Теневой Танцор

Глава 6. Откровения

Северус сидел в кресле у камина и невидящим взглядом буравил огонь.

Рядом с ним стояла початая бутылка огненного виски. Вторая. Он редко позволял себе топить горе на дне стакана — работа шпиона требовала постоянного самоконтроля, — но, судя по всему, сегодня у него был день исключений. Помочь Морган, хотя она ему не нужна. Напиться. Послать Альбуса вместе с Темным Лордом к черту. Снейп пьяно усмехнулся: осталось только выбрать, кто из двух великих станет первым. От мыслей о несправедливости судьбы его отвлек стук в дверь.

— Проваливайте, — громко сказал профессор, даже не поворачивая головы. Изображение перед глазами слегка размывалось, растягивалось, но язык еще не заплетался.

«Плохо, — заключил Снейп. — Стоит выпить еще».

В дверь снова постучали. Ах да, чары неслышимости. Северус направил палочку в сторону входа и произнес заклинание.

— Я же сказал проваливать.

Секунду в коридоре стояла тишина, а затем послышался высокий голос:

— Профессор Снейп, я пришла на занятие.

Грейнджер. Проклятая Гермиона Грейнджер. Ну конечно. И как он мог забыть, что в этот вечер у него факультатив? Занятие должно было начаться минут тридцать назад, но Нотт получил бладжером по голове и оказался заперт в больничном крыле, а Малфой бродил по школе, выдумывая новые способы убийства директора. Казалось бы, и так все понятно: нет преподавателя, нет сокурсников, значит, и занятия не будет. Но, похоже, одержимость учебой старосты дала новый виток, и она не смогла позволить себе «просто так» прогулять пару.

Никто раньше не стремился к его обществу. Но не Грейнджер. Помешанная на знаниях Грейнджер воспринимала и самого Снейпа в качестве говорящей энциклопедии. А при таком раскладе от нее сложно избавиться.

Почти месяц назад, в начале семестра она подозрительно косилась на него, пытливо всматривалась в его глаза, пытаясь найти что-то невидимое для других. Она ловила каждое его движение, чем порядком надоела Северусу. В самом деле, он же не экспонат в музее, чтобы на него так пялиться!

Снейпу не нравилось внимание к себе вообще. Он чувствовал себя неуютно под настороженным взглядом. Единственным человеком, кто вообще так пристально за ним следил, была Поппи Помфри в его студенческие годы, когда Северус отлеживался в больничном крыле после шутливых розыгрышей мародеров.

Грейнджер никак не реагировала на грозные взгляды Снейпа, не сжималась от страха, когда он нависал над ее столом на занятиях. Она была совершенно спокойна и, должен был признать Северус, она заражала своей безмятежностью и его. Нет, его напряжение не исчезало, как по мановению волшебной палочки, но, все же, такой мощный источник спокойствия оказывал на него воздействие, словно поле притяжения планеты.

Какая-то часть Снейпа мечтала убраться подальше от нее, другая же требовала еще этого покоя. И чем сильнее профессор ощущал это, тем больше баллов Гриффиндор терял на его занятиях. Иногда ему хотелось осклабиться в ответ на слабую улыбку Грейнджер и сообщить ей, за что она виновата в потере стольких рубинов из факультетских песочных часов. Жаль, что нельзя было этого сделать.

И Северус молча злился на Гермиону. Да кто она вообще такая, что может оказывать на него хоть какое-то влияние? Кто дал ей право находиться в его мыслях чаще, чем любой другой из его студентов? При этом Снейп понимал: в том, что он внезапно нашел в Грейнджер что-то необычное, не было ее заслуги. Она не менялась — это он сошел с ума.

А девчонка, даже зная, что над ней зависло заточенное лезвие гильотины — шанс стать первой жертвой в чистокровном мире, который пытался построить Волдеморт, — не казалась сломленной. Она была удивительно счастлива для того, кто знал о своих шансах на выживание в войне, и удивительно самодостаточна для того, чтобы считаться заурядным подростком.

