Друг № 3

Глава 15. Бег по кругу

Забавно, как все в мире повторяется. Даже Земля, и та ходит по кругу. На самом деле орбита земли представляет собой не круг, а эллипс, а вселенная постоянно расширяется. Так что вернуться на то же самое место в принципе невозможно. Крохотные земные обитатели, прикованные к поверхности, тоже никогда не оказываются на одном и том же месте дважды. Им только кажется, что это так.

В понедельник, стоя перед Министерством магии, Драко подумал: возможно, Флориан Фортескью погиб в той самой подсобке, где они с Гермионой запустили в действие план, который должен был привести к справедливому возмездию за его смерть. Но, с точки зрения устройства вселенной, мысль была ошибочной — такое невозможно.

Его попросили выступить свидетелем на процессе отца. Он отказался. Его пригласили присутствовать на слушаниях. Он не пошел. И теперь стоял в первых рядах толпы, которая ожидала вынесения приговора. Ближайшая к Министерству точка аппарации была огорожена барьером, поскольку на нее должны были выходить участники процесса. Он знал, что в толпе точно был один человек, которому отец и его дружки сломали жизнь (он сам), но, вероятно, там были и другие пострадавшие.

Бьянка одолжила ему маггловские «солнечные очки» Уилла: большие, темные и закрывавшие большую часть лица. Волосы скрывал капюшон, так что узнать его было сложно. Пока на него не обращали внимания. Мэгги заставила его взять выходные, чего ему на самом деле совсем не хотелось. Но она сказала, что ждет его не раньше среды. Разве что он захочет поговорить, и тогда может обращаться в любое время, и так далее. Но он не хотел говорить. За последние недели Драко обнаружил, что когда держишь рот на замке, друзья заводятся быстрее. Всё пошло так хорошо, что он не собирался ничего портить. Он прислушался к разговорам в толпе: в основном о том, какие мерзавцы эти Упивающиеся и что им самое место в тюрьме. Делать было нечего, только ждать, и он ждал, разглядывая пустую площадку для аппарации.

Внезапно в центре защищенного чарами круга появилась его мать. Она тут же его заметила, несмотря на маскировку. Он только несколько раз в жизни видел мать бегущей, но сейчас она бросилась к нему и обняла, несмотря на высокий, по грудь, защитный барьер. Она стащила с него капюшон и вцепилась руками в волосы.

— Приговор вынесен! Все кончено!

Он обнял ее за талию и поглядел через плечо. На площадке появился колдун в пурпурной мантии. Он постучал себя палочкой по горлу, чтобы усилить голос. Толпа затихла, а мать замерла в его объятиях.

— Суд вынес приговор по делу Гектора Крэбба, Оливера Гойла, Джарвиса Нотта и Люциуса Малфоя. — Колдун сделал паузу. Драко втянул воздух и затаил дыхание. — Все четверо признаны виновными по всем обвинениям и приговорены к пожизненному заключению в тюрьме Азкабан.

Мать что-то сказала, но он не мог разобрать, что, за радостным ревом толпы. Внезапно он почувствовал рывок в области пупка, его безжалостно втянуло в трубу аппарации, и он с размаху приземлился на утоптанном дворе манора, так что удар отдался в ноги. Мать отпустила его и отступила назад. Он, наконец, выдохнул, отвернулся и его немедленно стошнило.

— Прости, Драко, — сказала она. — Я пыталась тебя предупредить.

— Я понял, — после паузы ответил он и сплюнул на землю, чтобы избавиться от привкуса во рту.

— Думаю, для меня лето закончилось, — сказала она высоким напряженным голосом. — Завтра я возвращаюсь домой.

— Это я тоже понял.

—Ты в порядке?

— Да.

— Встретимся в доме, после того, как почистишься.

Ее шаги затихли по направлению к дому, но он так и остался стоять, опершись руками о колени и устремив взгляд на землю. Ему не нравилась перспектива снова жить с матерью, но без отца той в Монако делать было нечего, и он понимал, что ей хочется быть рядом с сыном. Учитывая, что этот самый сын засадил отца в тюрьму, он мог, по крайней мере, больше общаться с матерью.

