Откуда взялся этот Клемент?

37

Я видела пистолеты только по телевизору да в кинотеатрах. И для меня это всего лишь железка, с помощью которой главный герой разбирается с плохими парнями. Причин воспринимать пистолет по-другому у меня попросту не возникало — до этого самого момента.

Эта пушка более чем реальна и прямо сейчас направлена на меня самым что ни на есть настоящим плохим парнем.

Достаточно лишь ничтожного движения указательным пальцем — и моей жизни наступит конец. При мысли об этом меня прошибает холодный пот.

— Лицом к прилавку, живо! — кричит грабитель с пистолетом.

Его голос, пронзительный и гнусавый, совершенно не вяжется с угрозой насилием. Сообщник пока молчит, и о его намерениях остается только догадываться.

Я пячусь назад, инстинктивно вскинув руки. Упираюсь спиной в край стойки и поворачиваюсь к Клементу, который стоит метрах в трех. Он смотрит на меня, и уголки его рта самую малость приподнимаются — наверное, чтобы приободрить.

Вот только спокойнее отнюдь не становится.

Молчаливый сообщник приближается к нам и вытаскивает из заднего кармана джинсов полиэтиленовый пакет. Швыряет его на стойку и орет Пауэллу:

— В пакет, живо! Наличные и драгоценности! Живо!

У этого налетчика голос тоже примечательный — такой хриплый, что для диагностирования бронхита даже не требуется медицинского образования. Дополнительным симптомом служит отчетливое клокотание у него в груди.

Пауэлл, также благоразумно поднявший руки, в данный момент наверняка раскаивается, что высунул нос из-за надежной двери. Он медленно опускает руки, берет пакет и хнычет:

— Все наличные и товар у меня в задней комнате.

— Ну так дуй туда! — вопит бронхитчик.

Оценщик послушно выскальзывает за дверь.

— Кто шевельнется — тот покойник, ясно? — пищит первый налетчик, водя пистолетом между мной и Клементом. Клемент продолжает стоять, невозмутимо привалившись к стойке. У меня же если что и шевелится, то только сфинктер.

И снова часы знай себе тикают, пока мы дожидаемся возвращения Пауэлла с наполненным мешком. Как подсказывает наш недавний опыт, незваным гостям, скорее всего, придется запастись терпением.

При всем моем ужасе, меня отчасти успокаивает мысль о том, что этот кошмар очень скоро закончится. Как только Пауэлл отдаст налетчикам пакет, они уберутся восвояси. Остается лишь гадать, положит ли он туда наши девяносто тысяч. Но если его и посетит столь идиотская идея, оплакивать огромные финансовые потери предстоит лишь ему одному. А мы поищем другой ломбард.

С каждой секундой часы тикают как будто все громче. А может, это стучит мое сердце. Ожидание становится невыносимым.

— Что в рюкзаке? — внезапно спрашивает вооруженный тип, обращая свое внимание — а вместе с ним и пистолет — на Клемента.

«Черт! Нет-нет-нет!»

— Ничего интересного для тебя, дружище, — невозмутимо отвечает Клемент.

Не вскидывая пистолета, налетчик приближается к нему метра на полтора.

— Что, бл…? — визжит он. — Я спрашиваю, что в рюкзаке?

Бронхитный бочком подкрадывается к сообщнику, и в какой-то момент я даже опасаюсь, что он собирается схватить рюкзак. Оба грабителя, впрочем, явно осознают исходящую от Клемента угрозу. Пока они держатся на расстоянии, однако с направленным на пах пистолетом поделать Клемент все равно ничего не сможет.

Он опускает взгляд на рюкзак, затем медленно поднимает его, глядя на обладателя пушки.

— В этом, что ли?

— Да, бл…, урод, в этом!

— В нем всего лишь мой обед, — не находит ничего умнее ответить Клемент.

— Пи…шь, дай проверю!

— Да не стесняйся.

— Бл…! — взвизгивает налетчик. — Медленно подними его и отдай моему корешу!

