Утопия на марше. История Коминтерна в лицах

Александр Ватлин
100
10
(1 голос)
0 0

Аннотация: Одной из нераскрытых до конца тайн прошедшего века остается возникновение и деятельность международной организации коммунистов — Коминтерна, который стремился к радикальному переустройству привычной жизни во всемирном масштабе. Инструментом достижения амбициозной цели выступали пролетарские массы всех стран, которым обещали наступление «царства божьего на Земле».

Книга добавлена:
8-01-2024, 11:22
0
180
165
Утопия на марше. История Коминтерна в лицах
Содержание

Читать книгу "Утопия на марше. История Коминтерна в лицах"



3.3. Первые шаги Коминтерна

В архивах не сохранилось никаких свидетельств о том, почему именно Зиновьеву было поручено руководство Коммунистическим Интернационалом. На предварительном обсуждении, состоявшемся накануне открытия Учредительного конгресса, его попросили сделать доклад лишь по второстепенному вопросу — об отношении коммунистов к социалистическим партиям и к Бернской конференции. Наш герой присутствует на коллективной фотографии всех делегатов, но его нет на фото, запечатлевшем стол президиума и сидящих за ним Ленина, швейцарца Платтена, немцев Клингера и Эберлейна[602]. В ходе конгресса Зиновьев был достаточно активен, и в конечном счете именно он выступил с отчетом о деятельности РКП(б) (пропустив перед собой при обсуждении первого пункта повестки дня представителей Германии и Швейцарии).

Его доклад выглядел достаточно сухо для коммунистической партии, впервые в истории завоевавшей всю полноту государственной власти, изобилуя цифрами и деталями (об избирательной системе Советской России, бюджетных ассигнованиях, деятельности аппарата пропаганды и т. д.). Переходя к международной деятельности большевиков, докладчик поставил на первое место субсидии зарубежным соратникам, тогда это еще не считалось большим секретом[603]. Проблема заключалась в том, что таких соратников можно было пересчитать по пальцам — на Учредительный конгресс прибыло всего два делегата, имевших мандаты от своих партий. Выдавая желаемое за действительное, Зиновьев пафосно завершил свое выступление: «…мы уже дожили до такого момента, когда лучшие элементы рабочего класса всех стран считают за честь организоваться в партию коммунистов и идти по пути, на который мы вступили»[604].

На третий день работы конгресса группа делегатов в очередной раз поставила вопрос о немедленном создании нового Интернационала. Первым по проекту соответствующей резолюции высказался представлявший КПГ Эберлейн, который имел поручение своей партии голосовать против такого «преждевременного» решения. Вслед за ним слово взял Зиновьев, который сообщил, что внесенный на обсуждение экспромт был обсужден накануне в редакционной комиссии, где доминировали лидеры РКП(б). Он признал, что в большинстве европейских стран коммунисты еще никак не проявили себя, и задал собравшимся в зале вопрос, на который сам и ответил: «Вы хотели бы иметь сначала формально организованные коммунистические партии во всех странах? Но у вас есть победоносная революция, и это больше, чем формальное основание партий»[605]. Все остальные участники дискуссии высказались в поддержку резолюции, и вопрос был тут же проголосован — Коммунистический Интернационал, который в России назывался Третьим, а за рубежом — Московским, стал реальностью. В тот же день о работе Учредительного конгресса впервые рассказала советская пресса, позже в ней появилось и официальное сообщение о создании Коминтерна.

Активность Зиновьева, его полемический запал против конкурентов из рядов социал-демократии (он объявил их «маргариновыми социалистами», а их резолюции — «идейным убожеством») не осталась незамеченной. Очевидно, что вопрос о руководителе созданного Интернационала обсуждался в узком кругу большевистского руководства уже после завершения конгресса, но формального решения принято не было, поскольку РКП(б) по логике вещей являлась всего лишь одной из секций Коминтерна, т. е. подчиненной структурой. Вряд ли можно сомневаться в том, что решающее слово в данном вопросе оставалось за Лениным, и он его высказал.

