Откуда взялся этот Клемент?

26

Три бокала вина, последний выпит более двух часов назад.

Можно ли мне садиться за руль?

Мы стоим за магазином, и Клемент, прислонившись к машине, приводит доводы защиты:

— По мне, так речь у тебя вполне связная, пупсик.

— Все равно, трезвой я себя не ощущаю.

— Да все нормально будет.

И все же, как бы ни хотелось мне поскорее оказаться дома, рисковать водительскими правами я не собираюсь.

— Придется, Клемент, вести вам.

— Нет проблем, только я ведь тоже пил.

— Да перестаньте! — фыркаю я. — Сомневаюсь, что три пинты пива окажут воздействие на мужчину ваших размеров. Да и потом, незначительное превышение допустимого уровня алкоголя в крови отнюдь не возглавит список ваших правонарушений.

— С этим не поспоришь.

Клемент открывает водительскую дверцу и пытается устроиться за рулем. И очень скоро сдается.

— А это чертово кресло сдвигается? Мне даже не влезть!

Я проскальзываю на пассажирское сиденье и сдвигаю водительское кресло назад. Под жалобный стон подвески Клемент наконец-то усаживается за руль.

— Там справа рычаг, если понадобится отрегулировать.

С упирающейся-то в виниловый потолок головой ему определенно понадобится.

Немного повозившись, Клемент, о чудо, устраивается более-менее удобно. Я вручаю ему ключи и указываю на замок зажигания.

И только тогда меня осеняет поинтересоваться:

— Вы же умеете водить, да?

— Конечно, умею. Ну если только чуток поотвык.

Буквально через полкилометра мне становится ясно, насколько же он «поотвык».

— Господи, Клемент! — визжу я, когда мы обгоняем велосипедиста, при этом едва не столкнувшись со встречным грузовиком. — Да как вы экзамен-то сдали?

— А кто сказал, что я его сдавал?

— Что? Вы не сдавали экзамен по вождению?

— Да не волнуйся ты. Зато я его и не провалил.

Он переключается на третью передачу и поддает газу, чтобы успеть проскочить на желтый.

— Так-то повеселее будет, а?

— Ради бога, можно помедленнее? — захожусь я, давя правой ногой на несуществующую педаль тормоза.

Спустя восемь долгих минут, на протяжении которых я то выкрикиваю направления, то молю о пощаде, мы наконец-то сворачиваем на мою улочку и паркуемся.

— Спасибо, Клемент. Скажу только, что впредь водить буду я.

— Я же сказал, что чуток поотвык.

— От чего поотвыкли? От полицейских погонь?

Я с чувством выхватываю ключи и выбираюсь наружу. Клемент достает из багажника позаимствованный болторез, и вместе мы направляемся к дому.

Никогда еще я так не радовалась, переступая порог своего жилища.

— Так. Я — в душ. Если хотите, в холодильнике есть пиво. Заодно можете сделать доброе дело, налив мне бокал вина.

— Слушаюсь, мэм.

Совершаю восхождение в спальню, плюхаюсь на край кровати и стягиваю кроссовки, едва ли не испытывая от этого оргазм. Запашок вот только несколько портит удовольствие.

Прихватив треники, кенгуруху и сменное белье, я направляюсь в душ, где минут десять яростно отскабливаю кожу. Согласна, Лондон — великий город, вот только он проникает в каждую пору, в каждую фолликулу. Даже не знаю, как люди там живут. Наверное, просто привыкают. Лично я никогда бы не смогла.

Вновь ощущая себя человеком, спускаюсь на кухню.

К моей радости, меня уже поджидает бокал вина. Клемент сидит за столом и потягивает пиво из банки.

— Спасибо.

— Да не за что, пупсик. Слушай, не возражаешь, если я тоже приму душ? От меня несет, как от барсучьей задницы.

— Смены у вас нет, верно?

— Откуда, я ж налегке путешествую.

— Я уже поняла. Идемте со мной.

Мы направляемся в прихожую, где все еще лежат мешки с пожитками Карла. После непродолжительных раскопок я обнаруживаю кое-какие вещи, которые могут пригодиться моему пахучему спутнику.