Ну вот и все, игре конец. Стоит этим тварям заглянуть в рюкзак, и они сразу же поймут, что сорвали джекпот. Даже если мы и выберемся из переделки невредимыми, золота у нас не будет, и о куче денег придется позабыть.

И если до этого меня не мутило, то сейчас-то уж точно начинает.

Не отрывая глаз от типа с пистолетом, Клемент приседает и нащупывает рюкзак. Мне больно смотреть на это, в то время как Клемент, следуя приказу налетчика не спешить, еще и мучительно растягивает процедуру передачи.

Он берется правой рукой за лямку и постепенно выпрямляется, перемещая рюкзак с такой осторожностью, будто там лежит емкость с нитроглицерином.

Затем сантиметр за сантиметром поднимает вытянутую руку, пока она не становится параллельной полу.

— Бери! — пищит вооруженный тип своему сообщнику.

Бронхитчик шагает вперед, одновременно протягивая руку за добычей. Когда его пальцам остается до рюкзака какая-то пара сантиметров, Клемент внезапно отпускает лямку.

Три головы — включая и мою — немедленно склоняются, чтобы убедиться в действенности закона всемирного тяготения.

Мы отвлекаемся на какую-то долю секунды, однако этого времени Клементу вполне достаточно, чтобы привести в действие свой план.

Ни один из грабителей даже не успевает ни что-либо заподозрить, ни как-то отреагировать.

Правая рука Клемента, что по-прежнему сохраняет горизонтальное положение, резко устремляется вниз, к запястью с пистолетом, мгновенно хватает конечность и выворачивает, так что теперь оружие направлено в пол. Почти синхронно с этим движением Клемент делает широкий шаг вперед и, пригнувшись, врезается лбом в физиономию бронхитного.

Не знаю, может ли нос по-настоящему взрываться, но в миг, когда лоб Клемента встречается с лицом незадачливого грабителя, как будто именно это и происходит. Затем следует звук, который я, как пить дать, буду слышать в кошмарных снах еще на протяжении нескольких недель: истошный визг, переходящий в пронзительный хрип. Бронхитный валится на спину, схватившись руками за остатки расплющенного носа, и бандана сбивается ему на горло.

Меня охватывает ужас, пока он бьется о пол, словно выброшенная на берег рыба.

Тем не менее мы по-прежнему находимся в одном помещении с вооруженным бандитом, и я быстро переключаю внимание на реальную угрозу.

Рука с пистолетом писклявого налетчика вывернута, насколько мне представляется, в крайне болезненном положении, и он оказывается совершенно бессильным. И легкой добычей для увесистого кулака Клемента, неумолимо приближающегося к своей цели. Глаза-бусинки бандита успевают расшириться, когда он осознает свою участь.

Но вот чудовищное орудие обрушивается на жертву, и очередной нос взрывается. Еще одно лицо омывается кровью и раздробленным хрящом.

Зрелище служит действенным катализатором для содержимого моего желудка, которое резво устремляется наружу. Обожженная изнутри желчью, я складываюсь пополам. И лишь натужный глоток предотвращает извержение рвотных масс из моего рта.

Когда же я поднимаю голову, оба налетчика лежат на полу, способные только скулить из-под прижатых к лицам ладоней.

Клемент переступает через распростертое тело бандита, всего несколько мгновений назад угрожавшего пистолетом, и устремляется ко мне.

— Пупсик, ты в порядке?

Я таращусь на него, затем на писклявого налетчика. И внезапно меня охватывает дикая паника.

— Пис… толет… — выдавливаю я. — На полу!

— Да он ему не поможет. Это ж стартовый пистолет.

— Что-что?

— Стартовый пистолет. Стреляет только холостыми.

— Черт побери, и вы говорите мне об этом только сейчас?

— В следующий раз пошлю телеграмму, пупсик.

Делаю несколько глубоких вздохов и пытаюсь взять себя в руки.

— Это было ужасно. С мистером Пауэллом все в порядке?

— Уж не сомневаюсь. Но это ненадолго.