Вождь РКП(б) был мастером сложных кадровых комбинаций, и здесь он не изменил себе. В день закрытия конгресса он отмел все возражения Балабановой, представлявшей там Циммервальдское движение, и объявил, что решением ЦК партии она назначена Генеральным секретарем Коминтерна[606]. Лучшей кандидатуры для оформления его фасада трудно было придумать. Но стержнем создаваемой структуры должен был стать кто-то из своих, и здесь выбор пал на Зиновьева. В расчет были приняты связи с зарубежными социалистами, наработанные им за долгие годы эмиграции, свободное владение немецким языком и даже представительная внешность. Не последнюю роль сыграла и зиновьевская активность в проведении агитационной кампании до и после Учредительного конгресса. Так или иначе, поручение принять на себя опеку над только что созданной международной организацией коммунистов было для нашего героя весьма лестным, и не в правилах большевиков было отказываться от нового фронта работы, особенно, если она открывала новые горизонты. При этом Зиновьев продолжал оставаться руководителем Петроградской организации РКП(б) и главой Северной коммуны, что заставляло его буквально разрываться между двумя российскими столицами.

Протокол № 12 заседания Бюро ИККИ об отпуске валюты для заграничной работы, в том числе для создания Я. Рейхом (Томасом) издательства в Германии

29 апреля 1919

[РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 1. Д. 1. Л. 25]

Протокол № 22 заседания Бюро ИККИ с постановлениями по финансовым вопросам

22 июля 1920

[РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 1. Д. 1. Л. 47]

Ситуация не менялась на протяжении всех лет, которые он возглавлял Коминтерн. После Третьего конгресса Зиновьев жаловался Ленину: «Надо решить вопрос о моей работе… Выход один: либо Коминтерн перенести в Питер, либо мне оставить Петроград и переехать в Москву. Радек, Кун и др., находящиеся здесь, настаивают на первом»[607]. Кроме того, лидера международной организации коммунистов постоянно отвлекали партийные поручения, выполнение которых он считал более важным. Спустя два года Иосиф Пятницкий, также делегированный в Коминтерн российской партией, перечислив узкие места в его деятельности, сообщал Зиновьеву свой вывод: «Дело могло бы быть изменено, если бы Вы могли целиком отдаться работе ИККИ так же, как Вы теперь работаете в РКП»[608].

Протокол № 30 заседания Бюро ИККИ с поручениями Джемсу (Томасу), находившемуся в Берлине

25 октября 1920

[РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 1. Д. 1. Л. 81]

Во время своих коротких наездов в Москву наш герой честно бился за материальные интересы Коминтерна, как будто это был один из наркоматов Советской России. На первых порах подобные решения принимались келейно и лишь позже приобретали форму протоколов ЦК РКП(б). Так, Зиновьев уже 26 марта 1919 года информировал сотрудников аппарата Коминтерна о получении кредита в 1 млн рублей, передаче в его ведение иностранных коммунистических групп, находившихся ранее под опекой ЦК РКП(б). В ходе заседания он подчеркнул, что Коминтерн принимает на себя пропагандистские функции, ранее возлагавшиеся на Наркоминдел, и заявил о том, что руководство последнего не в восторге от появления конкурента: «Задержка как в выходе журнала, так и вообще в работе Бюро III Интернационала происходит вследствие технических трудностей и недостаточного содействия как со стороны тов. Чичерина, который проявляет некоторую ревность, так и со стороны партийных товарищей»[609].

Первый номер коминтерновского журнала, о котором шла речь в приведенной цитате, вышел в мае 1919 года и был выдержан в стиле передовиц газеты «Правда». Зиновьев в своей статье убеждал читателей в том, что международное коммунистическое движение «развивается с такой головокружительной быстротой, что с уверенностью можно утверждать: через год мы начнем забывать, что в Европе велась борьба за коммунизм, поскольку вся Европа станет коммунистической…»[610]

