соответственно, удои…

И всё равно при всей своей порочности он был самым светлым, что она встретила в своей жизни. Уж всяко светлее так называемых добрых волшебников. И он был настоящим рыцарем, как в сказке. Сквозь слёзы она хихикнула, подумав про его копьё. Вот такому рыцарю вполне по зубам спасти её страдающую от приступов меланхолии подругу. Почему всё-таки он не оценил этого благородного порыва с её стороны? И отчего вдруг так некстати проснулась в нём дурацкая разборчивость?

Она совсем было зачиталась найденной книжкой, и пропустила момент, когда его настроение опять сменилось, и эмоции попёрли на неё настоящей лавиной. Что это? По ощущениям, ему было хорошо. Просто прекрасно. Как ему может быть так хорошо, когда она одна в середине ночи сидит под пледом в чужой библиотеке? Захотелось оказаться рядом и высказать ему всё, что она о нём думает. От осознания собственного бессилия она стиснула зубы и, не выдержав, стукнула кулаком по кожаному подлокотнику. Ей просто до смерти нужно было оказаться рядом с ним прямо сейчас во что бы ни стало. Она закрыла глаза и представила, что то место в пространстве, где она его ощущала, приближается, накатывает…