Откуда взялся этот Клемент?

25

После двух бокалов вина я балансирую на грани между трезвостью и легким опьянением.

Наш ужин запаздывает, и в ожидании его Клемент допивает первый бокал, в то время как я подумываю уже о третьей порции. Идея не очень хорошая, но зато она окажется под стать тем, которым я поддалась за последние двадцать четыре часа.

К черту.

— Еще кружечку, Клемент?

— Ага, не отказался бы, — кивает он.

— Класс. А когда я вернусь, расскажете мне о клубе «Фламинго».

Я спешу к стойке и через несколько минут возвращаюсь с напитками и, пожалуй, излишней воинственностью, навеянной алкоголем.

— Итак, клуб «Фламинго». Бывали там?

— Время от времени.

— В компании старика, чей сын оплатил нашу выпивку?

— Иногда.

— И раньше вы были друзьями?

— Ага.

— Почему же вы так упорно его игнорировали?

Клемент неторопливо прихлебывает пиво. Затем ставит бокал на стол и сверлит его невидящим взглядом.

— Ну так?

— А как ты думаешь, пупсик? У него и без того в башке карусель, а тут еще я поддакиваю, что вернулся с того света.

Вино определенно сказалось на моей способности здраво рассуждать, поскольку картина произошедшего мне совершенно непонятна. Старик просто ошибочно принял Клемента за друга из прошлого? Или же в своем маразме решил, будто он снова в шестидесятых, и болтал с Клементом, как обычным субботним вечерком много-много лет назад?

— А если бы ваш друг не страдал слабоумием, как думаете, как бы он тогда отреагировал?

— Что за идиотский вопрос. Я-то откуда знаю?

— Может, просто перепугался бы, увидев вас здесь точно таким же, каким вы выглядели более сорока лет назад?

— Пожалуй. А скорее, решил бы, что это не я.

— Внешность у вас, Клемент, э-э… весьма примечательная.

— Допустим, ну так что с того? К чему ты клонишь-то?

— Ни к чему, просто болтаю.

— Может, поболтаем о чем другом? Например, где наша чертова жратва?

— Как его звали, старика этого?

Снова неспешный глоток пива, снова продолжительная пауза. Наконец, Клемент отвечает:

— Фредди Маркем.

— Вы были близки?

— Пупсик, вот честное слово, не хочу я говорить о Фредди.

Я понимаю, что сильно рискую своими расспросами, и отчасти ожидала, что Клемент попросит меня заткнуться. Тем не менее в его реакции не столько нервозность, сколько печаль. И печаль знакомого мне свойства — я испытываю ее, например, когда меня расспрашивают об отце. Дело вовсе не в том, что мне не хочется о нем говорить. Просто все эти вопросы вновь разжигают во мне чувства, которые я пытаюсь подавить всю свою жизнь.

— Хорошо, простите. Поговорим о чем-нибудь другом.

— Лады.

Впрочем, прежде чем кому-либо из нас приходит в голову другая тема для беседы, наконец-то приносят наш заказ.

Мы молча принимаемся за еду. Клемент в считаные минуты разделывается со своим пудингом, я же вяло ковыряю куриный салат. Один из минусов алкоголя на пустой желудок состоит в том, что он перебивает аппетит.

После расправы над едой и пивом Клементу не терпится покинуть заведение.

— Валим отсюда, пупсик.

Судьба недоеденного салата меня не волнует, но вот вино я допиваю.

Три поезда подземки, финальный марш-бросок — и вот мы прибываем на вокзал Ватерлоо. Я изучаю расписание и внутренне исторгаю стон, поскольку нашего поезда дожидаться целых сорок минут.

Клемент снова направляется к туалетам.

Что ж, достаю смартфон и открываю «Фейсбук». Страничка Карла не обновляется вот уже неделю, что меня совершенно не удивляет. Мой палец зависает над иконкой мессенджера, пока я обдумываю, не отправить ли ему сообщение.

Мне нечего ему сказать.

И я удаляю бывшего жениха из списка друзей и блокирую его на предмет сообщений. Всего лишь символический очистительный жест.

