Теневой Танцор

Глава 14. Сделка с совестью

Необходимость изредка навещать Морган тяжелым камнем повисла на шее Северуса Снейпа. И он всеми силами пытался оттянуть неизбежное.

О ее безопасности беспокоиться больше не приходилось, поскольку никто не знал расположение дома, снятого Снейпом в Хогсмиде, а Майки следил за Софией днем и ночью. Получив долгожданную свободу, девушка круто переменилась: нет, она не стала кротким и ласковым домашним зверьком, но строптивости и самоуверенности в ней поубавилось.

Он дважды приходил в дом к Софии и дважды доводил их недолгое общение до взаимных хлестких и вместе с тем утонченных оскорблений, после чего полностью удовлетворенный подобной извращенной эмоциональной подпиткой, с легким сердцем забывал о ней на две недели. Когда в середине марта он выбирал дом, то главным преимуществом считал его удаленность от центральной улицы и уединенность, предполагая на пасхальных каникулах наведываться в него каждый день, чтобы возобновить занятия с Морган, но в его планы стремительным порывом теплого весеннего ветра ворвалась Гермиона.

Мерлин, Северус не мог поверить в то, что происходило в его жизни. Он испытывал давно забытый, но самый настоящий страх, когда представлял, что он просыпается один в своей холодной темной спальне, а солнечная девчонка в эту самую минуту «спасает» Поттера от его безумия. А сам Снейп обязан своим счастьем лишь разыгравшемуся воображению. Но она была с ним. Робкая, доверчивая, сильная девушка с завораживающими глазами.

В тот вечер Гермиона сидела у него на коленях и своими маленькими ладошками гладила его брови, плечи, резко очерченные губы. Лицом к лицу, отрываясь от поцелуя лишь затем, чтобы перевести дыхание. Северус длинными бледными пальцами перебирал ее густые волосы, казавшиеся в мягком красноватом свете расплавленным золотом. А их тени на стене, оживляемые дрожащим пламенем в камине, словно одержимые затаенной страстью, даже не пытались повторять движения хозяев и смешивались в совсем ином танце.

Но Снейп не хотел торопиться. Он испивал до самого дна эту чашу непорочной близости к девушке, и сердце его гулко стучало в груди. Заглянув в ее сознание, он увидел поразительные вещи: его истинное лицо, еще более уродливое, чем то, которое каждый день смотрело на него из зеркала, не испугало Гермиону — она перешагнула через его прошлое, чтобы не дать оступиться в настоящем. Ее не испугало то, что он убийца.

Но гриффиндорка не знала, что Северус был еще и самым настоящим вором: он воровал себе незаслуженный глоток счастья, он воровал ее юность. Он преступно омывал свое чудовище ее светом, теплом и нежностью. Когда-то, тысячу лет назад, Снейп считал, что девушка не должна латать дыры в его душе, но сейчас все изменилось. Он был одержим ею и, стараясь не задумываться, о том, сможет ли что-то дать Гермионе взамен, готов был взять все, что она предложит.

Зачем ей это? Жалость? Сострадание? Милосердие? Даже если вокруг него возникнет Визенгамот в полном составе, и Альбус зачитает приговор о принуждении Грейнджер к исцелению его любовью вместо Поттера, он не сможет отказаться от девчонки.

Конечно, она его не любит. Такого человека, как он, сложно любить. Северус убеждал себя, что для него это неважно ровно до тех пор, пока она рядом и наполняет его своим светом. Мужчина не знал, как назвать те чувства, что питала к нему Гермиона, но он был готов поклясться собственным ребенком, что сделает все, лишь бы не предать ее веру. Потому что без ее веры он никто.

