Теневой Танцор

Глава 4. Информатор

Гермиона черным вихрем вылетела из классной комнаты и остановилась сразу за поворотом. Через пару секунд оттуда же появились слизеринцы, а следом за ними — Снейп. Ее никто не заметил, хотя она и не пыталась прятаться. Профессор, не оборачиваясь и даже не запирая кабинет зельеварения, рывком распахнул дверь в свой кабинет и с грохотом захлопнул ее магией, да так, что посыпались зеленые искры. И не нужно обладать третьим глазом, чтобы понять: он очень и очень зол.

Староста пылала, искрила, как занимавшийся факел: краска стыда залила щеки и шею, а сердце было готово выскочить из груди. Мерлинова борода, что на нее нашло на занятии? Сначала то, что профессор дал больше информации, чем она смогла найти, перекопав всю библиотеку, повергло ее в щенячий восторг, потом то, что у нее получилось зелье. Конечно, оно не могло не получиться, когда преподавателем был Снейп. На парах у Слизнорта ее зелья при всех усилиях не дотягивали до идеала.

Факультативные занятия начинались сразу после ужина, а заканчивались, когда библиотека уже была закрыта, поэтому раз в неделю Грейнджер приходилось делать домашние задания в гостиной, среди шума и гвалта возбужденных студентов. А неудачное совпадение факультатива и первого дежурства старост в семестре лишало ее даже призрачной надежды на отдых.

Десять минут торопливого шага по коридорам, и Гермиона уже сидела, подтянув под себя ноги, в кресле у камина в общей гостиной Гриффиндора. С колен незаметно сползал толстый фолиант, взятый из библиотеки для легкого чтения. Но староста, хоть и усиленно пыталась думать только о занятиях, не была сосредоточена на сложных магических формулах. Ее мысли, кружась хороводом осенних листьев, возвращались к уроку зельеварения.

Гермиона всей душой, искренне была благодарна той капле мастерства, что давал ей профессор Снейп. Она упивалась знаниями, как искатель жемчуга, поднявшийся из темных глубин океана, жадно вдыхал соленый воздух, и уже смаковала свой триумф на следующем занятии у Слизнорта. Хотя едва ли тот хоть на шаг отойдет от запланированной программы и предложит студентам такую непростую задачку, как мог бы задать Снейп.

Ей вспомнилось его напряженное лицо на занятии: цепкий, вечно раздраженный взгляд выбивал почву из-под ног. А как он отреагировал на ее случайную улыбку! Посчитал сумасшедшей, не меньше: никто, кроме слизеринцев, не имел права улыбаться на занятиях в мрачном и холодном кабинете в подземельях.

А потом она вспомнила о второй части факультатива. Профессора Снейпа могли сколько угодно ненавидеть и оскорблять окружающие, но он был, безусловно, талантливым зельеваром. И, хотя едва ли это положительное качество могло сгладить впечатление от его скверного характера, он преображался, когда был увлечен процессом: хмурое выражение стиралось с его лица, суровая морщина между бровями разглаживалась, а сварливость так и вовсе переставала бросаться в глаза. Четкие, скупые движения — ничего лишнего. Было бы здорово, если бы был он таким всегда... Но Снейп, конечно, едва ли тянул на идеал, который она себе выдумала.

В кресла недалеко от старосты сели Рон и Гарри. Оба были вымокшие до нитки, но чрезвычайно довольные собой. Едва уловив слова «схема нападения Вигтаунских Воителей», Гермиона вернулась к Высшей нумерологии. У нее не было ни малейшего желания вникать в технические подробности игры в квиддич, а бесконечное обсуждение одного и того же, вообще, было выше ее понимания.

Через четверть часа мальчики, неизвестно каким образом, все же переключились на другую тему: эссе по зельеварению. И неминуемо пришли к выводу, что не успеют его написать. Естественно, не испытывая даже капли неловкости, Рон оторвал Грейнджер от книги:

— Гермиона, ты, наверное, уже написала эссе на завтра?

