Теневой Танцор

Глава 26. Феникс

Поздно. Мерлин, как же было поздно.

Гермиона отвела покрасневшие глаза от учебника и устало, неловко потерла их ладонями. Школьный колокол давно пробил отбой, и гостиная Гриффиндора затихла: даже самые стойкие из пяти— и семикурсников, готовящихся к С.О.В. и Ж.А.Б.А., уже разбрелись по постелям, но староста упрямо вчитывалась в типографские строчки и скребла пером тезисы в пухлой тетради. Для нее обычные годовые экзамены были так же важны, как выпускные.

Неделя, может, больше — Гермиона затерялась в серых однообразных днях и уже не была ни в чем уверена — прошла с того дня, как Северус раскрыл ее обман и снова все вернулось на круги своя: гриффиндорская староста и профессор друг друга не замечали. В черных глазах — ни намека на теплоту, в глубоком баритоне — ни единой эмоции. Иногда казалось, что последние два месяца ей просто приснились.

Но не чувство вины грызло Грейнджер изнутри и заставляло придерживаться образа «учитель-ученик», которому ее когда-то научил возлюбленный. Чистейший, кристальный гнев с горькой ноткой разочарования отравлял Гермиону. Разве заслуживала она колючих, ядовитых слов Северуса?

«Отчасти, — была вынуждена признать Гермиона. — Но вовсе не за то, что заставила его увидеть правду, которую он предпочел бы игнорировать».

Растерзанная войной между гордостью и симпатией к Снейпу, уставшая от недопонимания, она спрашивала себя, готова ли терпеть тяжелый характер своего профессора дальше. Сможет ли принять его сложную натуру, переступая через обиду не на словах, а на деле?

Ответа не было, и, пытаясь заглушить горечь и неясное сожаление, Гермиона все свободное время посвящала подготовке к экзаменам.

Внезапно послышался тихий стон петель открываемого портрета, и на цветастый ковер упало размытое пятно света. До сознания погруженной в свои мысли отличницы не сразу дошло, что в такое позднее время некому посещать факультетскую башню, и поэтому, когда прозвучала в тишине фраза «Мисс Всезнайка вернулась?», сказанная таким знакомым и родным голосом, Гермиона вздрогнула.

— Гарри! — вздохнула она и в следующую секунду уже обнимала парня, цепляясь за его шею, как за спасательный круг в шторм.

Ее ладони ерошили длинные и жесткие черные волосы на затылке, а облегчение затапливало теплыми волнами все тело. От Поттера пахло соленым морским ветром, терпким мускусным запахом разгоряченной кожи и еще чем-то новым и очень приятным. Это был все тот же Гарри — друг детства, — но и в то же время он был совсем другим.

— Когда ты вернулся? — спросила Гермиона, как только отстранилась от юноши и села в соседнее кресло у огня.

— Не больше часа назад. Пришлось все это время пробыть у директора, чтобы рассказать ему о крестражах. Да говорить-то особо и нечего, — пожал плечами Гарри, заметив сосредоточенное любопытство, отразившееся на лице подруги. — У Балорта чутье, как у натасканной полицейской ищейки. Бывало, он целый день копается через меня в голове Волдеморта, потом еще сутки проводит в трансе, а потом раз, — Поттер щелкнул пальцами, — и на следующий день он мне рассказывает о том, где искать очередной крестраж.

— Через тебя? Как это, через тебя, Гарри? — высоким голоском спросила Гермиона, явно испуганная представившимися сценами.

— Это как легиллименция, от которой голова потом болит у Волдеморта. — Но, заметив, что Грейнджер не оценила легкомысленного отношения к ситуации, Поттер сдался: — Не переживай, это ненамного противнее, чем то, что делал с моими мозгами Снейп в прошлом году. Зато толку больше. Директор был прав насчет значимости вместилищ. Первой мы нашли и сожгли чашу Пенелопы Пуффендуй. Потом были медальон Слизерина, диадема Кандиды Когтевран и, буквально вчера, змея Волдеморта.

