Драматургия ГДР

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

Кабинет Штибера. С л у г а, Ш т и б е р.

Ш т и б е р. Скверна проникает нынче в Пруссию двумя путями. Сифилис — из Парижа, плохая погода — из Лондона. А семена бунта и из Парижа и из Лондона. Первые шаги удались. Связные, наблюдатели, курьеры взяли в кольцо бунтовщиков. Моими руками открываются двери в лондонском Бишофсгейте, мои глаза в тайных парижских клубах, мои уши слышат шепот заговорщиков, мои собачки чуют добычу, мои пчелки летают по всему свету.

С л у г а. Господин асессор, вас ждут!

Входит К а м е р д и н е р.

Ш т и б е р. Камердинер наследного принца! Да еще в ливрее! У меня в кабинете! Разве я вам не запретил здесь появляться?

К а м е р д и н е р. Так точно, запретили. Но дело срочное. Два письма, господин советник.

С л у г а. Господа Грейф и Гольдхейм явились для доклада.

Ш т и б е р (камердинеру). В шкаф! (Открывает один из шкафов и вталкивает туда камердинера.)

К а м е р д и н е р. Задыхаюсь!

Ш т и б е р. Голову поднимите повыше, вверху открыто. (Запирает шкаф и кладет в карман ключ.)

Входят Г о л ь д х е й м и Г р е й ф.

Г о л ь д х е й м (выступает вперед). Асессор Гольдхейм. Прибыл из Парижа.

Г р е й ф (выступает вперед). Лейтенант Грейф. Прибыл из Лондона. Положение без изменений. Разговоры только о великой промышленной выставке. Ее откроет королева. Из Пруссии в выставке участвуют Борзиг, Ханиель, Крупп, Сименс, Майссен, Мансфельд, Стиннес, Брокхауз и другие.

Ш т и б е р. Как насчет покушений, Грейф?

Г р е й ф. Подобные настроения имеются только в среде европейских эмигрантов-демократов.

Ш т и б е р. А наши прусские коммунисты?

Г р е й ф. Маркс поссорился с Шаппером и Виллихом.

Ш т и б е р. Маркс всегда ссорится.

Г р е й ф. Радикальный коммунист Виллих опубликовал свое сочинение. (Кладет брошюру на стол.) «Пролетарий перед грядущей революцией» (Читает.) «Повсюду поднимаются изнуренные тяжелым трудом и обремененные невзгодами люди, вечное пламя человеческого равенства просветило их дух, согрело их сердца, укрепило их силу; страшный суд близок, час настал. Грешники освещены испепеляющим светом». Маркс считает, что это театральный гром.

Ш т и б е р. Можно лишь надеяться, что эти лондонские пустобрехи не очень-то слушаются Маркса. А как в Париже?

Г о л ь д х е й м. Господин префект парижской полиции передает привет и интересуется, не могли бы мы подсунуть ему парочку красных радикалов, чтобы он их арестовал. Положение во Франции обостряется. Господин Карлейль, разумеется, в долгу не останется.

Ш т и б е р. Ах, Париж! Ваш Лондон по части заговоров ни к черту не годится. Гольдхейм, это все?

Г о л ь д х е й м. Есть еще один специалист по подделыванию чужих подписей. Его фамилия Гирш.

Ш т и б е р. Умен?

Г о л ь д х е й м. Эксперты считают, что таких подделок они еще не видели.

Ш т и б е р. Покажите его мне. За работу. Пишите отчеты. Вы видите, мне некогда. Меня ждет важнейшая информация, запертая на ключ.

Г р е й ф и Г о л ь д х е й м уходят.

Штибер открывает шкаф, камердинер падает на него.

Письмо!

К а м е р д и н е р. Письмо из Лондона его величеству. Я выучил наизусть. Тридцать талеров.

Ш т и б е р. Быстрее и короче.

К а м е р д и н е р. Тридцать талеров.

Ш т и б е р. Слушаю.

К а м е р д и н е р (закрыв глаза, читает текст на память). Его величеству Фридриху Вильгельму, королю Пруссии.

Ш т и б е р. От кого?

К а м е р д и н е р. От супруга английской королевы. «My dear Fritz», далее восемь строк по-английски. «Обещаю, что жизнь наследного принца и его супруги во время выставки в Лондоне будет охраняться столь же тщательно, как жизнь Виктории и моя».

Ш т и б е р. Наследный принц собирается в Лондон?

К а м е р д и н е р. Позвольте читать дальше. Мои нервы не выдерживают. Я больше ничего не вижу.

Ш т и б е р. Вспоминайте!

К а м е р д и н е р. Я не вспоминаю, я вижу. А чего я не вижу, того прочесть не могу. Мне нужно видеть текст. Этот ужасный недостаток заставил меня уйти со сцены и пойти в камердинеры.

Ш т и б е р. Как же вы читали на сцене?

К а м е р д и н е р. Точно так же. С листа.

