Тени прошлого

— Милый? — с недоверием уточнил он, долгие годы носивший почётное звание «Самый ненавистный преподаватель Хогвартса», причём по моим же словам.

— Да, — подтвердила я, с улыбкой глядя прямо ему в глаза. — С тобой абсолютно невозможно ругаться. Я даже представить не могу, из-за чего мы могли бы поссориться.

— А вот мне легко это представить, ведь я был очень зол на тебя позавчера… — мягко напомнил он, так же искренне улыбнувшись в ответ.

— Неужели ты бы мог накричать на меня?

— Нет, ты права. Я бы не стал с тобой ругаться. Только не с тобой, — Северус поднёс мою руку к своему лицу и закрыл глаза.

— Вот и я о том же. И в этом, на самом деле, твоё главное преимущество перед Томом. Мы же с ним довольно часто ругались, поскольку… наши взгляды на некоторые вещи немного не совпадали, а мы были настолько упрямы, что идти на компромиссы было… трудно. Знаешь, даже ему никогда не удавалось заставить меня почувствовать стыд за свои поступки. После того случая мы не разговаривали друг с другом две недели… хотя оба и были виноваты… А ты… так спокойно объяснил мне всё, и я так спокойно рассказываю тебе обо всех неприятностях, потому что знаю, что ты меня поддержишь и поймёшь.

— Тина, не зря же я преподаю в Хогвартсе уже пятнадцать лет… — напомнил Северус, открыв глаза и многозначительно посмотрев на меня.

— Да, наверное, в этом всё и дело. Ты уже давно сформирован, как личность. И ты постоянно держишь под контролем довольно большое количество подростков, причём весьма успешно.

— Да, но мне никогда не было так трудно это делать, как в этом году… — рассмеялся он, и я тоже улыбнулась в ответ.

— Ты даже представить себе не можешь, как я тебя понимаю. Но ты сам на это всё напросился, я тебя предупреждала…

— Да-да, я помню. А сколько было Тому, когда вы?..

— М-м-м, когда мы познакомились, ему было… восемнадцать, а мне… тридцать три… официально. Когда мы поженились, ему было двадцать шесть. А когда я умерла — уже ему было тридцать три. Надо же! Возраст Христа. Знаешь, мне кажется, что с возрастом он стал бы таким же, как ты. Так сказать, набрался бы жизненного опыта. И мудрости. Ты всё равно старше его…

— Теперь уже нет, — спокойно возразил Северус, и я поняла, что он был прав.

— Да, прости, я забыла, — немного смутившись, согласилась я.

— Тина, а откуда у тебя этот крестик? — внезапно полюбопытствовал Северус, заметив льняную нитку на моей шее.

— А, да. В сорок первом, когда мы переправлялись с ранеными через реку, покрытую льдом, по нам открыли огонь. Я попала под лёд, но Макс меня вытащил. А потом я ещё помогала ему спасать остальных. Это было как раз девятнадцатого января, в Крещение. В конце дня он снял с себя этот крестик и отдал его мне, сказав, что я теперь тоже крещёная и должна носить его не снимая. Он защитит меня, — я взяла крестик в руки и посмотрела на него. — Знаешь, он лежал у меня в сейфе с драгоценностями. На самом деле, он — это самое ценное, что вообще лежало там. Этот крестик очень дорог мне.

— Понятно. Ты очень устала… — тихо произнёс Северус, и я уже собралась начать возражать, как он остановил меня своим обжигающим взглядом. — Попробуй отдохнуть. Завтра ночью у тебя это точно не получится…

— Как скажешь, — рассмеявшись, опять согласилась я. — Ты тоже пойдёшь спать?

— Тина, как я могу уйти от тебя? — страстно прошептал он и, наклонившись ко мне, мягко прикоснулся губами к моим. — Я посижу здесь. А ты засыпай.

И Северус стал снова греть мои руки и гладить их. Умиротворение, царившее в его душе, перешло и на меня, и я быстро заснула, всё ещё ощущая кожей его прикосновения.