Утопия на марше. История Коминтерна в лицах

21 мая 1943

[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 1368. Л. 213]

На сей раз соответствующие директивы были продиктованы Коминтерну Молотовым — Димитров смог встретиться с ним только 30 июня 1941 года. В начале июля были согласованы участие компартий в радиопропаганде на территории европейских стран, оккупированных Германией, а также заброска за линию фронта кадровых коммунистов из числа эмигрантов[1652]. ЦК болгарской компартии поставил перед ИККИ вопрос об организации восстания в стране против прогерманского курса царя Бориса. Сталин охладил пыл БКП, лидеры которой хотели любой ценой облегчить положение Советского Союза в первые недели Великой Отечественной войны: «Никакого восстания сейчас. Разобьют рабочих. Пока мы не можем оказать никакой помощи. Попытка к восстанию будет провокацией»[1653]. Как государственный деятель Сталин прекрасно понимал, что подобная авантюра еще больше привяжет Болгарию к странам гитлеровской коалиции.

Просьбы Димитрова Сталину «дайте нам Ваши советы и указания» продолжались на протяжении всех военных лет. Лидер Коминтерна вводил советское руководство в курс дел относительно антифашистской радиопропаганды и партизанского движения на территории оккупированных нацистами стран Европы. Димитров требовал от Иосипа Броз Тито, чтобы его подпольная армия в своей деятельности избегала любых намеков на то, что «партизанское движение приобретает коммунистический характер и направлено на советизацию Югославии»[1654]. В свою очередь, к Сталину была обращена настоятельная просьба повлиять по дипломатическим каналам на югославское правительство в изгнании, чтобы не допустить распыления сил антифашистского сопротивления на Балканах.

Разговор о роспуске Коминтерна вновь возник весной 1943 года. Хотя вопрос был поднят в беседе Димитрова с Молотовым и Мануильским, очевидно, что его инициатором был сам Сталин. Исследователи едины в том, что в основе такой инициативы лежало стремление укрепить антигитлеровскую коалиции и подтолкнуть западные державы к открытию второго фронта. Споры идут о том, был ли роспуск единого центра управления компартиями «окончательным доказательством банкротства идеи мировой революции в глазах СССР» или простой модернизацией «аппарата и механизмов» советского контроля[1655].

Проект постановления о роспуске Коминтерна, одобренный Сталиным, обсуждался на заседании Президиума ИККИ 13 мая 1943 года. Даже сухой протокол выдает растерянность коминтерновцев, тщательно подбиравших слова обоснования и поддержки уже принятого решения. Венгр Матьяш Ракоши привел исторические параллели: «Ленину было тоже трудно заменять продразверстку продналогом, но он пошел на это, исходя из интересов революции». Француз Морис Торез ссылался на довоенные успехи своей партии: «Старая форма международного объединения рабочих себя изжила. Уже до войны французская партия росла благодаря применению политики „народного фронта“». Вильгельм Пик, один из основателей компартии Германии, признал, что еще вчера сомневался в необходимости роспуска Коминтерна именно в тот момент, когда коренной перелом в войне с фашизмом стал необратимым. «Трудно ответить, зрелы ли все партии настолько, чтобы могли самостоятельно решать свои задачи».

Старейший член ИККИ болгарин Васил Коларов указал на то, что Коминтерн «давно перестал быть на деле руководящим органом. Перестал потому, что изменилась обстановка. Существует СССР, это новый фактор такой огромной силы, что Коминтерн кажется архаизмом». Его поддержали испанка Долорес Ибаррури и француз Андре Марти: «Не нужно хвататься за изжившие себя организационные формы… Роспуск Коминтерна диктуется тем обстоятельством, что существование Коминтерна создает много невыгод, а выгоды от него мало»[1656]. Практически каждый из высказавшихся на этом заседании возглавит послевоенные компартии, а представители стран Центральной Европы, которые после завершения Второй мировой войны попадут в сферу влияния СССР, займут ключевые государственные посты в государствах «народной демократии».

