Смерть и круассаны

Глава тридцать третья

Они медленно продвигались по сырому подземному коридору. Ричард с Валери включили свои фонарики и старались не удариться головой, в то время как судья держал пистолет и старался не отставать. Ричарда никогда прежде не держали на мушке, но он был практически уверен, что обычно в таких ситуациях не возникает желания остановиться и подождать своего противника. Наконец, пройдя около тридцати метров, они добрались до лестницы, вроде той, по которой спускались в доме другого Граншо.

Задыхающийся судья жестом велел им подниматься, и вскоре они оказались в сумрачном, величественном холле дома судьи. Валери подала руку, чтобы помочь судье преодолеть последние ступеньки, и он ее благодарно принял, но потом совсем неблагодарно снова направил на них пистолет, как только они оказались в холле.

– В кабинет, – велел он, но без обычной властности в голосе. Голос у него ослаб от физических усилий. Оказавшись в кабинете, он рухнул в свое кресло, полностью измотанный. Пару мгновений он приходил в себя, прикрыв глаза и стараясь восстановить дыхание.

– Может, вам что-нибудь принести? – спросил Ричард. Впервые оказавшись под дулом пистолета, он теперь был слегка не в себе.

– Нет. Нет, спасибо. – Судья снова открыл глаза и, похоже, немного озадачился, заметив у себя в руках пистолет. – На самом деле это мне вовсе не нужно, – произнес он тихо, – прошу прощения. – Он положил пистолет на стол. – Я подозревал, что рано или поздно кто-нибудь придет, вот только не знал, друг или враг. Раз уж это вы…

Ричард с трудом удержался, чтобы не выразить вспыхнувшее в нем возмущение. Мало того, что им пришлось помогать своему так называемому пленителю, когда он с явным трудом конвоировал их сюда, так теперь еще Ричарда сочли настолько неопасным, что этот злодей в инвалидном кресле отложил в сторону свой пистолет.

– В таком случае я, пожалуй, сделаю то же самое, мсье le juge, – кротко сказала Валери и выложила достопамятную «беретту» рядом с пистолетом судьи.

– Я знал, что не ошибся, доверившись вам: все еще неплохо сужу о человеческой натуре, – сказал он с превосходством.

– Как вы узнали, что мы там? – Ричард положил свой фонарик рядом с двумя пистолетами, подчеркнув этим, что по его части больше битвы без оружия.

Старик хихикнул.

– Ха! Я приладил звонок к той двери, что под лестницей. Очень просто и действенно.

– И вы ждали нас? – поинтересовалась Валери.

– Я ждал кого-нибудь. Там мог оказаться любой из вас; вы все искали его. Сомневаюсь, что вы первыми проникли в дом. Однако туннель нашли только вы. Отличная работа.

– Моя, – похвалился Ричард, но его проигнорировали.

– Знаете, это не я, – торопливо заговорил судья, – я его не убивал! – Он снова начал задыхаться: очевидно, силы его были на исходе. – Если хотите выпить, наливайте себе сами. Я буду виски.

– Я тоже, – поддержал Ричард, подумав, что это вполне приемлемо. – Валери?

– Нет, спасибо.

– Я нашел его таким. Там, в туннеле. Спасибо, – сказал он Ричарду, когда тот протянул ему стакан с виски. – От души налил, как положено.

– И он был мертв, когда вы его нашли?

– Мертвее некуда. Сердечный приступ; он давно болел, так что это не стало неожиданностью. К счастью, скончался внизу, и я смог запихать его в тот холодильник. Сам все настроил, – гордо добавил он. – Не так уж трудно превратить обычный холодильник в морозилку, всего-то и пришлось, что подключить новый термостат к компрессору и реле.

– Но зачем? – спросила Валери, заставив Ричарда ощутить прилив благодарности за то, что не он один ничего не понимает в происходящем.