Он вошел в особняк, но до конца дня так ее и не увидел. Она велела домовикам принести поднос с ужином в личную гостиную. Он поступил также. Потом он несколько часов подряд слушал, как она быстро двигается по первому этажу, налетая на мебель и периодически что-то восклицая. Когда она легла спать, он спустился вниз и обнаружил, что кабинет отца пуст. Домовики таскали мешки с мусором, чтобы сжечь их в подвале. Стало гораздо чище.

* * *

На следующее утро в «Пророке» появилась огромная, на три четверти первой страницы колдография мучительной и сугубо личной сцены: мать цепляется за него перед выходом из Министерства. Слава Мерлину, и в этот раз обошлось без слёз. Утром она не спустилась к завтраку, но он решил, что проведает ее позже. Он вернулся из утренней столовой, и, к собственному удивлению, обнаружил в личной гостиной Блейза и Панси. Несколько секунд они, замерев, смотрели друг на друга. Панси заговорила первой.

— Привет, Драко, — голос колол иглой. — Мы явились без приглашения. — Да, он заметил. — То мизерное уважение, которое мы к тебе питаем, вынудило нас дождаться завершения процесса прежде, чем вмешиваться.

— Вмешиваться, — повторил он.

— До нас дошли сведения, что особа, с которой ты встречаешься, это… Гермиона Грейнджер, — сказал Блейз с некоторой неловкостью.

— Думаю, тебе лучше сесть, — заметила Панси.

— В чем дело? Вы все время внушали мне, что надо найти себе пару, но когда я наконец-то это сделал, заявляетесь в мою гостиную и предлагаете мне мой собственный долбаный стул! Это бред! Я лучше постою.

— Послушай, Малфой, могу понять, что тебе по каким-то причинам показалось, что это недурной ход. — Блейз сделал паузу и добавил с недоуменным видом. — На самом деле, не могу понять. Совсем.

— И я не могу, — поддержала его Панси. — Это просто из ряда вон!

— Я не спрашиваю ваше мнение, и меня не интересует, что вы думаете о моей личной жизни.

— Ты что, совсем потерял голову, если не видишь, каким дураком себя выставляешь?

— Не понимаю, из-за чего тут вмешиваться. Что здесь такого? Объясните мне, почему дураком?

Они потрясенно уставились на него, потом посмотрели друг на друга и снова перевели глаза на него.

— Малфой, это же очевидно.

— Ты что, сам не соображаешь?

Отец попал в тюрьму, мать пряталась в дальнем конце особняка (может, просматривала старые снимки и пыталась понять, когда все пошло не так, а Драко не мог ей объяснить, потому что она не стала бы слушать), а его лучшие друзья пытались втолковать ему, с кем ему можно встречаться. Единственное преимущество, связанное с недееспособностью родителей, таким образом, сошло на нет: им на смену пришли двое помешанных на контроле придурков, которые указывали, что он должен делать. Кровь вскипела в жилах, отдаваясь глухим ревом в ушах. Они выбрали неудачное время.

— С меня хватит! — прорычал он. — Или вы приведете доводы — по-настоящему убедительные доводы — почему это плохой выбор, или научитесь с ним мириться. Или мы перестаем общаться. Не хочу доводить до такого, но у меня появились новые друзья, и мне не нужны те, кто не доверяет мне, когда речь идет о личной жизни. — Панси открыла было рот, но Драко вспомнил еще кое-что. — Погоди. Все доводы должны относиться к последним пяти годам, и не включать слова «кровь», «Гриффиндор» и «волосы».

Панси закрыла рот и нахмурилась.

— Она все еще дружит с Поттером? — поинтересовался Блейз.

— Это ты к чему?

— А если тебе придется общаться с Гарри Поттером?

Они обменялись полными отвращения взглядами и вернулись к обсуждаемому вопросу.

— Я же не собираюсь заставлять вас с ней встречаться, так почему мне придется встречаться с Поттером?