Сталин не оставил сомнений в том, что никто из питомцев Коминтерна не будет брошен на произвол судьбы после роспуска этой организации. Он просил Димитрова «не оставлять такого впечатления, что просто выгоняем руководящих иностранных товарищей»[1657]. 19 мая 1943 года в Президиуме ИККИ обсуждалась судьба центрального аппарата и структур Коминтерна. Хотя все иностранные представители высказались за передачу вещания на свои страны национальным радиостанциям, прошла точка зрения Мануильского, согласно которой этот канал антифашистской пропаганды не должен заменить собой передачи советского Инорадио[1658]. Архив, библиотека, журналы и издательства Коминтерна передавались в ведение ЦК ВКП(б), его руководящие кадры составили Отдел международной информации в структуре центрального аппарата большевистской партии.

Сталин торопил Димитрова с публикацией постановления Коминтерна, которое должно было быть одобрено руководством национальных компартий. Об этом шла речь на заседании Политбюро 21 мая, в котором приняли участие Димитров и Мануильский. Оно состоялось в кремлевском кабинете Сталина, и тот в своей речи сделал важные дополнения к имевшим место аргументам в пользу роспуска Коминтерна. Первый из них не раскрывался, однако выглядел как упрек в адрес отцов-основателей этой организации: «Мы переоценили свои силы, когда создавали К. И. и думали, что сможем руководить движением во всех странах. Это была наша ошибка. Дальнейшее существование КИ — это будет дискредитация идеи Интернационала, чего мы не хотим»[1659]. Уместно заметить, что Сталин в устах даже самых подобострастных соратников не являлся творцом Коминтерна, поэтому данный упрек нельзя было рассматривать как критику в адрес единственного оставшегося в живых «отца-основателя».

Второй аргумент представляется более важным признанием: «…компартии, входящие в КИ, лживо обвиняются, что они являются якобы агентами иностранного государства, и это мешает их работе среди широких стран. С роспуском КИ выбивается из рук врагов этот козырь». Современный уровень исследований по истории Коминтерна показывает, что подобные обвинения отнюдь не были «лживыми», да и последующая история коммунистического движения демонстрирует то, что упомянутый Сталиным «козырь» продолжал оставаться в руках западной пропаганды[1660]. В эти дни лидер ВКП(б) встречался с эмиссаром правительства США Джозефом Дэвисом и попытался использовать данный аргумент против своего оппонента.

Автору уже приходилось высказывать мнение о том, что форсированный роспуск Коминтерна невозможно понимать вне контекста Второй мировой войны. Война вынудила советское руководство пойти на уступки во внутриполитической жизни, а на международной арене подтолкнула сталинский режим к пусть даже частичному, но все же высвобождению коммунистического движения из-под своего контроля. В условиях нацистской оккупации многие компартии и так были предоставлены сами себе, искали свои пути участия в национальном Сопротивлении. Нельзя сбрасывать со счетов и то, что для Сталина, с его стремлением к территориальной экспансии, идеология панславизма могла показаться более привлекательной, чем пролетарский интернационализм. Поэтому тот факт, что именно в мае 1943 года в Москве открылся Конгресс славянских народов, вряд ли был простым совпадением[1661].

Так или иначе, роспуск Коминтерна был единоличным решением Сталина (оформленным позже как выражение воли самих компартий), которое он вынашивал на протяжении как минимум военного периода. «Главной заботой Сталина была безопасность СССР, и здесь Коминтерн пережил свое предназначение. Он оказался явной помехой для успешного ведения войны и послевоенных перспектив Советского Союза»[1662]. Не дотянув нескольких месяцев до своего четвертьвекового юбилея, Коммунистический Интернационал тихо скончался. При этом он пережил почти всех своих основателей и кураторов из рядов российской компартии, которые служили продвижению вперед идей и практики «мирового большевизма».

Избранная библиография