Поцелуй Лилит

— Хорошо, кто стоит во главе Совета?

Какое-то время прокурор молчал, словно и не услышал вопрос своего собеседника. Он тяжело дышал, сидя на коленях.

— Поверь, поезд не стоит на месте. Чем быстрее ты ответишь на мои вопросы, тем быстрее я освобожу тебя, — продолжил Джереми.

— Томми Эболи возглавляет совет, а Филипп Ломбардо прикрывает его спину… — увидев одобрительные кивки Лартера, он добавил. — Семья сильно разрослась — наши люди есть даже в Чикаго и Атланте. Многие из них связаны с Семьей лишь той кровью, которую им передали их матери, а некоторые даже не являются прямыми родственниками Дженовезе.

Окружной прокурор замолчал. Джереми просто спокойно ждал, несколько раз взглянув на часы. Ему показалось, что Корнелио снова начал тихо плакать.

— Примерно через шесть минут здесь будет поезд. Если ты хочешь жить, то ответишь на последний вопрос, — в ответ на это, прокурор закивал головой. — Как вы, к черту… — Лартер, прервавшись, нервно засмеялся. — Как вы узнали, что Лоренцо хочет со мной поговорить и как вы узнали, когда где и как мы должны с ним были пересечься?

— Во вторник Мюллер заметил, как ДиМуччи пошел за тобой по переулкам — когда он сообщил это Лукасу, он решил всё это проверить. Когда-то, более года назад, мы поставили у Лоренца дома подслушивающее устройство на телефон. Тогда он был у своей подруги в Сомервилле, а несколько человек, талантливых во взломе и в подобных устройствах, немного поработали с трубной его телефона.

— Зачем семье Дженовезе работать с людьми, которым они не доверяют? — поднявшись, произнес Джереми.

— Тогда было подозрение, что этот парень кому-то продает то, что он знает о Семье — если бы эти предположения подтвердились, то у него появился бы неплохой шанс сытно накормить рыб. Но ничего не подтвердилось, а устройство в телефоне, конечно же, осталось… — вздохнув, Корнелио продолжил. — Лукас говорил, что парень, наверно, начал что-то подозревать — он меньше стал разговаривать по телефону и совершенно перестал говорить о темных делах, с которыми имел дело. Но сам аппарат он так и не заменил — наверно, подумал, что Лукас проверяет, много ли в этой кошачьей шкуре блох, — после этих слов окружной прокурор разразился нервным смехом, вспомнив о том, как владелец «Утопии» любил проверять людей, с которыми он работал, самыми жестокими способами.

— Три минуты, — Лартер снова посмотрел на часы.

— Во вторник вечером ДиМуччи позвонил своей невесте — сказал, что в четверге вечером он не сможет приехать к ней в Сомервилль, потому как у него важная встреча с каким-то человеком, — когда Корнелио понял, что его собеседнику не хватает последних деталей, он произнес. — Лукас знал, где этот парень встречается с людьми, которым хочет передать какую-то важную информацию, и он знал о том, что во вторник, кроме как с тобой, Лоренцо ни с кем не разговаривал, практически все подозрения подтвердились. У Семьи был лишь один день на решение всех вопросов, а чем это всё закончилось, ты сам знаешь.

Лартер услышал то, что он хотел, но теперь он не знал, как закончить представление, разыгравшееся на окраине Бостона. Окружной прокурор внимательно следил за своим собеседником, начавшим нервничать. Но, когда послышался звук приближающегося поезда, Корнелио сам начал нервничать — это был тот же звук, который он слышал несколько минут назад, но теперь этот звук превратился в шум, становившийся все более и более сильным. Далеко на пути показался свет, который разрушил последнюю надежду прокурора на то, что его собеседник, говоря о поезде, всего лишь блефовал.

— Где же эти ключи, — тихо говорил себе под нос Лартер.

— Освободи меня, прошу тебя. Ведь я никого не убивал…

— Подожди, — ответил его собеседник, нервно обыскивающий свои карманы. — Ты, конечно, клоун и мелкий проходимец, но, поверь, я тоже не убийца и не желаю твоей смерти.

— Идиот, ты потерял ключи? Найди их, — с трудом произнес Корнелио, следивший за приближавшимся поездом. — Пока тебя будут поджаривать на электрическом стуле, твою жену будут насиловать люди Ломбардо.

Джереми начал искать ключи на земле. Не в силах разглядеть что-либо во тьме, он стал жечь спички, одну за другой, но даже так он едва ли мог что-то разглядеть. Отойдя на шаг назад, он начал искать ключи в сорной траве, росшей на краю насыпи, но каждая попытка казалась все более и более бессмысленной.

— Даже если тебя не найдет полиция, тебя найдут люди Эболи и Ломбардо, — Корнелио снова разрыдался. — Найди эти ключи, найди их… пожалуйста, — судорожно повторял окружной прокурор, прикованный к груде металла в сотне метров от приближающегося поезда.

Лартер уже не слушал своего собеседника. Не поворачиваясь, быстрым шагом он двинулся в сторону Бостона, все более и более отдаляясь от насыпи. Где-то позади, были слышны отзвуки безуспешной попытки машиниста затормозить поезда и, последовавшие вскоре за ней, скрежет металла и человеческий крик. Джереми шел через какой-то пустырь, разделявший два промышленных склада — до городских кварталов оставалось совсем недолго. Успокоившись, он остановился и, когда глаза уже привыкли к темноте, осмотревшись, он присел на перевернутую металлическую бочку.

Зажегши спичку, он усмехнулся, еще раз осмотрев место, где ему пришлось остановиться. Здесь, над грудой мусора, на листе жести какой-то то ли бродяга, то ли безумец старательно навел краской надпись — «Утопия»…