— Поверить не могу! — прошептала Гермиона. — Директор собирал информацию о жизни Волдеморта и его крестражах много лет, а Буревестник смог найти их все за один месяц? Не может быть все так просто! Дамблдор — величайший волшебник, так почему же он не додумался до этого способа?

— Директор всегда говорил, что есть разница между тем, что просто и тем, что правильно, — развел руками Поттер. — И ты должна понимать, что он не стал бы меня использовать, как проводника в голову Волдеморта. Шпионить это одно, а сливаться с ним душой — другое. — Гарри невесело улыбнулся и потер шрам. — Из рассказов Балорта я понял только то, что обойти все ментальные блоки Реддла он смог потому, что у них одна кровь, а у меня с ним одна часть души. Это и создало тот мост, по которому Балорт смог проникнуть в его воспоминания.

— Значит, ты уничтожал крестражи, не скрываясь от Волдеморта? Дамблдор настаивал, что это должно храниться в секрете. Что теперь будет? А что, если Волдеморт сделает еще один? — вопросы один за другим срывались с губ Гермионы и зависали в воздухе.

Гарри лишь отмахнулся.

— Уже неважно. Его душа слишком нестабильна. Балорт настаивал, что у Реддла не осталось больше тайников, но директор утверждает обратное. В любом случае, Дамблдор пообещал взять меня с собой, чтобы проверить. Вообще-то, когда появился Фоукс, я думал, что он за этим меня и вызвал, но нет. И даже насчет Малфоя до сих пор говорить не хочет.

Сердитый вздох, вырвавшийся у Поттера подсказывал, что разговор с директором прошел совсем не так, как Гарри того ожидал — ему бы увидеть, как Малфоя со Снейпом в арестантских робах конвоируют в Азкабан! Вот тогда бы жалеть о поспешном возвращении не пришлось.

— А что делать с крестражем в тебе? — прошептала Гермиона. Между бровей ее залегла неглубокая морщинка от того, как напряженно она обдумывала слова друга. Разве не было основной целью извлечь из Гарри эту дрянь, отравлявшую ему жизнь?

Поттер понурил голову, пряча глаза. Ему было стыдно? Он боялся реакции подруги на свои слова?

— Балорт отказался разрушать этот кусок, пока не добудет какое-то украшение своей невесты. Ты, как обычно, оказалась права: ему нельзя было доверять.

Самодовольство от правоты вспыхнуло тусклой искрой и погасло, когда Гермиона поняла, что ищет меченый. Как жестоко и нелепо: сменить одно зло на другое!

Магическая Британия, изможденная второй войной с Волдемортом, может снова оказаться под пятой сумасшедшего темного мага. Будет ли в его стране место магглам и предателям крови? Том Реддл опирался на поддержку Пожирателей смерти, чтобы возвыситься, а Балорт не нуждается даже в этом.

— Ты знаешь, что он задумал? — тихо спросила Гермиона, пытаясь взять себя в руки. Она не должна сдаваться. Не сошелся свет клином на этом Буревестнике. Дамблдор обязательно найдет способ помочь Гарри.

Поттер пожал плечами.

— Он неохотно делился планами. Особенно после того, как узнал, что я не разделяю его ненависти к домовикам, женщинам и магглам, — извиняясь, пролепетал он. Но Гермиона не возмутилась по своему обыкновению. Она лишь сокрушенно качнула головой: ничего не изменится, если вместо Волдеморта к власти придет Балорт. Ни-че-го.

— Он странный, — продолжал Гарри. — То говорит, как веками скитался по миру, то называет себя старшим братом Волдеморта, то несет какую-то чушь про сквибов-королей на староанглийском. Он постоянно рассказывал мне историю про свою невесту — Эреду. Как впервые увидел ее, как они стали тайно встречаться, а потом, как поклялись друг другу в вечной любви и он исполнил их общую мечту. А однажды, когда он забылся, выяснилось, что ему было нужна не она, а, зачем-то, ее доверие.