В ней был стержень, который помогал ей держаться прямо под натиском всех бед, давал ей силу поддерживать двух недоумков, которых она называла своими друзьями. Гермиона не просто упивалась знаниями и находила отдушину в книгах, она цеплялась за каждую возможность узнать что-то новое — тоже готовилась к войне. И всем этим она напоминала Северусу себя в юношестве.

Профессор вздрогнул, будто ото сна, и отвел взгляд от камина. Бессмысленная, пустая тишина разлилась в комнате янтарным виски с привкусом горького миндаля. Кажется, кто-то от Северуса чего-то ждал. Ах да...

— Я отменяю сегодняшнее занятие, мисс Грейнджер.

— Сэр, я бы хотела с вами поговорить, — последовал ответ.

Было даже почти не интересно, что взбрело в голову всезнайке. Но дьявол в деталях. Как много всего вобрало это невесомое «почти»!

Снейп небрежным жестом снял охранные заклинания и снова поднес стакан огневиски к тонким губам. Громкие слова: «профессиональная этика», «уважение к преподавателю» и просто собственный авторитет — мелькнули на задворках сознания и испарились, как роса под палящим солнцем. Кто посмел бы сказать, что он не имел права показываться перед студентом в таком виде? А, плевать на всех…

И мерзкое, холодное одиночество в его груди требовало прикосновения спокойствия, которым, как вирусом, заражала его Гермиона. К тому же, хотелось выговориться. Хотя последнее, пожалуй, от количества выпитого спиртного, а не от воспоминаний о Каррингтоне.

Как мало значат понятия закона и нравственности, когда в твоих силах добиться желаемого! Чтобы стереть память, было достаточно одного четкого взмаха волшебной палочки. А если вдобавок наложить Силенцио, то девчонка превратилась бы в лучшего в мире слушателя.

Северус был уверен, что у него хватит концентрации для сотворения заклятья забвения, а вопросы об этичности своих планов, едва возникшие в голове, унеслись со скоростью «Молнии».

— Ну давайте поговорим, — выдохнул он, поворачиваясь лицом к двери. Резкое движение молотом ударило в висок.

Привычно растрепанная, но необычайно тихая Грейнджер не отрывала взгляда от пола, пока не подошла к его креслу. А когда подняла глаза, готовые вырваться слова замерли у нее на губах.

— Вы пьяны, — прошептала она и тут же смутилась того, что слетело с ее языка.

— Вы чертовски наблюдательны, — едко отозвался Северус. Взгляд его не сразу фокусировался на визитере, но привычная язвительность приросла к нему, словно вторая кожа — захочешь, а не избавишься просто так. — Не стойте, как истукан, — кресло справа.

Настороженная, удивленная Грейнджер присела на самый краешек жесткого кресла, которое находилось всего на расстоянии вытянутой руки от Снейпа, и вперила в него опасливый взгляд.

Грейнджер казалась Северусу маленьким блуждающим огоньком, зависшим над его могилой — судьба издевалась над ним, безнадежно замерзавшим уже восемнадцать лет, показывая, как тепло может стать от близости другого человека. Ведь дело было вовсе не в полупогасшем огне в камине: только Грейнджер была виновата в том, что в Снейпе возникло желание выбраться из своей холодной могилы навстречу теплу и свету.

С тех пор, как черная змея на его предплечье впервые выползла из черепа, душа Северуса впала в оцепенение, подобное коме. Злость, ненависть, презрение душили его день за днем, и лишь иногда сквозь эту пелену ядовитых эмоций прорывалось раскаяние.

С детства наталкиваясь на глухую стену неприятия по отношению к себе, нескладный, обозленный подросток отвечал окружающим тем же. Кому был нужен такой дикий зверек?

«Лили», — напомнил внутренний голос. Да, Лили. И, скривив в горькой усмешке губы, Северус вспомнил, чем он отплатил зеленоглазой волшебнице.