Я не успеваю потребовать пояснений, поскольку Клемент живо перемахивает через стойку. Затем из задней комнаты доносятся два голоса: один рычит, другой жалобно блеет.

Подобный диалог продолжается с полминуты, в то время как меня начинает все больше беспокоить состояние двух мужчин на полу. Кажется, бронхитный отключился, потому что он больше не хнычет, да и вообще не шевелится.

Наконец, в дверях показывается Пауэлл, позади него маячит Клемент. И лишь когда оценщик резво укладывается грудью на стойку, я понимаю, что Клемент держит его за воротник рубашки.

— Черт, Клемент! — вскрикиваю я. — Оставьте беднягу в покое! Ему и без того досталось, неужели не понятно?

— Он нас подставил.

— Что?

— Это было вовсе не ограбление. Им только и нужно было, что золото.

— Не несите чушь! — не унимаюсь я. — Они же велели мистеру Пауэллу наполнить пакет деньгами и драгоценностями!

— Ага, и позволили ему уйти в другую комнату, откуда он мог вызвать полицию или сбежать, да просто запереться, на хрен! Да, это всего лишь парочка сраных идиотов, но не до такой же степени они тупы!

Окажись я в такой передряге на страницах романа, до разоблачения Клемента додумалась бы, уж поверьте, сама, и намного раньше. Однако в реальности, в состоянии ужаса и паники, столь неожиданный поворот сюжета предвидеть я не смогла.

— Что вы собираетесь с ним делать? — тихонько спрашиваю я.

— Сам-то я с удовольствием свернул бы ему шею, но решай уж ты.

Подхожу к стойке и наклоняюсь к лицу Пауэлла. Выражение на таковом говорит, что оценщику сейчас очень и очень неуютно. Чему я, как ни противно признать, толью рада.

— Вы — гадкий старик! — выпаливаю я.

— Давай, пупсик, не стесняйся, — не без сарказма вставляет Клемент. — Уверен, он просто сгорает от стада.

— А что мне делать, Клем… Клифф? Пару раз ударить его по лицу?

— Для начала было бы совсем неплохо.

Как бы ни подмывало меня так и поступить, я качаю головой и выпрямляюсь.

— Просто пойдемте отсюда, — фыркаю я. — У нас есть дела поважнее, чем избивать стариков.

— Как скажешь.

Клемент рывком придает Пауэллу вертикальное положение и разворачивает. Оценщик машинально пятится, пока не упирается спиной в стену. Клемент делает пару шагов и хватает его за горло. На какое-то мгновение меня охватывает опасение, что Клемент и вправду собирается свернуть шею жалкому обманщику. И все же я надеюсь, что знаю своего товарища уже достаточно хорошо, чтобы распознать блеф.

— А теперь слушай сюда, жалкий кусок дерьма. Если обратишься в полицию, я вернусь и порву тебе жопу. Если хоть один из этих идиотов настучит в полицию, я вернусь и порву жопу всем троим. Усек?

Пауэлл пытается кивнуть, однако проделать это с огромной лапищей на горле не так-то и просто.

— Усек, — хрипит он.

Клемент убирает руку, улыбается и шутливо шлепает старика по щеке. Не настолько сильно, чтобы нанести увечья какой-либо степени, однако вполне ощутимо, чтобы четко донести всю серьезность угрозы.

— Вот и умница.

Затем перепрыгивает через стойку обратно, подбирает с пола пистолет и засовывает его за пояс джинсов.

— Зачем он вам? — с тревогой спрашиваю я.

— Чтобы избавиться от него. Уж точно не оставлю его этой парочке, чтобы они не смогли снова запугать какого-нибудь другого бедолагу.

— Верное решение, хотя у меня такое чувство, что после сегодняшних событий они вполне могут пересмотреть взгляды на жизнь.

А также, похоже, им понадобится косметическая хирургия. Понятия не имею, как они будут объяснять врачу свои увечья, но мечтать о повторном визите Клемента уж точно не станут.