Поцелуй Лилит

Каждый шаг болью отзывался в бедре, поврежденном в давней аварии, но, до сих пор, иногда дававшем о себе знать. Лоренцо не пытался окликнуть человека, за которым он следовал последние десять минут — он ждал, пока Джереми Лартер сам повернется для того, чтобы рассмотреть человека, шаги которого он мог слышать за своей спиной.

Лоренцо дождался своего момента. Наступив в лужу, Лартер бросил мимолетный взгляд в сторону человека, шедшего за ним и, увидев знакомого, остановился.

— Давно за мной идешь? — с осторожностью спросил Джереми.

— От «Утопии», — прищурившись, его собеседник продолжил. — У меня есть одно очень интересное предложение… Речь идет об этом парне — Мигеле.

— Какое же? — после этих слов Лартер закурил трубку. — Он, буквально, только что прибыл в Шаннон…

— И об этом тебе сообщил сам Дженовезе, верно? — лицо ДиМуччи расплылось в улыбке. — А известно ли тебе, кто поставляет информацию Лукасу?

— Какой-то человек, которого он послал вместе с Мигелем, — развел руками Лартер. — Да и тебя он наверно прислал вслед за мной.

— Возможно, здесь не самое лучшее место для милой беседы, да и у тебя нет оснований мне доверять, но я скажу лишь одно — информация от того парня поступает не лично к Лукасу, а через нескольких посредников, — близорукий Лоренцо прищурился, пытаясь рассмотреть своего собеседника. — Почему так… я сам не знаю, но зато я знаю, как можно выйти на тех людей и всё время быть на шаг впереди дона Дженовезе.

Сводник знал, какие слова смогут задеть его собеседника, и теперь внимательно наблюдал за его реакцией.

— Что ты хочешь взамен?

Длинный узкий переулок, в котором они стояли, когда-то был одной из центральных улиц Бостона, но, проиграв веку автомобилей, это место постепенно превратилось в аллею, защищенную громадами зданий от солнечного света и лишних глаз. ДиМуччи внимательно осмотрелся и, убедившись в том, что вокруг нет лишних свидетелей, он продолжил.

— Я хочу, чтобы ты помог мне купить дом в Калифорнии. Просто, помоги мне найти хорошего продавца — с остальным я справляюсь сам. Я знаю, что ты занимаешься скупкой долгов и можешь помочь мне найти дом, бывший хозяин которого оказался не очень расторопным в финансовых делах.

— Ты не боишься, когда-то твои способности погубят тебя? — с улыбкой произнес Лартер. — Дженовезе всегда успеет расправиться с тобой, да и я успею, если узнаю, что всё это — еще одна из его ловушек, — теперь его веко подергивалось, выдавая волнение. — Кстати, скажи, зачем тебе сейчас дом в Калифорнии.

— Ты купил дом в Кембридже, чтобы твоя семья смогла сюда приехать. У меня скоро свадьба, и я хочу купить дом в Калифорнии, чтобы моя семья могла переехать туда. Ты не хочешь, чтобы твоя семья не расплачивалась за ошибки твоего прошлого — я тоже не хочу, чтобы кто-то расплачивался за мои ошибки или былые случайности.

— Значит, твоя невеста имеет слишком отдаленное представление о том, чем ты здесь знаменит? — усмехнулся Джереми, пуская кольца табачного дыма.

— Твоей жене детям тоже слишком мало тебе известно, но и… посуди сам, ведь так лучше для них, — собеседник Лоренцо одобрительно кивнул. — Моя Дженнифер думает, что я продаю недвижимость.

— Недвижимость? — Лартер рассмеялся.

— Да-да, недвижимость. И будет честно, если мы вместе с ней в Калифорнии откроем свою собственную фирму по продаже недвижимости.

— Но для начала тебе нужен просто дом? — в ответ, ДиМуччи кивнул. — Знаешь… — продолжил Джереми, — Моя жена тоже сейчас ведет некоторые мои дела в Британии — точнее, те из них, которые пока еще остались достаточно прозрачными. И поверь, я тоже хотел бы избавиться от всей той грязи, которая тянется за мной сплошным шлейфом.

