От ненависти до... любви?

Понимая, что необходимо объяснить родителям присутствие Драко в их доме, я вернулась в гостиную.

— Ты встречаешься с этим молодым человеком? — спросила меня мама. — Про Рона ты давно уже ничего не рассказывала, поэтому мы с папой решили, что вы расстались. А Драко нам очень понравился. Может быть, я буду не права, говоря тебе это, но, на мой взгляд, он подходит тебе гораздо больше, чем Рон. Нет, ты не подумай, — поспешно добавила она, не дав мне возможности возразить, — Рональд нам очень нравился. Если бы ты выбрала его, мы бы согласились с твоим решением. Просто... как бы это помягче выразить... вы с ним разные. Он замечательный, но мы сомневаемся, смогли бы вы быть хорошей парой. А Драко — вы с ним...

— Вообще-то, — собравшись, наконец, с духом, прервалая маму, — мама, папа, Драко вроде как мой пасынок.

Молчание, последовавшее за моими словами, было вполне объяснимо — ведь я так и не набралась смелости сообщить о своём браке родителям.

— Ты вышла замуж? — недоверчиво спросил папа. — Когда?

— Около полугода назад, — виновато ответила я.

— И ты не посчитала нужным даже сообщить нам об этом? Не пригласила на свадьбу? Почему, дочка? — Мама была явно расстроена и обижена.

— Мам, пап, подождите, я всё объясню, — взмолилась я. — Не обижайтесь, пожалуйста. Просто выслушайте.

Родители сели за стол, давая понять, что готовы меня выслушать.

— Я не вижу кольца на твоей руке, — заметил папа.

— Его и не будет, — ответила я. — Дело в том, что мой брак — магический. Я не могу объяснить вам всего. Просто не имею права, — пояснила я. Родители уже давно смирились с тем, что я связана обязательством ничего не рассказывать о волшебном мире. — Обряд был проведён по очень древним законам. Кольцами при этом супруги не обмениваются. Вместо них используются магические браслеты, — я прикоснулась к своим, привлекая внимание родителей. — Точно такие же есть и у моего мужа.

— Дочка, — сказала мне мама, — но почему ты всё-таки не рассказала нам, что полюбила человека старше себя? Конечно, возможно не сразу, но мы приняли бы это, ведь мы всегда соглашались с твоими решениями, связанными с твоим миром...

— Я не полюбила его, — перебила я маму. — Просто... нам был знак о том, что мы должны пожениться.

— То есть ни ты, ни он к этому браку не стремились? — строго спросил папа.

Ещё с час я разговаривала с родителями, рассказывая о своей жизни в поместье, отвечая на их вопросы, успокаивая, убеждая. Наконец, я смогла присоединиться к Мелиссе и Драко.

Пока я разговаривала с родителями, Малфой с Мелиссой слепили снеговика. А когда я вышла на крыльцо, Мелисса закричала:

— Давайте поиграем в снежки. Мы с Драко против тебя, Миона!

Вслед за словами она запустила в меня первый снежок.

Впервые за долгое время мне было легко. Порой мне кажется, что никогда в жизни мне не было так легко, как тогда, когда мы с Мелиссой и Драко играли в снежки в рождество две тысячи третьего года.

Спустя пару часов, захлёбываясь от хохота, мы ввалились в дом.

— Повеселились вы, похоже, на славу, — прокомментировал наше появление папа. — Девочки пусть идут наверх, а вам, мистер Малфой, я предлагаю согреться традиционным мужским способом, — сказал он, приглашая Драко в гостиную.

Нам уже было пора уходить, поэтому наверху я отдала маме её и папин подарки. Подарок Мелиссы я уменьшила ещё в Малфой-мэноре, чтобы удобно было перенести его с собой, но не стала увеличивать сразу. Вы наверняка знаете, что о существовании волшебного мира магглы знать не должны. Единственное исключение делается для ближайших родственников магглорождённых волшебников. Моими ближайшими родственниками-магглами были родители и сестра. И меня всегда поражало, как к моей магии относилась Мелисса. Первое время я опасалась, что то, что я волшебница, рано или поздно встанет между нами, как магия мамы Гарри встала между нею и её сестрой. Но нет, Мелисса не завидовала мне. Более того, она весьма ответственно относилась к необходимости соблюдать тайну, и это было поразительно, если учитывать, что ей к тому времени исполнилось всего пять лет. Однако Мелисса с удовольствием наблюдала, как колдую я, поэтому я старалась доставить ей радость при каждом удобном случае.