Ш т и б е р. И получалось?

К а м е р д и н е р. Со стихами не было никаких трудностей. В стихах строчки короткие, и если печать хорошая, то текст весь перед мысленным взором. Накладок не случалось. Только для перелистывания требуется некоторый навык. Переворачиваем страницу, делаем паузу, концентрируем внимание, начинаем новую страницу с верхнего левого угла.

«Как долго облик святости невинной
От глаз моих развратную блудницу
Скрывал. Но маска сорвана.
Армиду, Лишенную всех прелестей, я зрю».

Заметили? Паузы в неожиданных местах придают словам особый смысл. Я знавал актеров, которые только и держались на таких паузах, в этом заключалась вся их индивидуальность. Казалось, они на каждом придаточном предложении переворачивают новую страницу. Мне пришлось уйти со сцены из-за пауз. Ох, эти длинные строки. Мысленно переворачивая страницы, я иногда пропускал по целому действию. (Продолжает читать письмо.) «…Как жизнь Виктории и моя».

Ш т и б е р. «Виктории и моя».

К а м е р д и н е р. «Которых тоже внесли в этот черный список».

Ш т и б е р. Черный список? Черный?

К а м е р д и н е р. Да.

Ш т и б е р. Не в какой-то? В черный?

К а м е р д и н е р. В черный список. Письмо стоит тридцать пять талеров.

Ш т и б е р. Двадцать.

К а м е р д и н е р. Тридцать! Вот копия. Тридцать пять. (Передает копию.)

Ш т и б е р (читает). «Поскольку перед всемирной выставкой Англия не сможет избавить себя от европейских отбросов, мы настояли на принятии особых мер для безопасности наших дорогих гостей. Английские полицейские власти пригласят в Лондон прусских и иных европейских полицейских агентов. Оплата будет достаточно высокой, чтобы смогли приехать самые умные из них». Какой неожиданный поворот. Наследный принц и полицейский асессор Штибер отправляются в Лондон.

К а м е р д и н е р. Тридцать пять. (Глаза его блестят по меньшей мере на сорок талеров.)

Ш т и б е р. Десять. Вон!

К а м е р д и н е р уходит.

В Лондон, в этот центр всех европейских революционеров и изгнанников! Какой риск! И я — его защита! Мария, видела бы ты меня сейчас! (Звонит.)

Входит Г р е й ф.

По Лондону ходит черный список. Напечатан на… Допустим, на продолговатом листе бумаги. Включите всех важных особ. Принца-консорта, наследного принца, королеву, принца Уэльского и так далее.

Г р е й ф. Разве не долг наш перед Пруссией, господин асессор, почтить кронпринца Пруссии особым письмом с угрозой убийства? В протокольных вопросах его высочество очень щепетилен.

Ш т и б е р. Тогда сдобрите текст зажигательными лозунгами. Воспользуйтесь выражениями господина Виллиха. (Читает.) «Насилие против насилия, праведный гнев народа испепелит грешников. Выше факел борьбы!» Прямо как по заказу. «Сыновья тевтонов! Истребляйте королевское семя!»

Г р е й ф. Какой шрифт прикажете?

Ш т и б е р. Жирный цицеро.

Г о л ь д х е й м (появляясь). Гирш доставлен.

Ш т и б е р. Давайте Гирша.

Входит Г и р ш.

Г и р ш. Почему меня привели в политический отдел?

Ш т и б е р. Утверждают, что, начиная свои махинации, вы публично заявили: «У одних слишком много, у других слишком мало, но праведный гнев народа испепелит грешников».

Г и р ш. Сударь, я подвизаюсь на бирже.

Ш т и б е р. Есть свидетель, готовый показать это под присягой.

Г и р ш. Он врет.

Ш т и б е р. Есть два свидетеля, готовые показать это под присягой. Подделайте мою подпись. А теперь подпись господина лейтенанта. И вот эту. Черт возьми. Вам не следовало бы употреблять свой талант против полиции.

Г и р ш. Я охотно предоставлю мой талант в распоряжение закона, если закон этого потребует, indeed[9].

Ш т и б е р. Я вижу, вы очень хорошо владеете английским.

Г и р ш. Не то чтобы очень, но для биржи достаточно, I hope[10].

Ш т и б е р. Нам нужны люди, владеющие английским, к примеру, в Лондоне. Люди расторопные и с головой на плечах.

Г и р ш. Позвольте узнать, нет ли здесь чего-нибудь противозаконного?

Г о л ь д х е й м. А позвольте узнать, вы предпочитаете оказаться на судне, плывущем в Англию, или за решеткой?

Г и р ш. To be or not to be — that is the question[11]. Гирш приносит свои извинения, он предпочитает корабль, идущий в Лондон.

По команде Гольдхейма Г и р ш и Г р е й ф уходят.

Ш т и б е р. И такого парня вы хотели упрятать в тюрьму? Сколько лет вы работаете в политическом отделе?