Откуда взялся этот Клемент?

— И что он скажет вам про наш слиток? — интересуюсь я.

— Скажет точную чистоту, а уж ее важность недооценить сложно. Если золото чистое или, по крайней мере, очень близко к таковому, у вас в руках, милочка, нечто весьма значительной ценности.

Мне хочется сказать ювелиру, чтобы он не называл меня милочкой, однако, раз уж он вот-вот выплатит мне несколько десятков тысяч фунтов стерлингов, решаю предать данную вольность забвению.

Мы наблюдаем, как Джерард подготавливает свою чудо-машину. Он щелкает рычажком, и цифровой экран оживает. Затем тычет пальцем в панель, на что аппарат отзывается низким гулом. После некоторых манипуляций с экраном ювелир открывает переднюю дверцу устройства. Осторожно кладет слиток внутрь и захлопывает дверцу. Снова щелкает рычажком и, ткнув напоследок по панели, оборачивается к нам.

— Займет примерно минуту.

— Может, обсудим пока денежный вопрос? — предлагает Клемент.

— Давайте сначала поглядим, с чем имеем дело, — отзывается ювелир. — Разница даже в несколько процентов по чистоте может существенно повлиять на стоимость.

Мы втроем стоим и таращимся на прибор целую минуту — очень долгую минуту.

Наконец, машина три раза громко пищит, и гудение прекращается.

— За еду! — шутит Джерард, однако мы не смеемся.

Хозяин мастерской наклоняется к устройству и пробегает пальцем по экрану, изучая полученные данные.

— Ну? — теряет терпение Клемент.

Джерард поворачивается к нам. По выражению его лица я уже знаю, что он собирается сказать.

— Сначала хорошую новость или плохую?

— Плохую, — бурчит Клемент.

— Боюсь, ваш слиток не из чистого золота.

— А хорошая?

— Мне не придется идти в банк.