Наблюдая за собой со стороны, мужчина поражался своему эгоизму: его не волновало, что для Гермионы было бы лучше тратить свое время и внимание на кого-то моложе, красивее, безопаснее. Уизли, например, будь он хоть тысячу раз кретином. Или Долгопупса, упаси Мерлин. Но стоило ему лишь подумать о том, что какой-то недалекий болван тянет руки к его Грейнджер, как тут же появлялось стойкое желание испепелить, проклясть, уничтожить любого!

Школьный колокол прозвонил отбой.

Северус прервал поцелуй и прислонился лбом ко лбу Гермионы. Глаза его были закрыты, одна ладонь зарылась в блестящие волосы девушки на затылке, а вторая аккуратно гладила ее спину.

— Тебе пора в гостиную, — тихо произнес Снейп.

— Я не хочу уходить, завтра суббота, — она чуть отстранилась, с мольбой заглядывая в черные глаза. — Не прогоняйте меня, профессор, пожалуйста.

Снейп хрипло рассмеялся, гадая, боится ли она его раскаяния в собственных поступках и возвращения в толстостенную раковину сарказма так же сильно, как он боится, что староста вдруг вспомнит о правилах ?

— Мисс Грейнджер, вам еще предстоит отработка завтра днем. Постарайтесь как следует выспаться, чтобы не перепутать банки, когда я сделаю так, — он приподнял завесу волнистых волос и поцеловал ее в шею. — Или так… — горячее дыхание опалило кожу, а стоило только теплым губам обхватить мочку ее уха, как послышался ошеломленный вздох.

Снейпа заботила не столько сохранность ингредиентов, сколько неосведомленность Гермионы о том, какая совершенно недвусмысленная жажда охватила все тело. Такая ласковая, такая неожиданно-желанная гриффиндорка, по иронии судьбы оказавшаяся после отбоя настолько близко к его спальне, рисковала узнать за один вечер слишком много нового. А Северус никуда не торопился.

Снейп помог Гермионе подняться и с чувством, позорно напоминающим нежность, смотрел, как она одергивает мантию и форменную юбку, пытается пригладить волосы. Было невероятно сложно оторвать взгляд от покрасневших и припухших губ, которые бесстыдно заявляли всем и каждому в этом ханжеском замке: вот доказательство поцелуев Северуса Снейпа!

— Я буду ждать тебя завтра, — пробормотал он, опасаясь, что еще раз прикоснувшись к Гермионе, не сможет сдержаться от искушения оставить ее в своих объятьях до утра, и открывая взмахом палочки дверь.

Когда вход за Грейнджер бесшумно закрылся, мужчина рухнул в кресло как подкошенный: «Раздери тебя горгулья, Северус, во что ты ввязался?»

* * *

Прошло не больше недели с момента памятного вечера после факультативного занятия, когда Снейп с отвращением закинул в камин очередное послание Морган. Надо же, королева снизошла до приглашения, заскучав без его дурного общества. Еще и книг попросила взять с собой. Неужели от безделья научилась доводить начатое до конца? Он не пойдет, а парочку томов, так и быть, передаст с Майки.

Завтра. Или позже. Или никогда.

Какое ему было дело до просьб Морган, когда через пятнадцать минут должна была прийти Гермиона? Он с недовольным видом поймал ее на выходе из Большого зала и потребовал явиться в свой кабинет, чтобы потрудиться объяснить, что за чушь она написала о применении белладонны в быстродействующих ядах третьего порядка на зачете по зельеварению.

Снейп весь ужин гонял по тарелке несколько кусков (предположительно съедобного) неизвестно-чего, не сводя с девушки тяжелого взгляда и лишь краем уха слушая разговоры за преподавательским столом.

Альбус не только не ограничился парой предложений попробовать великолепный пудинг или пирог с патокой, но и весьма громко призвал коллег заметить, как помолодел Северус, потому что, без сомнения, стал больше времени проводить на свежем воздухе. И в подтверждение своей теории добродушно намекнул на молодецкий румянец, впервые за много лет покрывающий его щеки. Старик вдоволь потешался, то бросая быстрые взгляды на гриффиндорский стол, то сокрушаясь, что в зале слишком душно, и от грозного профессора ЗОТИ не убудет, если он в целях профилактики перегрева расстегнет несколько пуговиц на сюртуке. Потому что, видите ли, директор уже заметил все признаки начинающейся у него лихорадки.

