Теневой Танцор

Глава 18. Омут памяти

Первое, что почувствовала Гермиона после того, как нырнула в изменчивую серебристую поверхность Омута памяти, был легкий аромат свежескошенной травы с тяжелыми нотками сандала. Еще даже не открыв глаза, она уже догадалась, что ей предстоит увидеть.

В просторной, тускло освещенной комнате в нескольких чашах тлели угольки, насыщавшие воздух парами афродизиака. Судя по темноте за богатыми витражами окон, была глубокая ночь, и лунный свет наполнял зал таинственным свечением сквозь разноцветное стекло. На дорогом ковре посреди комнаты на коленях стояли дюжина молодых женщин с одинаково пустыми глазами и отсутствующим видом.

— Может быть, эта? — послышался высокий насмешливый голос откуда-то из-за спины.

Гермиона мгновенно обернулась и увидела высокого худого волшебника с мертвенно-бледной кожей и багровыми глазами под тонким пергаментом век. Но, несмотря на ужасающий взгляд, лицо его было очень красивым, даже утонченным: мягкие, будто опаленный воск, черты казались нарисованными легкой кистью художника. Ладонь его указывала на одну из женщин, по плечам которой рассыпались волосы цвета расплавленной меди.

Рядом с Волдемортом стоял высокий сутулый юноша, худой и нескладный, с резкими, словно грубо высеченными из камня, чертами лица. Длинные сальные прядки волос скрывали его глаза. Он был настолько же некрасив, насколько и неухожен.

— Северус, я расстроен, что ты который раз отказываешься от нашего маленького развлечения. Притом, что больше других заслужил право первенства в выборе игрушек.

Снейп склонил голову и заговорил так тихо, что Гермионе пришлось подойти ближе, чтобы расслышать.

— Мой Лорд, меня не прельщает их грязная кровь, как Эйвери или Нотта. Но я готов убить любую, если это доставит вам удовольствие.

— Ты начисто лишен воображения, Снейп! — презрительно выплюнула Беллатриса Лестрейндж, стоявшая слегка позади Волдеморта. Она явно была в привилегированном положении. — Ты видел, как Рудольфус искусно выжигает на их спинах метку? А как Руквуд отрывает с помощью Экспульсо им по одному пальцу? — Ее глаза возбужденно блеснули, а язык промелькнул между ярко накрашенных губ. Скривившись, как от зубной боли, она гнусаво добавила: — А ты кроме своих тоскливых ножичков больше ни на что не способен!

— Зато эффективно, — бесстрастно отозвался Северус, даже не посмотрев на Лестрейндж, словно ее не существовало вовсе.

Белла придвинулась вплотную к Темному Лорду и что-то сбивчиво прошептала ему на ухо. Кривившая ее губы плотоядная улыбка не предвещала ничего хорошего. Волдеморт кивнул, и Беллатриса оторвалась от него так же резко, как и прильнула, а через мгновение скрылась в толпе Пожирателей смерти.

— У меня хорошие новости, Северус. Ребекка Каррингтон не будет оскорблять твой вкус грязной кровью.

Гермиона попыталась последовать за Лестрейндж, но через пару шагов наткнулась на невидимую преграду: Снейп не знал, что происходило вокруг него, пока он разговаривал с Волдемортом.

Очень скоро волшебницы вернулись. Лицо Ребекки было точь-в-точь таким, как на картинке в библиотечной книге: тонкий нос, высокие скулы, изящный разлет бровей. Но узкий безвольный подбородок и затравленный взгляд никак не сочетались с образом надменной гордячки, который нарисовала себе Грейнджер в воображении. И весь ее облик нес отпечаток страха, а не пренебрежения, которого Гермиона ожидала.

Каррингтон вообще неуместно смотрелась в этой накуренной афродизиаком комнате с двумя дюжинами грязных беспринципных мужчин. Благородный цветок в дрянном трактире.