Вот и в тот раз я специально увеличила подарок на её глазах. А когда медвежонок стал выполнять её команды, радости Мелиссы не было предела.

— Между прочим, заколдовать его мне помог Драко, — сказала я. — Так что получается, что это и его подарок тоже.

— Ой, я пойду скажу ему спасибо, — сказала Мелисса, выбегая из комнаты. — Драко! — крикнула она, вбежав в гостиную и бросившись на шею Драко так стремительно, что тот едва успел отставить в сторону стакан с бренди, которым он согревался. — Спасибо за подарок! Миона сказала, что медвежонок — это подарок от вас обоих. Он чудесный!

— Не за что, — ответил Малфой, бросая на меня благодарный взгляд. Думаю, такого поступка от меня он не ожидал.

— Нам пора, — сказала я. — Папа, я отдала твой подарок маме, посмотришь перед сном.

— Драко, ты ещё придёшь ко мне? — спросила Мелисса. — Пожалуйста, — умоляюще добавила она, заметив неуверенность в глазах Малфоя. — С тобой так интересно и весело.

— Будем рады видеть вас, Драко, — пришёл ему на помощь папа. Не то чтобы я удивилась, но то, что папа назвал Малфоя по имени, было немного странно и... приятно. И прозвучало это как-то по-семейному. Во всяком случае, тогда у меня впервые появилось ощущение, что Драко — член моей семьи. Как будто до той секунды я это знала и понимала умом, а в тот миг — почувствовала.

— Тогда обязательно. — Малфой поцеловал руку маме, обменялся рукопожатием с папой, затем обнял Мелиссу: — До встречи, принцесса. — Попрощался он с такой теплотой и искренностью, что я точно могу сказать: именно в тот момент я простила ему всё, чем он когда-либо обидел меня.

До ужина оставалось ещё достаточно времени, а погода была чудесная, и Драко предложил трансгрессировать не прямо к имению, а неподалёку и пройтись пешком до ворот. Я согласилась. Пока мы шли, Малфой засыпал меня вопросами о Мелиссе. Я охотно отвечала, про себя удивляясь такому странному его интересу. Когда поток вопросов иссяк, я спросила, о чём они говорили с папой.

— Он переживает за тебя. Из-за вашего брака с отцом. Сказал, что леопард свои пятна изменить не может. — Драко искоса взглянул на меня и продолжил: — Я постарался его убедить, что со стороны отца тебе ничего не грозит.

— Спасибо. — Я посмотрела на него с благодарностью.

— Ещё он боялся, что мне это может не нравиться. Ну, что моя ровесница заняла место моей матери возле отца. Из-за наших отношений в школе, — немного напряжённо пояснил он. — Я сказал, что рад этому, потому что иначе мы не стали бы друзьями. — Драко не смотрел на меня, но я успела изучить его достаточно, чтобы понять, что эти слова дались ему с трудом.

— Ты знаешь, иногда мне кажется, что если в этом браке и есть какой-то смысл, то он в том, чтобы я узнала тебя с лучшей стороны, — улыбнулась я.

Драко хмыкнул, но как-то по-доброму. Видимо, он тоже переживал из-за наших дружеских отношений (как я поняла позднее, не столько из-за того, что между нами возникла дружба, сколько из-за страха, что она может закончиться так же внезапно, как началась), и мои слова принесли ему облегчение.

— Не думаю, что в этом, — ответил он.

Наступила пауза, во время которой я раздумывала, стоит ли мне попытаться поговорить о том, что меня занимало уже несколько месяцев. Всё же я решила попробовать:

— Я кое-чего не могу понять. Ведь твой отец до сих пор считает, что магглорождённым не место в магическом обществе. Почему же он так спокойно отнёсся к этому браку?