Северус сквозь зубы огрызался на Дамблдора, а сам все время думал о ней: она в его объятьях, она забавно хмурит брови, когда выискивает какую-то информацию для эссе по своей архибесполезной нумерологии, она почти по-хозяйски залезает к нему на колени и зачитывает самые любопытные абзацы своей работы…

Восхищение ее силой духа, преклонение перед ее внутренним светом и чистотой, которой никогда не было и не будет у самого Снейпа, благоговейный трепет, охватывающий его при близости девушки — все это исчезло, как дым от костра, за эти бесконечно долгие дни наедине с Гермионой. Им на смену пришло адское пламя, пожирающее последние крупинки его благоразумия. Ему было мало легких невинных прикосновений девичьих пальчиков к его плечам, лицу и рукам. Северус до боли стискивал кулаки в карманах мантии, впиваясь ногтями в ладони и пытаясь вернуть себе трезвость ума, но тщетно: изнуренное борьбой сознание подкидывало ему все новые безумные сладострастные сцены.

И он снова, как тысячу лет назад, ощущал себя чудовищем. Потому что без зазрения совести взял все, чем Гермиона хотела поделиться с ним, а затем посмел желать большего.

Даже ища его общества, прилежная староста не собиралась позволить себе выйти за рамки отношений «профессор-студент», предложив позволительную правилами дружбу, а Снейп спутал все карты своей ненормальной, болезненной тягой к Грейнджер, противиться которой она не могла и, кажется, не хотела.

Проклятое влечение разрывало его на части и затуманивало ум, заставляя хотя бы в мыслях допускать, что Гермиона может по отношению к нему испытывать такую же жажду. Всего одна ночь, чтобы избавиться от скабрезных подспудных желаний, а после все вернется на круги своя: его душа будет исцеляться от простого человеческого тепла и очарования ее юностью и всепрощением, а сам он снова сможет наслаждаться ее непорочной близостью, не терзаясь страстью.

И разве после этого он заслуживал ее доверие?

— Ох, Северус, — неожиданно склонившись к его уху, пробормотал с участием Дамблдор, а зельевар даже не смог понадеяться, что это скроется от трех сотен пар глаз в Большом зале. — Несмотря на внезапно вернувшуюся к тебе юность, если ты не начнешь, наконец, нормально питаться, то тебе придется остаток каникул провести в постели.

В голове у Снейпа взорвалась сотня шутих, заполняя гулом и треском всю черепную коробку. Это было слишком! Самый могущественный волшебник столетия, а ведет себя не иначе, чем пятнадцатилетний назойливый подросток! Не в силах больше выдерживать лукавые намеки старого интригана, Северус стремительно поднялся, со страшным скрежетом отодвинув стул и одарив Дамблдора своим самым убийственным взглядом, вылетел из Большого зала.

* * *

Грейнджер сидела у Северуса на коленях и несла какую-то околесицу об истории гоблинских войн, смешно фыркая, стоило только ему пощекотать ее шею дыханием, когда внезапно возникшее жжение в левом предплечье очень быстро напомнило зельевару его истинную суть — жалкий раб Лорда Волдеморта должен был, не медля ни минуты, откликнуться на его зов.

— Меня вызывают, — резко бросил Снейп, холодно отстраняя от себя Гермиону и исчезая за дверью спальни. Он появился из комнаты с серебристой маской и перекинутым через руку черным плащом. — Возвращайся в башню Гриффиндора, я не знаю, когда вернусь.

Она так и осталась стоять посреди его кабинета, онемевшая от испуга и бледная как полотно. Ее страх невысказанным вопросом повис в комнате.