– А, – старик поболтал виски в бокале, сделал глоток, довольно причмокнул, а затем признался торжествующе: – Все это было частью плана. – Он закрыл глаза, и Ричард на мгновение испугался, что старик уснул или даже хуже. – Извините, – произнес тот, внезапно открывая глаза, – я очень устал.

– Вы собирались рассказать нам про план, – подсказала Валери.

Он улыбнулся.

– План был очень прост. – Он медленно перевел взгляд с одного собеседника на другого. – Его суть заключалась в том, чтобы обеспечить Мари. Однако смерть забрала брата раньше, чем ожидалось; мы еще не были готовы.

– Готовы к чему? – спросил Ричард.

– Готовы завязать.

– Завязать с чем? – Ричард начинал выходить из себя. Каждый ответ был таким расплывчатым, что вызывал кучу новых вопросов, как при разгадывании криптокроссворда[83], а Ричард их терпеть не мог.

– Вы работали с вашим братом? – спросила Валери тихо, словно только что это поняла.

– Все верно, дорогая моя, – он хихикнул. – На публике мы с братом были злейшими врагами. Я непримиримо ненавидел его незаконную деятельность, а он терпеть не мог торжество закона.

– Но зачем? Я имею в виду: для чего так утруждать себя?

– Это было также его идеей. «Они опасные люди, – говорил он. – Так зачем нам двоим рисковать, если что-то пойдет не так? Никто не уходит из мафии, – были его слова, – разве что в деревянном ящике». Поэтому, хотя нас и было двое, наши итальянские коллеги все время видели лишь одного. «Две головы – одно лицо», как говаривал мой братец.

– И вы построили туннель для тайных встреч. Непростая работенка. – Ричард был действительно впечатлен. – Как вам удалось сохранить это в секрете?

– Парни из лагеря переселенцев. Трудяги сделают все что угодно за деньги и, – он покачал пальцем, – ни одной живой душе не расскажут, если обойтись с ними честно.

Они посидели в тишине несколько минут, затем Ричард встал и начал мерить шагами комнату, пытаясь сложить из кусочков всю картину.

– Я все еще не понимаю, при чем тут Мари, – сказал он.

– Вы оба на ней помешались. – С уверенностью кивнула Валери.

– Помешались? Наверное, да, но не так, как вы подумали. Мы оба любили ее; а я и сейчас люблю. И, уверен, мой брат – тоже, где бы сейчас ни находился. – Он поднял глаза к небу, что Ричарду показалось слегка наигранным с учетом того, что покойник был прямо под ними, в переделанной из холодильника морозилке. – Он считал себя отцом Мари, – добавил судья легко.

Валери сразу заметила двусмысленность.

– Только считал?

– О да, считал. Он вовсе не был ее отцом, но это, так сказать, полностью соответствовало нашим планам.

– Потому что отцом Мари были вы, но из-за выбранной вами роли не могли это показать.

– Именно. Вы очень умная женщина. – Он улыбнулся и снова закрыл глаза. – Ее мать держала гостиницу в нашем городке. Она была подобна самой природе. Способная исцелять и разрушать, любить и ненавидеть. Не было на свете более свободолюбивой души, но она бы сделала что угодно, чтобы защитить свою дочь. Как и мы.

– М-м-м… – Ричард подыскивал слова, чтобы потактичнее спросить об очевидном. – Но откуда у вас появилась уверенность, что именно вы отец Мари?

Старик уставился в пространство затуманенным взглядом.

– Она сама мне сказала, – коротко ответил он. Ричард и Валери с сомнением переглянулись.

– Мари вам сказала?

– Нет! Ее мать, Антуанетта, она сказала мне. А Мари ни за что не должна узнать! Антуанетта заставила меня поклясться в этом. И я знаю, что от брата она потребовала того же. Мари не должна узнать!

Стоя позади мсье Граншо, Ричард кинул на Валери взгляд, несомненно, означавший, что старик с большой долей вероятности бредит. Валери даже не шевельнулась в ответ, но было ясно, что она абсолютно такого же мнения.

