Тени незабытых предков

Густав Климт. Золотая Адель

Уговорила-таки Славу Тарощину, мою любимую подругу, телевизионного обозревателя московской «Новой газеты», пробежаться по венскому музейному комплексу «Бельведер». Ей значительно больше нравились бесконечные прогулки по самой Вене и разглядывание и разгадывание загадок «живых» зданий кружевного и эклектичного столичного зодчества.

Но «Бельведер» с принцем Евгением тоже глянулся. И Эгон Шиле с Кокошкой. И Густав Климт, чья сильно поредевшая коллекция полотен как висела, так по-прежнему и висит в тех же двух залах на втором этаже.

Можно, конечно, по-разному относиться к нашумевшей истории с исходом из страны пяти полотен Густава Климта, переехавших на постоянное место жительства в США. Да, за грехи, а тем более преступления, должно расплачиваться. Но с тех пор как Австрия, восстанавливая юридическую и общечеловеческую справедливость, потеряла свои шедевры, лично я, прилетающая в Вену по два раза в год, впервые заставила себя войти в «Бельведер» и подняться на второй этаж к осиротевшему Климту. Что уж говорить о самих австрийцах.

Когда картины переехали в Америку, в Музее современного искусства Лос-Анджелеса (LACMA) триумфально открылась специальная экспозиция этих пяти работ, являвшихся на протяжении семи лет поводом для бурного судебного противостояния между Австрийской Республикой и гражданкой США Марией Альтман (думаю, многие смотрели фильм «Woman in Gold» с потрясающей Helen Mirren). Экспонировались «Золотая Адель» (портрет «Адель Блох-Бауэр»), еще одно не столь известное изображение той же дамы, датируемое 1912 годом, и три замечательных пейзажа, еще недавно воспринимавшихся как австрийское национальное достояние и украшавших стены венского дворца.

Судебное решение повергло австрийские власти в такой шок, от которого многие до сих пор не оправились, а простые австрийцы почувствовали себя осиротевшими и уверились в мысли, что у них «украли-таки национальную святыню». Американская же сторона, наоборот, ликовала по поводу восстановления справедливости и «возвращения сокровищ истинным хозяевам (американским наследникам) коллекции, украденной нацистами во время Второй мировой войны». Общая стоимость яблока раздора, начавшись с суммы в 150 миллионов долларов, очень быстро удвоилась.

Адели Блох-Бауэр, звезде скандала, было 26 лет, когда Густав Климт в 1907 году написал знаменитый «золотой портрет». Высокая, трепетная, гибкая, с пышной волной черных волос и тонкими чертами лица, она была исключительной моделью для Климта, яркого представителя венского модерна (югендстиля), но на самом деле придумавшего свой особый, неповторимый стиль, в котором орнаментальная декоративность и золотая витиеватость мозаики сочетались с плоским, стилизованным силуэтом и ритмичной линией. Ах, этот изысканный излом рук, ах, этот затягивающий омут глаз – мир предельно чувственный, накрывающий мощной эротикой как волной, и в то же время какой-то странный, отрешенный… Одна из знакомых Климта оставила такое свидетельство: «Сам он был похож на неуклюжего, не умеющего связать двух слов простолюдина. Но его руки были способны превращать женщин в драгоценные орхидеи, выплывающие из глубин волшебного сна». А еще говорят, что после огромного успеха, который имели картины Климта на Венецианской выставке 1910 года, самые известные европейские кутюрье бросились шить платья по фасонам, заимствованным у его женских портретов.

Адель красиво курила сигареты в длиннющем мундштуке и очень любила вращаться в среде художественной элиты. А посему устроила в своем венском доме-дворце салон, куда приглашались художники, писатели и артисты, регулярно бывали знаменитый композитор Рихард Штраус, вдова не менее знаменитого другого австрийского композитора Густава Малера – Альма Малер и неизменно – Густав Климт. Кстати, первой картиной, для которой Адель не один год позировала художнику, была «Юдифь и Олоферн» (1901). Потом, годы спустя, с той же натуры он написал «Юдифь II» (1909), ставшую еще одним климтовским шедевром.

