Смерть и круассаны

Глава тридцать вторая

– Ричард, не отставай! – прошипела ему Валери в темноте. Он едва мог различить ее фигуру в нескольких ярдах перед ним, хотя старался на этом не зацикливаться.

– Извини, – раздраженно ответил он, – я уже три дня как никуда не вламывался, должно быть, подрастерял навыки.

До него донеслось ее яростное цыканье. Он прекрасно сознавал, что всю свою жизнь не являлся образцом уравновешенности, а если и забывал об этом, то рядом всегда была Клер, готовая напомнить. Но сейчас он был настолько далек от уравновешенности, насколько это возможно для разумного человеческого существа. Он устал и оттого был неуклюж, а у Валери отношения с неуклюжестью были как у Ричарда с уравновешенностью, и наоборот.

Из него просто вытащили всю набивку. Вот и все. Другого объяснения не было. Все-таки не каждый день мужчину на грани развода единственная и, надо признать, все-таки любимая дочь застает в садомазохистской комнате, одетым в костюм цыпленка и с парочкой связанных наемников мафии. «Это, – звенел в голове у него голос Клер, – не типичное для Ричарда поведение».

Клер позвонила ему ближе к вечеру:

– У меня только что состоялся весьма тревожащий разговор с Алисией, – сказала она, и даже в голосе ее слышалась улыбка, которую она не смогла сдержать. Ричард, решив, что теперь все будет так, как хочет он, отклонил видеозвонок. – Ричард, ты уверен, что понимаешь, во что ввязываешься?

В этом вопросе звучало не ее беспокойство как жены, а тревога как матери. Материнский инстинкт у Клер был всегда силен, но он как ничто другое показывал, на какой стадии теперь их отношения.

– Хочу спросить: тебе вообще хоть что-то известно о Валери? – К его разочарованию, тут не было ни намека на ревность.

– Кроме того, что она наемный убийца, – очень немногое, если честно, – ответил он, заставив Клер рассмеяться.

– Ну, во всяком случае, твое чувство юмора все еще с тобой. – Слово «твое» было явно выделено.

Он вдруг понял, что Валери стоит прямо перед ним и пристально его рассматривает. Она включила фонарик и посветила ему в лицо.

– Не лучшее время для твоих шуточек, – предупреждение прозвучало весьма угрожающе, и Ричард со всей определенностью понял, что променял одну адскую сковороду на другую.

На прощание Клер сказала:

– Самое главное, Ричард, – чтобы ты был доволен. – Пожалуй, это была наиболее покровительственная фраза, которую ему когда-либо говорили, а выиграть в довольно-таки напряженном соревновании ей помог хлопок пробки от шампанского на заднем плане. Он тут же вообразил себе зверски привлекательного латиноамериканца в шелковом халате с монограммой, скорее всего, гонщика, как это обычно бывает, да еще и с неуемным сексуальным аппетитом. И пожалел, что сбросил видеозвонок.

– А теперь, пожалуйста, соберись, Ричард. – Валери снова вернула его в здесь и сейчас. – Я действительно думаю, что на кону жизни.

– Да, прошу прощения. Чьи жизни?

– Наши. Иди за мной.

Не на такой ответ он надеялся.

Они были в Вошеле и вошли в городок с другого конца. Машину Валери оставили неподалеку и до двух внушительных темных особняков на улице Жюля Ферри добирались крадучись, постоянно прячась в тени. Было два часа ночи, и весь городок погрузился в чернильную тьму.

– Откуда ты знаешь, куда нам нужно идти? – спросил Ричард, в чьей голове теперь крутилась мысль о возможной смерти.

– Я предполагаю, – ответила Валери тихим, едва слышным голосом, – но в таких старых домах всегда бывает задняя калитка, скрытая где-нибудь в ограде. Мужчины-владельцы всегда настаивали на этом.

– Почему? – спросил он, а затем, осознав собственную недогадливость, просто добавил: – А-а-а, понятно.

