Теневой Танцор

— Ребекка, ты безумна.

И первый раз в его голосе зазвучала жалость. Причем такая откровенная и унизительная, что Гермиона ощутила подходящие к горлу спазмы рыданий. Ей было чудовищно больно за всех и каждого в этой нелепой истории. Ей было жаль надменную, избалованную Ребекку, ставшую жертвой прогнившей системы «чистоты рода», основанной на кровосмешении, ей было жаль невинного нерожденного ребенка, который должен был умереть еще до того, как сделает свой первый вздох, просто потому, что его родители не любили друг друга. Но больше всех ей было жаль Северуса. Молодого, чрезмерно гордого, мстительного, обрекающего себя на долгие годы метаний по самой страшной тюремной клетке — в собственной голове, — который в тот момент, возможно, считал, что поступает правильно.

«У меня было время свыкнуться с мыслью о том, какое я чудовище», — говорил он, вспоминая о своем поступке.

А Снейп тем временем продолжал, и голос его был тверд, как у человека, который смирился со своей судьбой и был готов сделать шаг во тьму:

— Ты не любила меня, Ребекка. Ты захотела новую игрушку и получила ее. Вот только мне не нравятся игры по чужим правилам. И независимо от того, что ты придумала себе, когда мы встретились, ты была другой. Но ты не имеешь права привязывать меня силой. Империо!

Взгляд Ребекки остекленел, тревога и страх стерлись с ее лица.

— Что бы ты ни думала, я не желаю тебе зла. Сейчас я отдам тебе палочку, а ты снимешь антиаппарационные чары с этой комнаты.

Каррингтон кивнула и, получив свою палочку, пробормотала заклинание.

Через мгновение Гермиону окружила темнота, а потом она оказалась в маленькой пыльной и совершенно неуютной комнате с потертым диваном, старомодным маггловским телевизором, напоминавшим комод на высоких ножках и всего несколькими книжными полками, прикрывавшими выцветшие обои.

Снейп приказал Ребекке: «Жди здесь!» и исчез в потайной комнате за одним из книжных стеллажей. Вернулся со стаканом в руках, в котором плескалась фиолетовая жидкость.

Ребекка застыла, пытаясь сопротивляться Империусу, и Гермиона поспешно закрыла глаза, отворачиваясь. Она не хотела этого видеть.

Через время прозвучал неприятный булькающий звук, звон разбитого бокала, а следом за ним взволнованный голос Северуса, в котором Грейнджер еще никогда не слышала столько противоречивых эмоций:

— Садись, а теперь внимательно слушай. Когда я скажу, вернешься в свой дом, восстановишь чары. Вечером обратишься в больницу святого Мунго. Ты не будешь переживать по поводу того, что случится, а потом станешь вести себя так же, как и всегда. Объяснишь всем, что не заинтересована в продолжении отношений со мной. Тебе все понятно?

— Да, — первый раз за время нахождения в доме Снейпа ответила Ребекка. И после послышался хлопок аппарации.

Темнота под закрытыми веками Гермионы закачалась, а потом она очутилась на жестком ковре в спальне декана факультета Слизерин Северуса Снейпа.

И у нее впереди была вся ночь на размышления.