— Директор упоминал об этом! — перебила его Гермиона, внезапно осознав природу Буревестника. — Это не крестраж!

— Что? — не сразу понял Гарри. — При чем здесь крестражи?

Похоже, он даже не слушал ее в тот вечер, когда покинул замок в облике рогатого филина. Гермиона не стала отвлекаться на то, чтобы разжевать своему сообразительному другу эту информацию, и продолжила вполголоса рассуждать:

— Когда я нашла эту легенду об амулете, я сначала восприняла ее как сказку, а потом вспомнила о том, что все считали Тайную комнату выдумкой, и решила пойти с той книжкой к директору. И после этого я была уверена, что Балорт создал себе крестраж, поэтому трижды возрождался за последние десять веков. Дамблдор говорил, что это очень древняя темная магия и описание ритуала отыскать сложно, но я и о крестражах нигде, кроме как в «Волховании всех презлейшем» упоминаний не нашла. Все просто, Гарри! — воскликнула она и посмотрела в глаза сбитого с толку друга. — Внутри Буревестника не часть его души, а душа его возлюбленной! Убийство рвет свою душу на части, а предательство — духовную связь между людьми.

— Но он же все равно ее убил, — сомневаясь, почти вопросительно произнес Поттер.

— Да, убил, — согласилась Гермиона. — Но ты же слышал, как он это преподносит: вечная жизнь и все такое.

— Я не знал, что он ничуть не лучше Волдеморта, — тихо признался Гарри. — Появился, как черт из табакерки, коснулся пальцами висков, и Реддл исчез из моей головы, будто его и не было там никогда; обещал помочь, научить контролировать эту мысленную связь. А я, как дурак, верил каждому его слову, разве что в рот ему не заглядывал.

— Тебя никто не винит…

Но Поттер не стал слушать слов утешения.

— Ты ведь предупреждала насчет него, но я даже слышать ничего не хотел. И самое противное, что он мне все еще нужен. Мы вместе должны сразиться с Волдемортом.

Грустная улыбка тронула губы девушки. С тихим вздохом она произнесла:

— Первое впечатление обманчиво.

— Я знаю, что ты сейчас скажешь: вот и Снейп тоже хороший, да? — взъелся Гарри, сверкнув в ее сторону глазами.

Нет, говорить она это не собиралась. Видя, что друг опасно близок к тому, чтобы снова вспылить, Грейнджер лишь плотно сомкнула губы, сочтя за лучшее промолчать.

— По глазам вижу, что да, — с досадой заключил Поттер. — Вот только в этот раз ты все же ошибаешься. Балорт упоминал Снейпа и был недоволен тем, что слишком долго приходится ждать чего-то от него. Если в двойного агента я еще мог бы поверить когда-нибудь, то теперь это все больше напоминает фарс. Ты сама-то знаешь, на сколько сторон он играет?

А Гермиона не могла, да и не хотела обсуждать с Гарри Северуса. Снейп так просто оттолкнул ее, словно и не существовало никогда между ними взаимного притяжения и симпатии. С самого начала этих странных и запретных отношений Гермиона сражалась с ним, как с неукротимой стихией: девятый вал обрушивался на ее голову, а она впивалась мертвой хваткой в землю, чтобы не сломаться, цеплялась непослушными руками за последнюю ниточку веры и надежды. Ей надо было доверять хоть кому-то, чтобы найти в себе силы бороться.

Но сейчас Северуса снова не было рядом — не на кого было больше рассчитывать, кроме как на себя. И в сотый раз пообещав себе быть сильной, Гермиона постаралась выглядеть бесстрастной, пожав плечами и бесцветно произнеся:

— Это не важно. Рон и я тебя никогда не бросим. Мы справимся с этим.

Но Гарри не купился на ее фальшивое безразличие. Он не стал чернить Снейпа, а лишь впился пристальным взглядом в карие глаза подруги и тихо спросил:

— Гермиона, ты счастлива с ним?