Они молча шли вдоль холодной высокой стены, пока не оказались с обратной стороны дома, и тут Валери вдруг схватила его за руку.

– Ричард, смотри!

Она указала на чрезвычайно ржавую двустворчатую дверцу, утонувшую в стене. Крепкая цепь, соединявшая две створки, была заперта на громадный висячий замок.

– Сомневаюсь, что ею пользовались в последнее время, – заметил он разочарованно. – Вряд ли ключ повернется в замке.

Она покопалась в сумке и вытащила связку ключей, обернутую полотенцем, чтобы не звенели. Сразу стало понятно, какой ключ подойдет к этому замку, и она медленно повернула его; замок легко открылся, ослабляя цепь.

– Я бы сказала, что пользовались ею довольно часто.

Ее голос был все так же невероятно тих, но он заметил, что акцент усилился: возможно, от волнения. Она размотала тяжелую цепь и бесшумно положила ее на землю, а Ричард медленно нажал на ручку и толкнул створки. Он ожидал, что дверь не поддастся или заскрипит, но ни того, ни другого не произошло. Трудно было разобраться в такой темноте, но, возможно, ее просто замаскировали под старую и нерабочую.

Помня о прошлых ошибках, вдоль внутренней стены он шел за Валери след в след. Они полагали, что электричество в доме отключено, но не стоило проверять, рискуя нарваться на включение сигнальных огней или даже сирены. Оказавшись у задней двери, Валери кинула взгляд на замок и сразу же подобрала нужный ключ из набора, отнятого у Риззоли. Она решительно толкнула дверь, и та беззвучно распахнулась на отлично смазанных петлях. Сигнализация не включилась, и она осторожно вошла; внезапно на нее налетел кот и, чуть не сбив ее с ног, проскочил между ногами Ричарда на волю.

– Бедное животное, должно быть, умирает с голоду! – сказал Ричард, слегка повысив голос.

– Не люблю кошек, – прошипела в ответ пыхтящая Валери, – но это хороший знак.

– Хороший знак? Это был черный кот!

– Нет сигнализации, Ричард, нет сигнализации.

– А, да.

Валери включила фонарь, и в комнате слегка посветлело.

– Думаешь, это разумно? – спросил Ричард, которого тоже слегка напугал кот.

– Думаю, нам стоит рискнуть. – Валери осмотрелась более внимательно. – Мы в задней части дома, а в передней – плотные жалюзи. – Она открыла кухонный шкафчик. – Ничего не сможем найти в темноте, это точно.

– А что мы ищем? – Ричард тоже принес фонарик и теперь включил его.

– Не знаю. – Валери двинулась вглубь комнаты. – Что-нибудь.

– Хорошо. Все хорошо, пока у нас есть план.

Она не снизошла до ответа, и Ричард задумался, не произошло ли ослабления позиций Великобритании в мире одновременно с упадком сарказма. Сарказм казался чем-то очень британским, но больше, похоже, он никому не нравился. Он поморщился, когда луч фонаря Валери снова упал на его лицо, но ему тут же стало понятно, что он в задумчивости замер у огромного гардероба.

– Ты собираешься хоть что-нибудь делать? – спросила она, и не без оснований.

– Да, конечно, извини.

Он посветил фонариком в кухню и был весьма удивлен увиденным. Здесь все было ультрасовременным. Не только шкафы – к слову, очень стильные, с хромированными ручками и мягкими петлями, – но и громадный разделочный стол с мраморной столешницей в центре. На потолке висели хромированные светильники, сочетающиеся с врезной хромированной мойкой и краном с черным выдвижным шлангом. Все это выглядело очень недешево, как и бытовая техника: к примеру, двухуровневая духовка и новейшая кофемашина. Тому мсье Граншо, которого он видел: пожилому, сгорбленному, – эта кухня не подходила совершенно.