Гермиона вглядывалась в лицо Снейпа, но так и не смогла уловить ни тени эмоций. Даже глаза его оставались совершенно холодными. Будто ему предложили не женщину, а банку сушеных рыбьих глаз.

— Если мой Лорд желает, — только и ответил он и, вопреки всем нормам колдовского этикета схватив Ребекку за руку, потащил в угол комнаты, будто огороженный стеклом с разводами — чарами помех.

Оглянувшись, Грейнджер заметила довольный оскал Беллатрисы. Ее очень радовал такой поворот событий.

Северус не стал скрывать от Гермионы подробности своих отношений с Каррингтон.

Недолго думая, молодой Снейп спустил штаны и припечатал женщину к стене. В его рваных, жадных движениях не было ни нежности, ни трепета, ни заботы о партнерше, которые он дарил Гермионе в их единственную ночь. То, что происходило перед глазами, назвать иначе как трах, язык не поворачивался. Гермиона и хотела бы отвернуться, да не могла. Взгляд прикипел к профилю юноши: к его длинному крючковатому носу, густым, по-девчачьи длинным ресницам и крепко зажмуренным глазам, к капельке пота, стекавшей по виску.

Когда все закончилось и Северус отстранился, приводя в порядок одежду, он отрывисто произнес, будто это могло оправдать его грубость:

— Афродизиак.

Ребекка кивнула, однозначно расстроенная и оскорбленная подобным отношением. Выпрямившийся во весь рост юноша неожиданно протянул ей руку.

— Аппарируем ко мне, я дам тебе зелье, чтобы не было последствий.

— Как мило с твоей стороны побеспокоиться об этом, — жестко отозвалась она. По бокам ото рта залегли некрасивые морщины, словно она всю свою жизнь капризно кривила губы минимум трижды на дню. — Можешь не утруждаться, даже если бы я хотела от тебя забеременеть, то не смогла бы. Ни разу за последние пять лет.

Снейп все так же стоял с вытянутой в ее сторону ладонью и пронзительно всматривался в темные глаза. Потом отвернулся, бросил: «Как скажешь», — и направился к выходу из комнаты, где с одной стороны уже раздавались крики пытаемых маггловских женщин, а с другой — громкие стоны тех Пожирателей смерти, которые не брезговали развлечениями иного рода.

Ребекка сползла по стенке на пол и беззвучно заплакала.

Гермиона снова провалилась в темную пустоту и очутилась в комнате, практически все пространство которой занимала огромная кровать.

— Тебя не было на прошлом собрании, — заметила темноволосая женщина, сидевшая на самом крае. Рядом с ней на полу валялись мужские брюки и черный плащ. Руки с тонкими пальцами методично разглаживали несуществующие складки на платье насыщенного синего оттенка.

— Задание Темного Лорда, — коротко бросил Северус. Помолчал с минуту и добавил: — Люциус рассказывал, что тебе пришлись по душе несколько моих изобретений.

Ребекка хищно улыбнулась.

— О, да. Должна признаться, я жалею, что только сейчас оценила всю прелесть и пользу собраний Хозяина.

— Уже даже Хозяина? — насмешка. — Помнится, еще неделю назад ты и смотреть в его сторону не могла, не говоря уже о том, чтобы признать его власть.

— Я… образумилась… — произнесла Каррингтон, и что-то в ее тоне заставило Грейнджер насторожиться. И не ее одну.

— Что ты имеешь в виду?

Ребекка развернулась лицом к Снейпу. Глаза ее неестественно сверкали.

— Я поняла, что он прав. Только сила способна заставить других уважать тебя. Только сила способна очистить мир от маггловской грязи. А ограниченные грязнокровки и вовсе не достойны права познавать секреты нашего могущества!

— Я полукровка, — бесстрастно отозвался Северус. — Что же, я теперь для тебя недостаточно хорош?