Лоренцо внимательно наблюдал за своим собеседником. Лартер, задумавшись, словно впал в какие-то далекие воспоминания. Когда табак в его трубке закончился, он, протерев её платком, спрятал в карман пиджака.

— Послезавтра, на набережной, на берегу реки Чарльз — возле моста, который связывает Бостон с Кембриджем. Там справа, от моста есть небольшой сквер — я поставлю автомобиль в двух кварталах оттуда. Знаю, ты любишь ходить пешком, поэтому, сперва, тебе стоит пройти через стоянку. Если увидишь там мою машину, то, значит, я уже жду тебя возле моста.

Джереми несколько раз одобрительно кивнул головой. Его веко всё еще дергалось — он не забывал о том, что и в этот раз Дженовезе может оказаться на шаг впереди него. Пока он, остановив свой взгляд на булыжнике, думал о том, что если это еще одна из ловушек Лукаса, его собеседник уже исчез в боковом переулка, двигаясь обратно в сторону «Утопии», где остался стоять его автомобиль.

Когда Лоренцо вернулся и сел в машину, оставленную в квартале от «Утопии», боль в бедре снова утихла, он прекрасно знал, что она снова может вернуться, пусть и нескоро. ДиМуччи был достаточно удовлетворен для того, чтобы не скрывать от самого себя.

Включив радио, он взял журнал, лежавший на заднем сидении. На страницах, которые он просматривал, можно было рассмотреть фотографии калифорнийских домов. Когда Лоренцо дошел до середины журнала, он узнал понравившиеся снимки, обведенные карандашом. Усмехнувшись, он быстро пролистал оставшуюся половину журнала и, бросив его обратно на заднее сиденье, завел автомобиль.

Когда ДиМуччи выехал на улицу, которая вела в сторону его дома, в Сомервилле. Он ждал, пока по радио скажут что-либо о падении цен на недвижимость в западных штатов — о теме, столь популярной в последние дни, но диктор говорил о необходимости усиления американского присутствия во Вьетнаме и о какой-то угрозе для государственных интересов.

Где-то, позади, осталась река Чарльз и центральные кварталы города. Теперь, впервые за последние несколько лет Лоренцо смог почувствовать, что у него есть шанс обыграть Дженовезе — человека, которому он помог избавиться от их былых врагов, но от которого он так и не дождался благодарности. * * *

Чем более близкими казались дома Шаннона, тем более Мигель ускорял свой шаг. Когда на землю упали первые капли дождя, он успел лишь чуть более чем на милю отдалиться от этого богом забытого городка. За двадцать минут дождя грунтовая дорога, связывающая остатки римских укреплений с городом, превратилась в грязную канаву.

Успевший насквозь промокший Массиньи, чуть было не разбивший камеру, поскользнувшись на груде булыжников, был более чем удовлетворен началом дня — Дженовезе уже перевел деньги, лишив Мигеля лишних сомнений, а нежеланный спутник, Патрик, распивал виски в компании каких-то матросов.

Когда Мигель дошел до паба, расположенного недалеко от аэропорта, на дороге, служившей подъездом к аэропорту для жителей других частей Ирландии и, одновременно, единственной и главной улицей городка, на входе стояло не менее десятка человек. Заходя в паб, Мигель прошел мимо них, стараясь не всматриваться в их лица — ему не хотелось узнать в этих людях кого-то из своих старых знакомых, которые могли бы помнить его первые перелеты через Шаннон.

Паб был переполнен: работники аэропорта, жители Шаннона и окрестных деревень, работники авиалиний и пассажиры, ожидающие свой рейс.

— Когда же тебя заберет какая-то Бездна? — произнес себе под нос Мигель, увидев в углу зала О’Хару и его новых знакомых. — В этом городе три публичных заведения, но, конечно, появиться ты мог только здесь… — разочаровавшись, он направился к выходу из зала.