Стоит мне погрузиться в новостную ленту, как на места рядом плюхаются два парня, лет двадцати, одетые в футболки да джинсы. От них несет спиртным.

— Как дела, дорогуша? — не совсем внятно осведомляется тот, что поближе.

— Замечательно. По крайне мере, были, — отзываюсь я, не отрываясь от экрана.

— Меня зовут Ли, а это вот Дейви.

Я по-прежнему не проявляю интереса.

— Как насчет выпить с нами?

— Нет. Я жду человека.

— Все путем, лапа. Она тоже может к нам присоединиться.

— Не думаю, что он в вашем вкусе.

Ли находит мой ответ чрезвычайно забавным.

— Эй, мы же не какие-то там сраные педики, верно, Дэйви?

— На хрен гомосятину, — выдавливает тот.

Тут уж я отрываюсь от смартфона и устремляю на Ли свирепый взгляд.

— Не могли бы вы высказывать свои гомофобские взгляды где-нибудь в другом месте?

— Чё? Ты лесба, что ли?

Я собираюсь выложить мерзавцу все, что о нем думаю, но тут на плечи ему ложатся две лапищи размером с лопату каждая. Сзади стоит Клемент.

Он наклоняется и размеренно отчеканивает:

— Пять секунд, чтобы вернуть назад. Пять… Четыре… Три…

Ли корчится на сиденье, однако с тем же успехом он мог бы сопротивляться клешням лесопогрузчика.

— Да ты чё несешь, на хрен? — шипит парнишка. — А ну-ка отпусти меня, а не то тебе капец!

Он явно не видит Клемента за спиной, в противном случае, подозреваю, его заявление приняло бы несколько иную форму. У Дейви, в свою очередь, об оппоненте складывается верное впечатление, и присоединяться к угрозам товарища он не торопится.

— Два… Один…

Лапищи Клемента перемещаются с плеч Ли на его цыплячью шею.

— Последний шанс, козлина, — глухо рычит Клемент, и костяшки его стиснутых рук пугающе белеют.

И вот тогда Ли достает откуда-то мой кошелек и протягивает мне. Я спешу вызволить свою собственность. Теперь понятно, за что Клемент душит маленького гаденыша!

— А теперь извиняйся.

— Простите, — хрипит Ли.

Клемент придает ему вертикальное положение и, словно тряпичную куклу, швыряет вперед. Ноги парня, однако, не способны подстроиться под полученное ускорение, и через несколько неверных шагов он растягивается на полу лицом вниз.

Затем наступает черед Дейви: Клемент делает движение в его сторону, и тот с расширившимися от ужаса глазами удирает прочь, по пути прихватив и своего павшего товарища.

— Проверь-ка сумочку, пупсик.

Я открываю ее и убеждаюсь, что больше ничего не украдено.

— Все на месте.

— Прекрасно. Мне нужно пятьдесят пенсов.

— А?

— Поэтому-то я и вернулся. Пятьдесят гребаных пенсов, чтобы отлить! Просто грабеж!

Я достаю из кошелька монету и вручаю ему.

— Спасибо, пупсик. Значит, чаевые все-таки даешь, а?

Прежде чем я успеваю поблагодарить его за помощь, он разворачивается и бежит к туалетам.

Быть может, это снова можно списать на действие алкоголя, но меня вдруг обволакивает теплом, почти как в тот раз, когда отец завернул меня в полотенце после горки. Снова я в безопасном месте, где мне ничто и никто не угрожает.

Жаль, конечно же, что Клемент не такой пушистый, как полотенце.

Я решаю дождаться его в книжном магазине. У самого входа беру со стойки первый попавшийся журнал и начинаю его листать.

— Эй, книжный червь, ты идешь? — раздается снаружи призыв Клемента.

Возвращаю журнал на стойку и выхожу в зал ожидания.

— Вы так стремительно убежали, я даже не успела поблагодарить вас. Нам пришлось бы несладко, если бы они увели мой кошелек.