— Мать Карла вечно присылала ему на рождество носки и трусы, и вечно не того размера, но вам они должны подойти. Еще он купил на распродаже свитер, который оказался ему слишком велик. А вернуть его так и не удосужился.

— Вот спасибочки, пупсик.

Клемент хватает вещи и устремляется наверх.

— В сушилке есть полотенце! — кричу я ему вслед.

До меня доносится звук закрываемой двери в ванную.

Стоит мне усесться за стол и взять бокал, как дверь открывается и следует вопль Клемента:

— Пупсик, а мыло у тебя есть?

Черт, неужели еще кто-то пользуется мылом?

Я неохотно встаю и тащусь в коридор.

— Мыла у меня нет, кричу вверх. — Но там еще должен оставаться гель для душа Карла. В такой зеленой бутылке!

— Гель для душа?

— Да. Это вроде жидкого мыла.

— Понял, спасибо.

Дверь снова закрывается. На всякий случай выждав несколько секунд, я возвращаюсь на кухню.

Минуты три-четыре сверху только и слышно, что тихое гудение душа. Охлажденное белое вино на вкус просто восхитительно. Разморенная после душа, я с наслаждением поддаюсь накатывающим волнам опьянения.

Могла бы и предвидеть, что долго моя нега не продлится.

Дом оглашают вопли Клемента из душевой:

— Ой! Ай! Чё-о-орт!

Как ни странно, но мужские причитания доносятся из моей ванной отнюдь не впервые. Как-то я оставила в душевом поддоне бритву, и Карла угораздило на нее наступить. Ор стоял примерно такой же. Истекал он кровью целую вечность, и я очень и очень надеюсь, что с Клементом не приключилась такая же история.

Отставляю бокал и поднимаюсь наверх.

Мне уже выпадало счастье лицезреть Клемента щеголяющим в одних трусах, и наслаждаться зрелищем без купюр меня совершенно не тянет. Потому я стучусь в дверь и отступаю назад.

— Клемент, как вы там?

В ответ раздается поток ненормативных выражений, которые приблизительно можно расшифровывать как просьбу подождать.

Я уже собираюсь вернуться к своему вину, но тут душ смолкает. Изнутри доносится шлепанье босых ног по кафельному полу, и затем дверь открывается. На пороге возникает Клемент с полотенцем на бедрах и зеленой бутылкой в руке.

— Что это за адское зелье? — всхлипывает он, потрясая емкостью.

— Гель для душа, — озадаченно отвечаю я.

— Ты уверена, пупсик? Я чуть яйца себе не сжег!

Наклоняюсь и изучаю этикетку.

— Ой-ой.

— Что? Что это? — паникует Клемент.

— Мята и чайное дерево. Вправду может пощипать.

— Пощипать? Ты издеваешься? Насколько нужно быть чокнутым, чтобы мыть этим свое хозяйство?

Я не могу удержаться от смеха. Клемент же ничего смешного не видит и рассерженно захлопывает дверь.

Пять минут спустя, когда он входит на кухню, веселье меня по-прежнему не отпускает.

— Как от вас приятно пахнет!

— Отвали!

Клемент достает из холодильника банку пива и усаживается за стол. Темно-синий свитер, представлявшийся мне огромным, ему в облипку. Карл же выглядел в этой штуке как ребенок, покусившийся на отцовский гардероб.

— Вы же не дуетесь? — пытаюсь я разговорить Клемента.

— Проклятая жижа, — ворчит он. — Настоящий напалм! До сих пор дерет.

— Карл называл этот гель бодрящим.

— Не о том ли Карле ты говоришь, что нагнал тебе целый вагон лажи?

— Точно.

Я вновь наполняю бокал и меняю тему:

— Так какие у нас планы на завтра?

— Думаю, лучше ехать вечером, когда стемнеет. Народу будет поменьше, соответственно, меньше шансов спалиться.

— Согласна.

— Понадобятся еще кое-какие инструменты и хороший фонарь.

Покопавшись в шкафчике под раковиной, я извлекаю оттуда кейс с инструментами Карла.

— Подойдет?

