Тени прошлого

Я отчаянно покрывал её холодную кожу поцелуями, а она каждый раз, когда чувствовала прикосновение моих горячих губ, закрывала глаза и задерживала дыхание. Я настолько привык к холодным ладоням Тины, что испытывал непередаваемое блаженство, когда она касалась ими моей спины, моих плеч, моей груди. Когда она с такой страстью целовала мою шею… И единственная мысль, которая крутилась в сознании в эти минуты неземной эйфории, была: «Ради тебя я готов на что угодно, любимая. На что угодно».

***

— Северус… — мягко прошептала я, лёжа в его крепких объятиях на просторной кровати. — Можно я воспользуюсь твоей ванной комнатой и приму душ? Мне так хочется постоять под горячей водой… Как думаешь, может, после этого моя кожа станет теплее?

— Конечно, любимая, — шёпотом ответил он и прикоснулся губами к моему виску. — По-моему, ты и так уже стала немного теплее… совсем чуть-чуть…

— Это ты меня только что нагрел, — я так же нежно поцеловала его в ответ и, сев прямо, попыталась встать с кровати, но немного покачнулась вперёд.

— Тина, ты точно самостоятельно дойдёшь, или мне тебя всё-таки проводить? — со смехом в голосе поинтересовался Северус, пододвинувшись немного ближе.

— Я сама дойду, — улыбнувшись, возразила я, а потом неуверенно добавила: — Наверное…

— Тина! — рассмеялся он и уже собрался встать с кровати, но я его сразу остановила:

— Северус, всё в порядке. Я справлюсь сама, честное слово! — я наклонилась к нему и снова поцеловала горячие губы. — Я ненадолго, не скучай!

Северус улыбнулся мне той самой тёплой и искренней улыбкой, которая целый день не сходила с его лица, и я осторожно встала с кровати и маленькими шагами направилась к небольшой двери серебристого цвета, расположенной в стене справа от кровати. Как только я открыла её и зашла внутрь, то оказалась в помещении, примерно равном по площади моей ванной комнате в нашей с Лестатом квартире.

«И зачем, интересно, вообще эта ванная для преподавателей, если у каждого из них наверняка примерно такие же просторные квартиры с душем?» — промелькнуло в голове, когда я оглядывала комнату.

Причём самое забавное было то, что и декорирована она была примерно так же, как у меня в спальне, и вся мебель была такой же, включая джакузи в центре.

«Хм… без магии здесь точно не обошлось», — с усмешкой подумала я, догадавшись, что эта комната существенно изменила свой дизайн, скорее всего, уже после рождественских каникул. Но мне было комфортно находиться в такой знакомой обстановке, так что я отодвинула стекло справа от себя в сторону и, проникнув внутрь душевой, выполненной из бирюзового цвета мозаики, включила горячую воду.

«Как же хорошо…» — подумалось мне, когда горячие струи начали обволакивать тело.

Я закрыла глаза и просто наслаждалась теплом воды, как будто впитывая его в себя и смывая вампирскую кровь, которая ещё в явном излишке циркулировала в моих сосудах. Вдруг я осознала, что вот-вот потеряю сознание, и уже приготовилась падать на спину, но чьи-то сильные руки не дали мне этого сделать и подхватили меня.

— Тина… — услышала я шёпот над своим ухом, и обладатель голоса, вплотную прижавшись к моей спине, ещё крепче обнял меня. — И почему я не сомневался, что ты обязательно не устоишь на ногах? Ты же опять могла пораниться…

— Но ты как всегда рядом… поймал меня… — так же тихо ответила я, зажмурившись от удовольствия.

— Ты же вроде хотела постоять под горячей водой, а не едва тёплой? — заботливо уточнил Северус, и мне пришлось даже немного повернуться, чтобы с удивлением посмотреть ему в глаза.

— А разве?.. — озадаченно спросила я, но Северус меня перебил:

— Нет. Всё это время ты стояла под холодной водой, солнце, — он немного пододвинул меня вперёд и, наклонившись, дотянулся до переключателя и повернул ручку. И на меня сразу же полился обжигающий кипяток.

— Ай! — недовольно воскликнула я и ловко спряталась за широкой спиной Северуса, чтобы вода теперь лилась на него, а не на меня. — Горячая!

— Иди ко мне, — повернувшись, ласково обратился ко мне он, и я осторожно подошла к нему.

Его тело теперь было ещё горячее, чем обычно, из-за воды, поливавшей нас сверху. Северус встал на самый край широкого круга капель и обнял меня сильными руками. Теперь он грелся от воды, тёкшей по его спине, а я могла греться от него, ведь обжигающий кипяток почти не касался меня. И это тепло было намного, намного сильнее того, что я почувствовала в самом начале.

— Согрелась? — спустя десять или пятнадцать минут поинтересовался Северус, и я медленно кивнула, не в силах произнести ни слова от нахлынувшего умиротворения.

Он выключил воду, закутал меня в большое махровое полотенце и, подхватив на руки, понёс обратно на широкую и мягкую кровать. Я настолько не хотела терять то тепло, которым пропиталась в ванной, что, очутившись в постели, сразу же укуталась тёплым одеялом с головы до ног. Северус только усмехнулся этому, а потом ловко забрался ко мне под одеяло и ещё крепче обнял меня.