— Да, иногда ошибки природы случаются, — она раздраженно передернула плечами. — Но в тебе столько силы, столько нераскрытого потенциала… Ну скажи мне, кто из них сможет выстоять против тебя хоть пять минут? Даже сам Хозяин признал твои способности в темных искусствах и зельеварении! Ими пропитана твоя жизнь, видел бы ты себя со стороны, когда говоришь о них! Меня дрожь пробирает, когда я думаю о том, какая жажда власти скрывается под твоей холодной маской! Снейп, а сколько в тебе хитрости и коварства! Ты получил у Лорда все интересующие тебя знания, и ведь при твоих удивительных успехах в ментальной магии это создает такой простор для собственного могущества и свободы…

С удивлением Гермиона узнала, что Северус падок на лесть. Все то время, пока Каррингтон тешила его тщеславие своей пылкой речью, Снейп слушал ее с едва заметной кривой самодовольной улыбкой. Но даже то, что им восторгалась столь красивая женщина, казалось, не могло разрушить стену отчуждения, которую он выстроил вокруг себя. Потому что кроме самолюбования в его глазах не отражалось ни благодарности, ни любви. И стоило только Каррингтон произнести последнюю фразу, как он мгновенно переменился:

— Ребекка, кто твой наставник?

Женщина отвернулась, продолжив затягивать шнуровку на корсаже платья.

— Какое это имеет значение?

— Я слышу крамольные мысли. И если их вложил в твою голову кто-то из ближнего круга, то Хозяин обязан об этом знать.

Искренне ли он говорил? Или искусно играл свою роль? Даже после того, как Гермиона столько вечеров видела Северуса без его непроницаемой маски, она не смогла понять правду по лицу молодого Снейпа.

Каррингтон не удостоила его взглядом.

— Мы не в пятнадцатом веке, а я не еретичка, чтобы каяться перед тобой в грехах. И это раньше я верила в сказки вроде справедливости и любви. А теперь я верю лишь в силу. И я благодарна тебе за то, что ты своим примером раскрыл мне глаза.

Снейп усмехнулся. Лицо его снова приняло отстраненно-пренебрежительное выражение.

— Ты слишком самонадеянна, если считаешь, что мне есть какое-то дело до твоего мировоззрения.

— Это ненадолго, — загадочно обронила Ребекка.

Не успела Гермиона обернуться, как в следующую секунду она уже стояла напротив сидевшего в роскошном кресле молодого Снейпа. Длинные тонкие пальцы крепко сжимали хрустальный бокал с янтарной жидкостью. Выглядел он изможденным, под глазами его залегли глубокие тени.

— Прошу прощения, что заставил ждать, — растягивая слова, произнес блондин, входя в комнату. — Моя свояченица решила задержаться в библиотеке, и ей, как обычно, наплевать, что у меня гости.

— Твой эльф нашел, чем меня занять, Люциус, — насмешливо отсалютовал ему стаканом Снейп.

Но тон был напряженным, а ухмылка — вымученной. И то, что заметила Гермиона, не упустил из вида и Люциус. Он вальяжно развалился в кресле и лениво рассматривал Северуса.

— Должен признаться, выглядишь ты паршиво, друг.

«Друг!» — потрясенно повторила Грейнджер, но тут же взяла себя в руки. Не было в этом ничего удивительного. Это многое объясняло: и Фадж, и Амбридж лояльно относились к Снейпу, не подозревая его в продамблдоровских убеждениях.

Гораздо более странно было слышать искреннее участие в голосе Малфоя, потому что каждый раз, когда Гермионе доводилось видеть аристократа, весь его облик выражал неизменную скуку и пренебрежение. Но сейчас все было иначе. Малфой казался обычным молодым мужчиной, несколько надменным и насмешливым, но совершенно не похожим на того жесткого человека, который сражался с отрядом Дамблдора в Отделе тайн.

«Да что же со всеми вами сделала война?» — хотелось выкрикнуть Гермионе, но с ее губ не сорвалось ни слова.

Кто был виноват в том, что обычные люди превратились в теперешних монстров? Неужели их настолько развратила грязная сторона жизни Пожирателей смерти? И как Северус избежал этой участи?