– Значит, ваш план заключался в том, чтобы Мари поверила, что сама заработала себе денег, а не получила в наследство от вашего брата.

Граншо медленно кивнул.

– Я знаю, что вы думаете, мадам: что мы два помешанных на юности и красоте старика.

– Да, – отрезала Валери, – именно так я и думаю.

Он снова хихикнул.

– Возможно. Я оставил около полудюжины конвертов для Мари. Знал, что ее преданность моему брату и любопытство заставят отправить их, а в ответ ей пришлют деньги известным способом: в винных бутылках, наполненных банкнотами в пятьдесят евро.

Внезапно его лицо потемнело.

– Красота и любопытство достались ей от Антуанетты. Вместе с ее жадностью.

– Но вы не подозревали, что она сама начнет паковать и отправлять конверты?

– Именно, мсье. У нее теперь достаточно денег, чтобы жить с комфортом, и дом записан на ее имя; брат сказал ей, что это налоговая махинация. Но, как и ее матери, ей этого оказалось недостаточно. И когда Боннивал сообщил, что в городе появились подозрительные личности, итальянцы, но не родня Бруно…

Ричард с Валери снова переглянулись, и Ричард одними губами спросил у нее: «Бруно?».

– Я знал, что должен как-то это остановить. Остановить ее, пока она не увязла слишком глубоко.

– Вы имеете в виду, что вашему мертвому брату пришла пора умереть? – Тут Валери поднялась и отхлебнула виски из стакана Ричарда. Старик кивнул. – Но сначала вам нужно было вернуть его к жизни, чтобы Мари ни в чем не заподозрили.

Он улыбнулся ей: очевидно, впечатленный ее проницательностью.

– Но кое у кого возникла такая же идея. Кто-то еще изображал моего брата одновременно со мной!

Казалось, эта мысль приводит его в ярость.

– Это вы останавливались у меня? – спросил Ричард, надеясь, что его вопрос не сочтут попыткой вернуть восемьдесят пять евро или оплатить испорченные обои. – Те обои были весьма недешевыми, – пробормотал он себе под нос.

– Наверное, я уже запутался. Везде, где бывал, я старался оставить своего рода визитную карточку.

– Кровавый отпечаток?

– Да. Или что-то вроде этого. Я хотел, чтобы итальянцы решили, что меня забрали их конкуренты. Надеялся, что они бросят поиски, решив, что опоздали. – Он хмыкнул себе под нос. – Братец от души посмеялся бы над моей наивностью.

Несколько мгновений они сидели в тишине.

– Но вам удалось навести их на след в надежде, что люди начнут поиски с истоков.

– Да, это было удачное стечение обстоятельств, мадам. Я ждал. И, как уже говорил, сам не знал, кого дождусь. Прийти мог любой из полудюжины людей. Я рад, что пришли вы, мадам.

Ричард почувствовал, что здесь его заслуги остались недооцененными.

– Полагаю, смерть мсье Полина замедлила процесс: все перестали искать вашего брата – живого или мертвого.

– Бедный Шарль. Меня это ужасно огорчило. Мы ведь все вместе и служили, и росли. По понятным причинам я не разговаривал с ним много лет, но мой брат часто мне рассказывал, каким он стал бесхитростным. Да, он пристрастился к выпивке, но был совершенно безобидным.

– Да, и я его запомнил таким же.

– Помню, решил, что бедняга Шарль станет для меня выходом из положения. Кто-то снес ему все лицо, одет он был в вещи брата…

– Но вы забыли о номере?

– Я не забыл о нем, моя дорогая, просто не подумал, что итальянцы будут такими дотошными да и что они вообще знают об этом. Я их недооценил. Кто-то взял руку покойника, все сверил и понял, что это вовсе не мой брат. Я скорблю по Шарлю; мой брат его любил и заботился о нем. Он бы не хотел, чтобы того прикончили лишь ради спасения нашего бизнеса.

– Давайте вернемся к исходной точке.

– Да. Чтобы прекратить все это, мне нужно, чтобы брата нашли. Снова.