— Но если у вас дойдет до… — Блейз испытывал сильнейшую неловкость. — То есть, хотя мне неприятно об этом думать, но ты уже не молод. И вполне можешь решить, что тебе пора… Что, если… В общем, что, если?

— Мы один раз вместе поужинали. Из нас троих — меня, Грейнджер и вас, совершенно посторонних людей — только вы и думаете… об этом.

— Откуда ты знаешь? Что, если она захочет… Ну… Из-за твоих денег.

С лица Блейза не сходила гримаса отвращения. Было ощущение, что он непрерывно жует лимон.

— Да она мне чуть не запретила платить за ужин!

— А что, если она захочет… обустроить свою жизнь. Ну, знаешь, завести… Ну…

Панси закатила глаза и пришла ему на помощь:

— Блейз пытается выяснить, не собираетесь ли вы пожениться и завести мерзких полукровных детишек.

— Как я уже сказал, кроме вас двоих это никого не волнует, но с чего эти в высшей степени гипотетические детишки должны быть такими уж мерзкими? Потому что они полукровки? Чистокровных и так почти не осталось, и если уж тебя, Панси, это так беспокоит, почему бы тебе самой не обзавестись детьми? Очень в твоем духе: все обязаны смириться с твоим выбором, но при этом ты оставляешь за собой право указывать остальным, что им надо делать.

По ее лицу он понял, что удар достиг цели, но сдаваться она не собиралась.

— Они будут мерзкими, потому что будут наполовину Грейнджерами.

— И мы вернулись к тому, с чего начали. Что плохого в Грейнджер?

— И с каких это пор ты считаешь, что ничего? — поинтересовался Блейз, потому что Панси уставилась на него так, словно он полностью лишился ума.

— Согласен, что на это понадобилось время. Но если бы вы получше ее узнали, чего я вас вовсе не прошу делать, вы бы поняли, что в ней нет ни капли мерзости.

— Но почему она? — продолжал свое Блейз. — Что ты в ней нашел такого? Ты что, сам не видишь, во что вляпался? Да у всех вокруг истерика начнется! Даже те, кто в жизни ни с тобой, ни с ней не встречался, и те ахнут.

— Как-нибудь переживут. И вы тоже.

— Ты не ответил на первый вопрос, — ядовито заметила Панси. — Расскажи, что ты в ней нашел.

Драко перевел взгляд с Панси на Блейза и обратно. Оба смотрели на него выжидающе. Ему не хотелось объяснять вслух, чем его привлекает Гермиона, потому что в любом случае это прозвучало бы слюняво.

— Она мне нравится. Вам этого должно быть достаточно.

— А, может, тебе другая понравится? — спросил Блейз, но тон у него был смирившийся, так что теперь оставалась Панси.

— А зачем? Я уже нашел одну, и она мною заинтересовалась, на что понадобилось немало времени, как вы оба заметили. Не понимаю, с чего я должен от нее отказаться, и потратить еще пару лет на поиски замены. Только потому, что вы мне велели?

Панси негодующе фыркнула.

— Вижу, что с тобой толковать бесполезно. Ничего, со временем новизна пройдет, она тебе наскучит, и вот тогда ты заметишь, сколько у нее недостатков, и поймешь, что не было смысла ради такой, как она, плюхаться в грязь.

Драко снова начал выходить из себя, но постарался сдерживаться. Чувства означают слабость, особенно для Панси. Надо рассуждать логически.

— Что ты заладила про грязь, а, Панси? А как насчет тебя? Ты не очень-то блюдешь чистоту крови! Ты бросила Нотта, Гойла, Флинта и меня, кстати, тоже, еще на пятом курсе перешла на полукровок, а потом избавилась и от них. Я тебе хоть слово сказал, пока ты трахалась с теми, у кого кровь нечистая? Нет, потому что понимал, что не мое дело, с кем ты встречаешься. Я понимаю, что ты не знаешь, к чему еще придраться, но, по крайней мере, прояви честность и признай, что предлог — нелепый.