— Конечно, — не поднимая глаз, ответила она. Несколько часов, проведенных в библиотеке в поиске самой точной и полной информации, не прошли зря. Гермиона даже могла похвастаться тем, что ее эссе вышло на пять дюймов длиннее, чем требовалось, а информации по многим ингредиентам будет больше, чем у любого из студентов шестого курса. Слизнорт выписал ей пропуск в запретную секцию, чем она не преминула воспользоваться.

— Гермиона, может, дашь посмотреть одним глазком? А то в той книге, которую я взял, нет ничего толком о противоожоговых зельях, — Рон уныло покосился на тонкий справочник.

— Конечно, в ней не будет. Это брошюра «Десять способов избавиться от ожога» для целителей. Можешь найти в ней названия, а составы поискать здесь, — она нагнулась к пухлой сумке, вытащила тяжелую книгу не меньше трех дюймов толщиной и положила на стол перед камином. — И высуши сперва одежду, а то намочишь страницы.

Гарри, немного хмурый и задумчивый, тактично решил не вмешиваться в разговор. Возможно, он не хотел влезать в вечные ссоры между друзьями, а может, был уверен, что найдет всю необходимую информацию в книге Принца-Полукровки — в последнее время было сложно понять, что заставляло его замыкаться в себе. А Рон явно ожидал иной помощи.

— Но ведь мне придется потратить часа три на это! Я не успею. Неужели ты хочешь, чтобы из-за меня Гриффиндор потерял десяток баллов?

Грейнджер надменно приподняла брови.

— А чем ты, Рональд Уизли, занимался сегодня весь день, если так печешься о баллах факультета?

Рон не ответил на этот вопрос, но лицо его и шею залил густой румянец. Он считал, что тренировка важнее глупого эссе, однако, вслух произнести это не решился бы. Особенно, когда подруга была так похожа на их декана.

— Гермиона, ну чего тебе стоит? Я же не буду списывать! Вам, наверное, Снейп уже весь материал на год вперед выдал, — насупился он.

— А почему же ты не пошел на факультатив по зельям, раз в этом так уверен? — раздраженно, пылая праведным гневом, спросила Гермиона. — Раз ты считаешь, что профессор Снейп только и мечтает, как облегчить жизнь своим студентам?

— Да я скорее сушеного бородавочника съем, чем пойду к этому злыдню на зелья! Неужели ты думаешь, что нам с Гарри мало его на занятиях ЗОТИ?

Грейнджер и хотела бы возмутиться фамильярностью Уизли, но не успела: в разговор вступил Гарри. Изнуренный, словно несколько дней провел без сна, с залегшими под глазами тенями, он выглядел подавленным и отчего-то злым. От недавнего хорошего настроения не осталось и следа.

— Гермиона, это он виноват в том, что случилось с Сириусом! Он насмехался над ним, он его провоцировал, — Поттер перестал натирать очки краем рубашки и повысил голос так, что немногие оставшиеся в гостиной студенты обратили на них внимание. Грейнджер шикнула, и он продолжил значительно тише: — Это Снейп так ослабил меня окклюменцией, что шрам стал болеть почти все время! Из-за него я увидел Сириуса в отделе тайн! Добровольно к нему на пары? Никогда.

— Гарри, — примирительно начала Гермиона, — вспомни, сколько раз за время нашей учебы мы обвиняли профессора. Мы думали, что он пытался заколдовать твою метлу на первом курсе и украсть философский камень, но это был Квиррел. Ты считал, что он травил профессора Люпина на третьем, но он готовил Волчье зелье. Он не дал Амбридж сыворотку правды в прошлом году и прислал к нам на выручку членов Ордена Феникса. Тебе не кажется, что мы к нему не справедливы?

Поттер дернулся, будто получил оплеуху, и с такой яростью уставился на Гермиону, что ее пробрала дрожь: в его взгляде было столько ненависти, столько боли!