— Всегда к твоим услугам, пупсик. Едва лишь я их заметил, как сразу понял, что они что-то мутят.

— Вот как? И почему? Я-то решила, что это всего лишь парочка пьяных идиотов.

— Методом исключения. Ясен пень, они с тобой не заигрывали.

— А может, и заигрывали!

— Да конечно, — фыркает Клемент. — Не думаю, что ты в их вкусе, пупсик.

Даже не знаю, чувствовать себя уязвленной или польщенной. Решаю склониться ко второму.

Мы снова смотрим на табло и идем на платформу, поскольку до отправления остается всего пять минут.

Высматриваем относительно пустой вагон и устраиваемся в нем. Наконец-то домой! Спустя лишь несколько минут после отхода поезда Клемент замечает за офисными зданиями и изрисованными граффити мостами еще одну столичную достопримечательность.

— Что это, пупсик?

— «Лондонский глаз».

— И для чего он?

— Это просто огромное колесо обозрения, — объясняю я, указывая на развешанные по окружности стеклянные кабинки. — Вид с него действительно потрясающий.

Аттракцион быстро исчезает из виду, и Клемент откидывается на спинку сиденья. Через несколько минут голова его склоняется набок, дыхание замедляется. Похоже, устала не я одна.

Воспользовавшись возможностью, я набираю Стэнли и прошу позвать маму. Разговор особо не затягивается, к тому же раза три прерывается связь, но голос у мамы бодрый. Днем они ходили гулять в лес, а прямо сейчас собираются в местный паб поужинать. После добрых вестей я тоже могу позволить себе прикорнуть — или хотя бы попытаться.

Я не сплю, лишь впадаю в полудрему. Погрузиться в сон глубже мне не дает страх пропустить нашу остановку.

До нее остается минут пять, когда поезд вдруг резко замедляется, а потом и вовсе останавливается. Кондуктор объявляет о небольшой задержке из-за непредвиденных путевых работ на станции.

Просто фантастика.

В итоге «небольшая задержка» затягивается на десять минут.

Наконец, поезд снова трогается, и я начинаю будить Клемента. Неоднократный оклик по имени результата не приносит, и мне приходится осторожно потрясти его за плечо.

— В чем дело? — бормочет он.

— Мы почти приехали.

Он потягивается едва ли не во весь вагон и так же пугающе зевает.

— Мне здорово полегчало, пупсик.

— Везет же вам. А я по-прежнему чувствую себя отвратительно.

Похоже, забота Клемента о моем благополучии имеет границы, и он равнодушно оборачивается к окну.

Вскорости показывается станция, и мы встаем и идем по проходу. Внезапно внимание Клемента привлекает что-то снаружи. Он вытягивает шею вправо и смотрит в самый конец платформы.

Поезд останавливается, и мы дожидаемся открытия дверей.

— У меня для тебя работенка, пупсик.

— Что еще за работенка?

— Да секундное дело.

Двери с шипением раздаются в стороны. Клемент выходит на платформу и сразу же прячется за торговым автоматом. Я присоединяюсь к нему, и мы ждем, когда с десяток пассажиров покинут платформу.

— Видишь того мужика в оранжевой спецовке? — тихонько произносит Клемент.

Он указывает на мужчину в рабочем комбинезоне и каске, стоящего в дальнем конце платформы. Судя по сложенным рядом с ним инструментам, это путевой рабочий. По-видимому, производил ремонт, из-за которого наш поезд и задержался.

— Вижу, и что?

— Мне нужно, чтобы ты отвлекла его.

— Это еще зачем?

— Потому что у него наверняка имеется болторез, который мы могли бы позаимствовать.

— Ну нет, Клемент. Нельзя просто взять и украсть инструмент.

— Ладно, будь по-твоему. Значит, ты тогда купишь?

— Хм, а сколько он стоит?

— Приличный — очень дорого.

Итак, я оказываюсь перед моральной дилеммой. Еще одну крупную трату мой истощающийся банковский счет явно не потянет. Но кража…

— Пупсик, мы всего лишь позаимствуем этот болторез. А после использования подкинем обратно.