В гостиной все было точно так же. Отполированные полы, кожаные диваны с хромированными частями, громадный телевизор, висящий на стене над камином, на решетке которого стояла корзинка с лавандой. В столовой тоже добавили несколько современных штрихов, но не так, как в остальных комнатах. То же самое ждало и наверху. Самая большая спальня выглядела очень современно, а в прочих чувствовался затхлый запашок. Одна ванная комната словно сошла со страниц журнала о жизни миллиардеров, а вторую явно перенесли сюда с заброшенной фермы.

Ричард присел на ступеньки. Он не понимал, что они ищут, и потому ничего не нашел. Валери присоединилась к нему, явно расстроенная, но ничего не сказала.

– Это очень странное место, не считаешь? Здесь словно два дома в одном: один – новенький, как с картинки, а другой – не моложе хозяина. – Он посветил фонариком на выключатель на стене, оказавшийся современным, как и отделка стен вокруг него. – Похоже на то, что мсье Граншо постепенно обновлял свое жилище.

Валери почувствовала, что он к чему-то ведет.

– Думаешь, чтобы продать?

– Нет, непохоже. Если собираешься продавать такой старый дом, выручишь больше, сохранив все как есть. Пусть обшарпанное, но… как это называется… в духе времени, точно, в духе того времени.

– И здесь ни пятнышка: понятно, что Мари приходит регулярно.

– Да, но в надежде, что он вернется, или пытаясь больше заработать?

– Не знаю. Хочется думать, что он может вернуться.

– Да, понимаю, о чем ты. – Они оба погрузились в молчание. – Однако, по-моему, она действительно беспокоится. Знаю, что я старый романтик, постоянно надеющийся на счастливый конец, но, думаю, она хочет, чтобы он вернулся. Может, он ей вроде отца и ей этого не хватает. Если не считать Мелвила, она довольно одинока.

Валери включила свой фонарь и снова направила его прямо в лицо Ричарду.

– Да прекрати уже! Иначе я к утру ослепну.

– Но, Ричард, ты снова это сделал. Временами ты просто гений!

Признаться, ему нравилось считать себя заблудшим гением, вроде одаренного идиота, только с небольшим количеством идиотизма, но он снова не имел понятия, что сейчас сказал. Хуже всего, что каждый раз, когда Валери называла его гением, он не понимал причину. Хотелось бы ему хоть раз проявить свою гениальность осознанно – так он почувствовал бы себя намного лучше.

– Ладно, – сказал он медленно, – теперь объясни все мне, чтобы мы оба знали, о чем я говорю.

– Вроде отца. Мсье Граншо – ее отец. Думаю, это объясняет и состояние дома: его перестраивают для Мари.

– Правда? Я бы сказал, что стиль больше мужской.

– Он современный, дорогой и молодежный. Тут все для этой парочки. Влияние Мелвила, я бы сказала.

Ричард кивнул.

– Это на самом деле очень многое объяснило бы. – Он еще раз посветил фонариком в прихожую и поднялся со ступенек. – Идем, – сказал он, – не стоит испытывать судьбу. Надо уходить.

Однако, когда он поднимался, его левую ногу свело судорогой, и, машинально схватившись свободной рукой за зад, он почувствовал, что соскальзывает с последних ступенек. Тогда, отпустив ногу, он попытался за что-нибудь ухватиться, чтобы не упасть; рука нащупала столбик под перилами, но удержаться за него не удалось, поскольку тот под нажимом Ричарда сдвинулся. Тем не менее мужчина не упал и теперь, восстанавливая равновесие, чувствовал неодобрительный взгляд Валери, обжегший его затылок. Вместо того чтобы обернуться и встретить этот взгляд, он поставил столбик на место, и тут в стене под лестницей открылась замаскированная дверь.

Как и шкафчики на кухне, дверь открывалась на мягких петлях совершенно бесшумно, а за ней оказалась узкая деревянная лестница. Они переглянулись, и Ричард изо всех сил попытался сделать вид, что все так и задумывалось. Он пошарил с той стороны двери в поисках выключателя, нашел его и щелкнул кнопкой. Где-то внизу вспыхнул свет, и Валери молнией сбежала по шатким ступеням. Ричард последовал за ней с большей осторожностью.