Подобное настроение куратора «мирового большевизма» можно было понять — завершение Первой мировой войны привело к революционному кризису в побежденных странах, вслед за Российской империей рухнули Германская, Австро-Венгерская и Османская. То тут, то там возникали эфемерные советские республики, хотя срок их жизни исчислялся несколькими днями. Исключение составляла Венгерская советская республика, провозглашенная 21 марта 1919 года и просуществовавшая более четырех месяцев. Едва получив новое поручение, Зиновьев телеграфировал в Будапешт директивы, которые, по его мнению, помогли бы местным левым социалистам продержаться во враждебном окружении: «…нас очень удивляет, почему Вы до сих пор не опубликовали декрета о земле… Вы помните, какое значение имел декрет о земле в России, когда мы отдали землю крестьянам без всякого выкупа. Нам сдается, что декрет о земле должен бы быть и у Вас в Венгрии первым декретом»[611].

Запись разговора по прямому проводу Г. Е. Зиновьева и Бела Куна о состоянии дел в Советской Венгрии

30 марта 1919

[РГАСПИ. Ф. 324. Оп. 2. Д. 10. Л. 2]

30 марта из Будапешта пришел ответ Бела Куна — военнопленного австро-венгерской армии, принявшего во время пребывания в России идеалы большевизма и создавшего по возвращении на родину коммунистическую партию: через три дня венгерский Совнарком опубликует декрет о национализации всех земель. Следование «русскому примеру» казалось иностранным неофитам волшебным ключиком, который откроет дверь в светлое будущее. Кун сообщал о том, что строит партию по образу и подобию большевистской, берет за основу советский строй, выборы в стране пройдут по Конституции РСФСР, лишившей эксплуататоров права избирать и быть избранными. С русскими военнопленными ведется пропагандистская работа, они активно записываются в местную Красную армию. «Необходимо, чтобы III Интернационал прислал в Венгрию своего представителя»[612].

Вскоре к ней присоединилась Советская Бавария, просуществовавшая около трех недель. Тем не менее на одном из первых заседаний ИККИ обсуждался вопрос об открытии там заграничных отделений Коминтерна, которые могли рассчитывать на солидную финансовую подпитку. Зиновьев разрывался между Москвой и Петроградом, отсутствуя на большинстве заседаний. Ввиду его частого отсутствия было создано Малое бюро ИККИ, облеченное правом принятия оперативных решений без запроса мнения Председателя.

Вечером 14 апреля 1919 года состоялось первое заседание группы московских сотрудников Исполкома, на котором присутствовали М. И. Калинин от ВЦИК и Л. М. Карахан от Наркоминдела. Доклад делал Зиновьев, затем обсуждался вопрос о том, как «ввиду передвижения рев. событий разгрузить Москву, перенеся работы в филиальные отделения в Киеве, Венгрии и Баварии»[613]. После того, как немецкий совет отказал Коминтерну в просьбе предоставить занимаемое им здание (особняк заводчика Берга в Денежном переулке, который в 1918 году занимало германское посольство), было решено отправить запрос о «помещении, могущем быть предоставленным в здании гостиницы Метрополь». Однако на него претендовал и Наркоминдел, который и получил в свое распоряжение изысканную недвижимость.

Отсутствие Зиновьева в Москве ввиду слабой и нестабильной связи между столицами стало серьезной проблемой уже при рождении Коминтерна. 29 мая ему жаловался только что назначенный секретарем ИККИ Яков Берзин: «Нашу работу чрезвычайно тормозит Ваш „сепаратизм“, перехватывание иностранных материалов и проч. …» 19 июня он же подробно описывал, как наличие трех параллельных центров (вероятно, имелся в виду Киев) мешает налаживанию осмысленной работы новой международной организации. Его послание заканчивалось ультиматумом: «…необходимо или перестроить нашу организацию в смысле строгой централизации руководства — или же ликвидировать наш аппарат»[614].


Скачать книгу "Утопия на марше. История Коминтерна в лицах" - Александр Ватлин бесплатно


100
10
Оцени книгу:
0 0
Комментарии
Минимальная длина комментария - 7 знаков.
Книжка.орг » Биографии и Мемуары » Утопия на марше. История Коминтерна в лицах
Внимание