Клемент откидывает крышку кейса и изучает содержимое: стандартный набор с гаечными ключами, отвертками, плоскогубцами и молотком.

— Вполне. А с фонарем что?

— Думаю, у меня имеется как раз то, что нужно. Одну минуту.

Я поднимаюсь в гостевую спальню и роюсь в недрах платяного шкафа. Чердак у меня без освещения, и для ежегодных раскопок чемоданов и рождественских украшений я как-то приобрела галогенную лампу с аккумулятором.

Вернувшись на кухню, выключаю люстру и включаю лампу.

— Как, достаточно света?

— Превосходно!

Я снова включаю освещение и ставлю лампу на зарядку.

— Батареи должно хватить на четыре часа.

— Черт, пупсик, надеюсь, столько времени нам не потребуется.

— Я тоже.

Мы проводим за обсуждением завтрашней операции еще какое-то время. С ящиком инструментов, болторезом и лампой до «Тауэр Хилл» разумнее ехать на машине, чтобы не тащить это барахло на поезде и подземке. При обычных обстоятельствах соваться в центр Лондона мне бы и в голову не пришло, однако воскресным вечером пробок быть не должно.

По завершении уточнения всех деталей неотвратимость вылазки становится очевидной.

Глотнув вина, я подступаю к теме, которую до этого мы оба старательно избегали.

— А что делать, если там не окажется никакого слитка? Останется лишь четыре дня до выплаты долга Стерлингу.

— Мой «план А» тебя по-прежнему не устраивает?

— Избить его?

— Ага.

— Ох, замысел-то мне очень даже по душе, Клемент. Ничто не доставит мне большего удовольствия, чем зрелище, как этот урод получает по заслугам.

— Что ж мы тогда заморачиваемся с этим слитком? Давай мне его адрес, и я нанесу ему визит.

— Потому что он старик, Клемент. Чего доброго, еще убьете его. А даже если и не убьете, меня не оставляет ощущение, что проигрывать он не любит. У него же чертов договор с моей поддельной подписью и, несомненно, свора дорогих юристов, которые запросто пустят меня по миру, если я вздумаю его оспаривать.

— Значит, «план А» — затея никудышная?

— Боюсь, да.

Клемент встает из-за стола и отправляется к холодильнику за очередной банкой пива.

— С выпивкой думается лучше всего, — объясняет он. — Еще винишка?

— С удовольствием.

Клемент выливает в мой бокал остатки из бутылки. Я начинаю жалеть, что не доела в Лондоне куриный салат.

— Может, переберемся в гостиную? — предлагаю я. — Там гораздо удобнее, и можно послушать музыку.

— Пупсик, уж не пытаешься ли ты меня соблазнить? — ухмыляется Клемент.

Поперхнувшись, я чуть не уделываю вином всю кухню.

— Боже мой! Конечно же, нет!

— Да я просто проверяю. Не хотелось тебя разочаровывать.

— Не волнуйтесь, уж первым-то вы бы не стали!

Мы перебираемся в гостиную, и Клемент разваливается в кресле. Я включаю телевизор и открываю «Спотифай» на смартфоне.

— Ты же вроде говорила, что будем слушать музыку?

— Так и есть. Можно транслировать музыку с телефона на аудиосистему телевизора.

— А если попроще?

— Сейчас покажу. Назовите любого музыканта, и он наверняка найдется.

— Так уж и любого?

— Ага, кроме Тейлор Свифт.

— Какой еще Свифт?

— Забудьте. Вам она все равно не понравится.

— Так-так… «Куин», «Семь морей Рая».

— Принято!

Когда комнату оглашает пение Фредди Меркьюри, Клемент растягивается до ушей.

— Вот голос, а? Обожаю «Куин».

Мне не хватает духу сказать ему, что Меркьюри уже двадцать с лишним лет, как умер.

Клемент делает новую заявку:

— А можешь поставить «Как в тумане» Джонни Мэтиса?

— Запросто. Одну секунду.

Оказывается, эту песню кто только ни пел. Я просматриваю результаты поиска, нахожу исполнение Мэтиса и нажимаю воспроизведение.