Теневой Танцор

— Сущий пустяк. Чтобы я сварил для нее одно чрезвычайно сложное, редкое и опасное зелье.

— Ты узнал ее цель?

— Естественно. Белла давно одержима желанием хм… упрочить власть Хозяина.

— Знаешь, Северус, — задумчиво произнес директор, и что-то в его тоне заставило профессора насторожиться. — Личные счеты и самосуд всегда мне претили. И признаюсь, я бы с гораздо большим удовольствием услышал о свершении справедливого приговора суда над мадам Лестрейндж… Хотя бы потому, что в жизни есть вещи страшнее смерти. Но если кто и имеет право требовать ответ за преступления Беллатрисы, так это ты.

— Вы ничего не знаете, Альбус, — застыв у дверного проема, ответил Снейп.

Глаза его были холодными и отчужденными, перед мысленным взором проносились воспоминания о Ребекке, а этот человек еще посмел делать вид, будто знал что-то о планах Северуса и благосклонно разрешал ему их претворять в жизнь! Но он даже не представлял, что для Снейпа значило вмешательство Беллатрисы в его жизнь — оно отняло последнюю надежду на спокойное и, может, даже счастливое существование после войны.

— Я знаю больше, чем ты думаешь! И предполагаю, что один из четырех духов сослужит тебе хорошую службу. — Старик озорно ему подмигнул, а потом стал выводить зелеными чернилами какие-то линии на пергаменте, словно напрочь позабыл о своем госте. Но через пару секунд все же продолжил свою речь, отложив перо и любуясь изображением глифа Меркурия на листе: — Я не сомневаюсь, что в твоих силах связать противоположности, даже если для этого придется объединить Небо и Землю, Северус.

Поймав нахмуренный взгляд зельевара, Дамблдор улыбнулся, и, взмахнув волшебной палочкой, превратил пергамент в горстку пепла.

Сказать, что Снейп не понял намеков директора — не сказать ничего. Эксцентричные выходки Дамблдора были притчей во языцех и в этот раз, оставаясь верным самому себе, Альбус снова заставлял собеседника лишь недоуменно пожимать плечами при попытке постигнуть его загадки.

— Я пришлю тебе на днях Омут памяти. Думаю, он тебе понадобится, — посмеиваясь, добавил седовласый волшебник и, давая понять, что разговор окончен, засунул длинный крючковатый нос в вазочку со сладостями, выбирая что-то особенное.

Этот человек сведет Северуса Снейпа с ума.

* * *

Она не пришла. Ни в ту ночь, ни в следующую. А когда на первом занятии в семестре просидела два часа, уткнувшись в собственный конспект, Северус, наконец, осознал, что она не придет больше никогда. И все надежды рухнули, погребая его под грудой обломков.

Какой жестокой насмешкой теперь казались ему ощетинившиеся львы, словно титаны, подпирающие бронзовую ванну! Они дразнили Снейпа, насмехались над ним, напоминая ему о любви, которая была так достижима и так запретна. Он помнил о своих грязных, эгоистичных мыслях, которыми успокаивал свою совесть в единственную ночь близости с Гермионой. И клялся себе, что если она даст ему еще один шанс, все будет иначе.

Зельевар старался занять свои мысли, с головой погружаясь в работу по превращению зелья для Беллы в мертвую воду, но и это ему не удавалось. Любой из компонентов ядов замедленного действия вступал в реакцию то с иглами дикообраза, то с русалочьей чешуей, а то и вовсе с банальной сушеной крапивой. И даже подробно расписанное уравнение взаимодействий не позволило найти ингредиент, который мог бы оказаться устойчивым к растворению в драконьей крови и эффективным для медленного отравления организма.