Фердинанд Блох-Бауэр, супруг Адели, крупный австрийский сахарозаводчик и банкир, коллекционер и меценат, заказал Климту портреты своей красавицы-жены (ну, здесь особая любовно-коварно-детективная история по отъему собственной супруги у художника-соблазнителя) и купил их вместе с четырьмя его чудесными пейзажами. В 1936 году один из этих пейзажей Блох-Бауэр подарил венскому музею. Остальные пять работ находились в его особняке до того самого дня, когда их конфисковали нацисты. В 1925 году в возрасте 42 лет Адель заболела менингитом и умерла. Детей у нее не было. Перед смертью Адель попросила мужа передать, если, разумеется, он того сам пожелает, Австрийской национальной галерее картины, купленные им у Климта. Фердинанд ответил согласием, лишь оговорил, что сделает это позже, «когда настанет время». Похоронив жену, Фердинанд перевесил два ее портрета и пейзажи в специальную мемориальную комнату, которую приказал ежедневно украшать свежими цветами. Но в 1938 году Австрию аннексировали немцы, и сахарозаводчику-меценату пришлось спасаться бегством, бросив на произвол судьбы и бесценную коллекцию картин и антиквариата, и сахарный завод, и все свое огромное состояние. Он поселился в Чехословакии, а потом, когда немцами были захвачены Судеты, перебрался в Швейцарию. Оба его дома – в Вене и в Судетах – были конфискованы и разграблены.

В начале 1939 года группа нацистов и музейных чиновников собралась в венском доме Фердинанда Блох-Бауэра, чтобы произвести дележку ценностей. Знаменитая коллекция фарфора, насчитывавшая 400 единиц, была продана с молотка, некоторые предметы переехали на жительство в венские музеи. Часть картин австрийских мастеров XIX века перешла в собственность Адольфа Гитлера и Германа Геринга. Другие были закуплены для музея, который Гитлер планировал открыть в австрийском городе Линце. Эриху Фюреру, нацистскому адвокату, занимавшемуся ликвидацией состояния Блох-Бауэров, было позволено взять несколько картин себе… Австрийская художественная галерея также проявила интерес к картинам Климта и в конце концов получила три из них, включая портрет «Адель Блох-Бауэр». Один из пейзажей был приобретен венским магистратом, другой остался у Эриха Фюрера.

Фердинанд Блох-Бауэр умер в Швейцарии в ноябре 1945 года практически нищим, так и не получив обратно ничего из принадлежащего ему имущества и не сделав в завещании никаких специальных распоряжений (правовые акты, мотивированные нацистской идеологией, Австрия объявила недействительными только год спустя). Да и то, чем он мог тогда распоряжаться, все было разграблено, растащено.

Предсмертная просьба Адели так просьбой и осталась, решающей роли (на что уповала и ссылалась австрийская сторона) в последнем (американском) судебном разбирательстве она не сыграла. Юридически картины принадлежали Фердинанду.

В декабре 1937 года 21-летняя племянница Фердинанда Мария вышла замуж. Ее супругом стал младший брат австрийского короля мануфактуры Бернгарда Альтмана – Фриц Альтман. В качестве свадебного подарка Фердинанд преподнес племяннице бриллиантовое колье и серьги умершей жены. Ведь Мария приходилась родной племянницей также и Адели (ее сестра, мать Марии, была замужем за родным братом Фердинанда). Несколько месяцев спустя после свадьбы муж Марии попал в Дахау, а бриллиантовый комплект утонченной и изящной Адели Блох-Бауэр Герман Геринг подарил собственной жене (она даже как-то появилась в нем на публике).

Супругам Альтман волею обстоятельств удалось спастись, и в 1942 году они сумели перебраться в США. Конфискованный нацистами свадебный подарок вернулся к Марии Альтман в 1945 году. Позднее она сумела отобрать у австрийского правительства и некоторые предметы из коллекции фарфора Блох-Бауэров, и рисунки Климта, оцениваемые в миллион американских долларов. Возвращения пяти картин, среди которых был и портрет «Адель Блох-Бауэр», 92-летней племяннице пришлось ждать почти всю жизнь. Случилось это только благодаря закону о реституции, принятому в Австрии в 1998 году. Суть его в том, что наследники людей, пострадавших от фашистского режима (а в Австрии в большинстве своем это были, конечно, евреи), могли претендовать на возвращение любой их собственности, находящейся ныне в музеях и галереях страны. Следуя этому закону, Австрия вернула семейную коллекцию Ротшильдов стоимостью в 60 миллионов долларов. Потом настала очередь Блох-Бауэров.

Портрет Адели за 135 миллионов долларов купил Рональд Лаудер. Теперь «Woman in Gold» живет в его Новой галерее в Нью-Йорке (Museum For German And Austrian Art), и европейским любителям живописи Климта, для того чтобы увидеть оригинал, должно перелететь океан (насколько я помню, одним из условий сделки было то, что «Золотая Адель» так на приколе в этой галерее и останется).