— Спокойно? — усмехнулся Малфой. — Не сказал бы я, что спокойно. Он просто очень хорошо владеет собой.

— Может быть, — ответила я и, немного помолчав, продолжила: — Знаешь, когда я поселилась в поместье, я думала, что портреты твоих предков... Когда мы жили в доме на площади Гриммо, то миссис Блэк со своего портрета постоянно ворчала, что в её доме поселилась грязнокровка... — Здесь я прикусила язык, вспомнив, с кем я разговариваю. За последние месяцы я просто забыла, что Нарцисса была урождённой Блэк и что дом, теперь принадлежащий Гарри, возможно, был дорог Драко как место, где проживала семья его матери.

— И ты ожидала, что здесь будет то же самое? — спросил Драко.

Я кивнула, не глядя на него. Но он понял мои сомнения:

— Перестань, Грейнджер. Сириус Блэк был хозяином дома и распорядился им так, как считал нужным. Если бы даже мама унаследовала дом, не думаю, что там кто-нибудь стал жить. Что же касается портретов... Честно говоря, я сам удивлён, что они молчат. С того времени, когда стало известно, что вы должны пожениться, ни один из моих предков ничего не сказал об этом.

Мои ожидания не оправдались. Вместо хоть какой-то ясности появилось ещё больше загадок.

* * *

Обстановка праздничного ужина в Малфой-мэноре была полной противоположностью обеда в доме моих родителей. Честно говоря, я не любила трапезы в имении. Они были, на мой взгляд, слишком... официальными, что ли?.. Первое время я ощущала некоторую скованность. Нет, я не стеснялась своих манер, как, возможно, вы подумали. Правила этикета я знала и чувствовала себя в обществе довольно уверенно. Просто совместные приёмы пищи для меня ещё были и возможностью не спеша пообщаться с теми, кто мне нравился. Так было в доме моих родителей, так было во время учёбы в школе и академии, так было в Хогвартсе, когда я начала там работать. О чём говорить с Малфоями — я просто не знала. Поэтому первое время завтраки, обеды и ужины почти полностью проходили в молчании. Правда, после изобретения мази-костероста мы с Драко начали общаться и за столом. Волей-неволей в наши разговоры оказывался втянут и Люциус Малфой, и я стала чувствовать себя более свободно. И в этот вечер мы с Драко перебрасывались фразами, вспоминая минувший день. Время от времени вопросы задавал Малфой-старший, и мы с Драко отвечали ему.

К концу ужина я начала нервничать — приближалось время обмениваться подарками. Однако взяв себя в руки, я твёрдым голосом сказала Люциусу Малфою:

— Я не знала, что вам хотелось бы получить в подарок, — я мысленно похвалила себя, потому что мне даже удалось сказать это так, словно я извинялась, — но увидела в магазине старинный гобелен. Продавец сказал, что картинка появится тогда, когда гобелен окажется на своём постоянном месте. Я понятия не имею, что на нём изображено. Но подумала, что вас это, возможно, заинтересует.

Вежливо кивнув, он положил мой подарок на стол и ответил:

— Я тоже не знал, что вам подарить. Сначала подумывал о драгоценностях, но потом решил, что другому подарку вы обрадуетесь больше.

Передо мной появился продолговатый футляр. Открыв его, я замерла. Мне вдруг стало так стыдно за то, что с помощью своего подарка я попыталась посмеяться над Люциусом Малфоем. Оставалось только надеяться, что к подарку Малфой отнесётся пренебрежительно и не увидит изображённое там действо. Потому что отблагодарить его за такой подарок я никогда бы не смогла. То, что лежало в футляре... Я никогда не надеялась увидеть её снова. Виноградная лоза, десять и три четверти дюйма, сердцевина из жилы дракона... Это была определённо моя палочка — та самая, которую я купила в лавке Олливандера больше двенадцати лет назад, та самая, которую у меня отобрали егеря перед тем, как привести нас в Малфой-мэнор. Всё ещё не веря своим глазам, дрожащей рукой я взяла её и почувствовала тепло — точно такое же, как и тогда, когда эта палочка выбрала меня.