В последний день каникул сова принесла коробку с ингредиентами от Беллатрисы, и работа над зельем закипела с новой силой. Было неважно, чем Северус занимался: наблюдал ли за Грейнджер в Большом зале, вырезал ли нужную секцию из крохотного плотного комка мышц, добытого Лестрейндж наверняка самым варварским методом, или препирался с Морган — он ни на секунду не забывал о том, что должен был найти способ оборвать вереницу жестокостей Беллы.

Днем ему удавалось отвлечься. А ночи… Ночи брали реванш.

Он давно перестал сражаться во сне с Балортом. Почти с того самого момента, как поверил в легенду о Буревестнике — около двух месяцев назад. Кошмары исчезли, будто стоило только прекратить рисовать в воображении разверзнутую пасть и ядовитые клыки, как наваждение рассеялось, и монстр под кроватью превратился в старого плюшевого медведя с оторванной лапой — жалкого, забытого и беспомощного.

Просто в один из дней Снейп перестал очищать свое сознание от эмоций. Целенаправленно и осознанно, даже не прикрываясь позорными отговорками. Потому что, вопреки всем доводам рассудка, хотел видеть ее своей хотя бы во сне. И Гермиона исполнила его желание. Но вместо близости и страсти, на которые он рассчитывал, девушка дарила ему свою любовь. Это оказалось и самой жестокой пыткой, и самым большим наслаждением одновременно.

Первый субботний вечер в семестре застал Северуса в собственном кабинете декана. В отдалении послышался приглушенный звон колокола. Полночь.

— Хватит обманывать себя, — пробормотал Снейп и встал из-за письменного стола, взмахом волшебной палочки отправляя стопку пергаментов в ящик.

Потайная дверь в спальню бесшумно отворилась, и профессор застыл на месте: в его комнате с завороженным видом стояла староста Гриффиндора, поглаживая пальцами корешки книг. Она с явным сожалением отвлеклась от изучения названий фолиантов и неуверенно затопталась на месте.

— Я хотела поговорить.

Он едва разобрал взволнованный шепот.

— Слушаю вас, мисс Грейнджер.

Девчонка дернулась, будто от удара, и Северус тут же проклял себя за свой ядовитый язык. Ну что ему стоило? Разве Гермиона виновата в том, что от одного ее вида у Снейпа сердце пустилось вскачь, а разум тут же приказал затолкать свои фантазии поглубже?

— Я долго думала…

— Долго.

— …и я пришла сказать…

Резко очерченная бровь насмешливо изогнулась, а руки сами собой сложились на груди.

Ведь если Северус покажет ей, что ее сбивчивые банальные объяснения его не тронули, будет не так больно? Ведь правда?

— Я пришла сказать: то, что ты делал в прошлом, для меня не важно, — собрав всю смелость в кулак, жестко закончила Гермиона, явно разозленная тем, что Снейп не собирался облегчить ей признание.

— Увы, мисс Грейнджер, но это ложь.

Нет-нет-нет! Он совсем не эти слова хотел произнести! Он вообще не хотел говорить, если уж на то пошло! Он хотел сгрести ее в охапку и не выпускать из своих объятий как минимум до конца жизни. Но подавление желаний за эти годы в нем дошло почти до автоматизма. Вернуть ее сейчас, чтобы в следующий раз, когда она уйдет, сдохнуть? Зачем обманывать себя: в жизни Северуса не место такому светлому и невинному человеку. Между ними пропасть. И чем скорее вбить эту мысль в ее юную головку, тем будет проще.

— Я намерен лишить вас последних иллюзий о том, кто я на самом деле, раз уж первые два раза мои слова не подействовали, — холодно произнес Снейп и поставил на стол Омут памяти, который ему на днях прислал директор.

Догадывался ли Альбус об этом? Или только хотел помочь ему с недостающим ингредиентом для зелья? Да какая разница.

Опустив в Омут несколько переливающихся серебристых нитей и не удостоив Гермиону ни единым взглядом, Северус вышел из спальни и с силой захлопнул за собой дверь.

Как там, в маггловских фильмах, принято оплакивать ушедшую любовь?