Всего два человека за всю его жизнь дарили ему тепло: Лили Эванс и Ребекка Каррингтон. По-разному, как умели. Их обеих Снейп погубил своими руками.

А теперь и Грейнджер делала первые несмелые шаги по утоптанной двумя женщинами дорожке, ведущей прямиком в могилу. Именно поэтому тогда, когда Северус первый раз почувствовал, что все его существо тянется к девчонке, он почти возненавидел себя.

Даже самый слабый и неясный свет в темноте ночи будет казаться заревом пожара. И потому Гермиона, совсем того не осознавая, прочно обосновалась в его мыслях.

Но ведь Грейнджер всего лишь любознательный ребенок, она не должна латать дыры в его душе, прожженные меткой Темного Лорда.

Северус понял, что уже несколько минут разглядывает студентку. Тихая, незаметная — она была идеальным фоновым шумом для препарирования собственной души и помыслов. Проследив за взглядом Гермионы, Снейп увидел, что неосознанно водил пальцами по рукаву сюртука там, где находится метка.

Ему потребовалось бы всего пару движений, чтобы заставить девчонку испугаться и держаться от него подальше. Быть может, тогда она избежит участи, которая постигла тех, кто не питал к нему ненависти.

Но был ли он настолько благороден, чтобы отказаться от подарка, плывущего прямо в руки? Едва ли.

— Нашли что-то интересное, мисс Грейнджер? — бесстрастно спросил Снейп, давая понять, что ее интерес не остался незамеченным.

— Нет, сэр, извините, — несмело отозвалась Гермиона. Стыд жаркой волной разлился под ее кожей, окрашивая алебастровую кожу в розовый цвет — цвет весны и свежести.

Слишком поэтично, чтобы быть правдой, — всего лишь румянец на щеках молодой девушки. И слишком красиво, чтобы вытянуть жизнь из ее хрупкого тела и отпихнуть в сторону.

«Запугать и прогнать, — решил Снейп, — для ее же пользы».

— Не верю, Грейнджер, вы слишком любите совать свой очаровательный носик в чужие дела, — ответил Северус, расстегивая манжеты и оголяя предплечье. — Вы это хотели увидеть? Смотрите! А может вам еще что-то интересно? Спрашивайте, не стесняйтесь! — скатывалось с его губ раздраженное шипение, как вода с раскаленного солнцем камня.

Снейп, чуть склонившись к Гермионе, вытянул вперед левую руку. Черные, как два провала, глаза не отрываясь следили за испуганным личиком гостьи. Грейнджер отрицательно замотала головой, да так сильно, что та, казалось, вот-вот соскочит с тонкой шеи. Только взгляд ее прикипел к бледному тавро на руке Снейпа.

Тролль бы побрал эту девчонку!

— Надеюсь, сегодняшний вечер отразится в ваших кошмарах. Злобный слизеринский ублюдок (как называют меня ваши друзья) запер несчастную студентку в своем кабинете?

Она несколько секунд растерянно молчала. Лицо второй раз за вечер залила краска стыда. А может, это был гнев — какая разница?

— Да при чем здесь мои кошмары, — прошептала она горько.

Северус усмехнулся.

— Неужели за все эти годы унижений в моем классе я так и не пришел к вам в кошмаре? Жаль, теряю хватку, — откинувшись в кресле, почти искренне отозвался Снейп. Рукав сюртука он так и не опустил, но едва ли мог бы объяснить зачем: как предупреждение Грейнджер или как напоминание себе? — А какие картинки мелькают в вашей умной лохматой головке? «Тролль» по трансфигурации? Страшный пожар в библиотеке и ни одной уцелевшей книги?

Гермиона колебалась несколько секунд, раздумывая, ждал ли Снейп ответа на свои странные вопросы. Лишь когда профессор, наполнив бокал янтарной жидкостью, бросил на нее выжидающий взгляд, она ответила. Кто разберет, зачем ему это понадобилось!