«Ему не важны факты. Его не интересует доверие Дамблдора. Он хочет мстить».

— Снейп унижает нас все пять лет, а ты все время становишься на защиту этой поганой летучей мыши. Такое чувство, что он для тебя важнее, чем мы! — Только друг может вложить в простые слова столько обиды, только друг может быть так жесток, только друг может так глубоко ранить?

— Ты дурак, Рональд Уизли, — с чувством сообщила Гермиона и, убежала в спальню девочек, застучав каблуками по винтовой лестнице, будто отбивала на азбуке Морзе свою обиду.

— Глотик, ну почему мальчишки такие идиоты? — за задернутым пологом кровати Гермиона, зарывшись лицом в мягкий рыжий мех своего питомца, слушала его утробное урчание и медленно успокаивалась. Кот ей, естественно, не ответил и лишь нервно дернул хвостом, словно хотел сказать: «А мне почем знать?»

— Вот и я не знаю, — грустно шепнула ему хозяйка, почесывая рыжего наглеца за ухом.

Впервые обязанности старосты пришлись не вовремя. Гермиона раздраженно глянула на часы. Через несколько минут должен был прозвонить колокол, слышный даже в самых отдаленных уголках замка, который сообщит, что наступило время отбоя и, соответственно, время ее дежурства. Не спеша Гермиона спустилась по лестнице в гостиную. На Рона она не обратила ровным счетом никакого внимания.

Два часа бесшумной ходьбы по пустым коридорам с факелом в руках. Скучно.

Гермиона всегда жалела, что нельзя провести эти два часа наедине с книгой, открыть дверь в совсем другой волшебный мир: формул и вероятностей, алхимических уравнений и законов трансфигурации — в мир знаний. Рон, который тоже в этот вечер патрулировал коридоры несколькими этажами ниже, конечно, ничуть не переживал об упущенном времени. Наверняка, уже успел проскользнуть на кухню к домовикам. Хоть Гермиона и любила друзей, как братьев, но то, что они — особенно Рон — очень часто вели себя, как дураки, она отрицать не могла.

Коридоры, анфилады, галереи — в мягком свете чадящего факела замок наполнялся мрачной тайной. Ночь за редкими фигурными окнами казалась густой черной смолой, словно Пивз решил пошутить над всем миром сразу и подмешал ее в небо. Это и восхищало, и пугало одновременно.

Черная тень, мелькнувшая на периферии зрения, как только Грейнджер поднялась на восьмой этаж, оказалась не Пивзом и не Снейпом. Гарри, размеренно ступая в темноте, скользнул за угол, и Гермиона поспешила за ним.

«Неудивительно», — раздраженно, словно пытался напомнить о ее совсем недавних рассуждениях про мужскую глупость, заметил внутренний голос.

Одетый в пижаму Поттер шел босиком.

— Гарри?

Парень резко обернулся, едва не сбив подругу с ног. Его устремленные в пространство глаза были широко раскрыты. Застывшие, стеклянные — они внушали страх. Обветренные, чуть приоткрытые губы беззвучно шевелились.

— Гарри, — Гермиона махнула ладонью перед бесстрастным лицом, потому что Поттер смотрел куда-то сквозь нее. Дотронувшись рукой до его плеча, она потребовала: — Очнись же!

Юноша вздрогнул, будто пробудившись ото сна, попытался сфокусировать взгляд на подруге, но все усилия были напрасными: без очков он мог различить в свете факела густую темную крону волос Гермионы, бледность ее испуганного личика, но не больше.

— Гермиона… — хриплый, дрожащий голос выдавал смятение Гарри. — Что ты здесь делаешь?

Странный вопрос, учитывая, что они стояли посреди коридора на восьмом этаже.

— Сегодня ночное дежурство у старост Гриффиндора. А что здесь делаешь ты? Что происходит?

Пока он молчал, Гермиона смотрела ему в глаза, пытаясь заметить там что-то, объясняющее его поведение. И Гарри даже не пытался отвести взгляд.