Многие из людей, ранее стоявших на выходе, уже успели разойтись. Лишь одна девушка, всматриваясь куда-то вдаль, одиноко стояла под широким козырьком паба, едва ли защищающим от капель дождя, щедро орошавших Шаннон. Какое-то время Мигель спокойно её рассматривал, стоя в нескольких шагах от нее.

— Ирландские дожди бесконечны — опрометчиво ожидать и то, что этот когда-то закончится, — услышав это, девушка повернулась.

Массиньи сразу же был поражен красотой черт незнакомки. Немного смутившись, стараясь не отвлекаться на её лицо, он перевел взгляд на её темные волосы, ниспадавшие на промокшую ткань плаща, а затем — на её лазоревые глаза.

— Может помочь этому дождю разрушить стены молчания и одиночества? — улыбнувшись, произнесла незнакомка. Она ответила на английском, хотя и с акцентом, который был незнаком Мигелю.

— В таком случае, этот дождь — враг моего рока… молчания и одиночества, — пожал плечами Мигель, рассматривая глаза незнакомки.

— За многими из нас следуют демоны мрака и одиночества…

— А захочет ли прекрасная незнакомка увидеть моих демонов в лицо, — произнес Массиньи и, дождавшись кивка своей собеседницы, продолжил. — Я предлагаю игру: сейчас я расскажу прекрасной незнакомке многое о себе, не зная даже, как её зовут, а она пообещает когда-то открыть все свои карты и мне.

— Каждый из нас спустится в потемки чужого прошлого, но кто-то получит в награду чужую тайну, а кто-то — демона… верно? — незнакомка с интересом рассматривала своего собеседника.

— Меня зовут Мигель. Я родился в Марселе, а вырос в Бостоне… — начал свой рассказ Массиньи.

Пока дождь продолжал орошать Шаннон, Мигель рассказывал о том, как судьба его навсегда связала с археологией и искусством, историей и реконструкцией. Он рассказывал о своих прошлых путешествиях в Британию. Он рассказывал многое, хотя и избегал самых темных страниц своей жизни, о которых даже последний безумец не рассказал бы первой встречной незнакомке. Теперь у него появилась уверенность в том, что он когда-то сможет быть на один шаг впереди Дженовезе. Лукас смог победить его в первый раз — он узнал все тайны Мигеля и раскрыл все его карты. Лукас успел возгордиться тем, что ему успели стать известными чужие карты, но Массиньи разрушил его превосходство, рассказав столь многое красавице-незнакомке.

— Семнадцатое мая, четверг… — прервав свой рассказ, тихо произнес Массиньи. — Вылет через полтора часа… Прости, я должен спешить, — теперь уже громко он произнес, пожав плечами.

— А что, если мы больше никогда не увидимся, и я не смогла отплатить тебе тем же? — спросила незнакомка, всматриваясь в глаза своему собеседнику.

— Позволь, я тебе напоследок расскажу одну легенду.

Его собеседница уже знала, что отец матери Мигеля происходил из Браги, города в северной Португалии, а мать — из небольшого городка на берегу реки Вилен, на границе Бретани и страны Луары. И там, и там, в памяти людей всё еще были живы кельтские легенды, а духи прошлого не были забыты.

— К северу от Брагансы люди помнят Вириату, — продолжил Мигель. — Он родился на рубеже эпох, когда Римская империя, ставшая отчим домом для лузитанов, рухнула, а орды захватчиков заполнили западные провинции бывшей империи. Его назвали в честь человека, который задолго столетий до этого остановил римское нашествие, но теперь Вириату, на краю земли, пришлось столкнуться с нашествием варваров-свевов. Он объединил людей своей долины и остановил захватчиков, он пресек разбойничьи набеги готов, но он был проклят… — вздохнув, Массиньи продолжил. — Когда к нему прибыли христианские проповедники, он изгнал их из долины, сказав, что там, где ступил копытом иберийский бык, нет более места Богу христиан — за это Вириату был проклят.