— Другое дело… — удовлетворённо прошептал он, гладя мои руки и предплечья. — Почти той же температуры, что и обычно…

— Как бы мне хотелось, чтобы так продолжалось вечность… — промурлыкала я, прекрасно понимая, что через несколько часов холод кожи всё равно вернётся ко мне. — Северус?..

— Что, любимая? — едва слышно спросил он, проведя губами по моему виску.

— Знаешь, мне кажется, я понимаю, почему ты спрашивал вчера о том, люблю ли я тебя… и Тома…

И в эту же секунду я отчётливо ощутила, как его тело вдруг напряглось, словно струна. Я повернула голову вбок и недоуменно посмотрела в глаза Северусу, и он настороженно спросил:

— Почему же?

— Просто… — начала я развивать свою мысль, неотрывно смотря в глубокие чёрные глаза, боясь пропустить какую-то важную эмоцию, которая могла бы пролить свет на странные изменения в его поведении в последние сутки, — тебе, наверное, трудно поверить, что я любила кого-то до этого, сильно любила… Ведь сейчас я с тобой, и отношусь к тебе точно так же. И простой вывод напрашивается сам собой: либо я тогда неискренне любила, либо сейчас обманываю тебя, говоря, что люблю…

— Тина… — Северус тяжело вздохнул и немного расслабил объятия, — я…

— Всё в порядке, — я крепче прижалась к нему и продолжила говорить: — Ты когда-нибудь слышал про стадии принятия неизбежного?

— Нет, — озадаченно ответил он, и я, улыбнувшись, возвратилась к начатому ранее:

— Их всего пять: отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие. Сначала, когда только-только всё вспомнила, я не могла поверить, что всё уже произошло, что ничего не вернуть. Я упрямо восстанавливала свою квалификацию, и каждый день, приходя домой после учёбы, ждала, что сейчас дверь в мою спальню откроется и войдёт он. Потом, спустя несколько лет, пришёл гнев. Я уходила в жёсткие запои, я уничтожала себя, винила во всём произошедшем. Но и так долго не могло продолжаться. И наступил торг. Том очень долго боролся с моими вредными привычками, поэтому я вдруг опять резко ударилась в веру, в Православие, попыталась завязать с алкоголем и экстримом, которые всё это время были моими верными спутниками, как проклятая пропадала на работе целыми сутками…

Я тяжело вздохнула и замолчала, и до меня донёсся мягкий, так мной любимый баритон:

— Депрессия пришла прошлой весной?

— Да… — согласилась я спустя минуту, поскольку воспоминания вдруг нахлынули на меня, словно океанская волна, и чуть было не утащили в морскую бездну, — прошлой весной. Мы так долго оперировали вместе, бок о бок, что настал такой момент, что я просто не могла зайти в операционную, чтобы не подумать о нём. Руки начали дрожать, а скальпель падал раз за разом… Начались панические атаки. И я сбежала сюда, от всего этого безумия. А принятие… принятие пришло во время бесед с тобой. Мы так непринуждённо разговаривали с тобой осенью, я ведь даже не рассчитывала тогда на какие-то романтические отношения…

Я с улыбкой посмотрела на него, и Северус, улыбнувшись в ответ, поцеловал мой тёплый лоб.

— Неужели ты жалеешь?

— Нет, — с ещё более широкой улыбкой ответила я, а потом серьёзно добавила: — Нет. Но время — это безжалостная мельница. Оно перемалывает в пыль всё на своём пути. А мой путь к этому был очень долгим и трудным. Но ко мне всё-таки пришло принятие, и я рада, что теперь эта история закончилась. Всё закончилось… Я люблю его, это правда, но ничего уже не вернуть, и я это прекрасно понимаю. И я надеюсь, ты тоже это понимаешь. И больше не будешь так шокировать меня своим поведением…

— Не буду, — согласился Северус и снова крепко прижал меня к себе. — Ты знаешь, судя по твоему рассказу, я тоже прошёл через все эти стадии. Правда, лет восемь или десять назад. Наверное, именно поэтому я и смог влюбиться в тебя. Влюбиться, как мальчишка.

— Правда? — переспросила я и нежно поцеловала его в губы. — Кстати, ты прочитал книгу, которую я тебе подарила?

— Почти. Мне осталось дочитать десять страниц пьесы «Сон в летнюю ночь».

— Значит, ты прочитал пьесу «Ромео и Джульетта»?

— Да.

— А ты знал, что Шекспир не сам придумал этот сюжет? — положив голову на подушку, спросила я, и Северус, повернувшись набок, опять крепко обнял меня и принялся заинтересованно слушать. — Он просто услышал его, как городскую легенду, и записал на бумагу. А история действительно правдива. На самом деле, за пару столетий до Шекспира в Вероне жили двое влюблённых, кланы которых враждовали между собой. И они, поняв, что не могут быть вместе, покончили с собой в надежде, что в следующей жизни встретятся снова… Я знала их. Лично.

— Не может быть… — изумлённо прошептал Северус, но я, усмехнувшись этой его неизменной реакции на мой возраст, продолжила рассказывать:

— Да. И парня, и девушку. Звали их, конечно, по-другому, но вот внешность я их хорошо помню. Как-то в один прекрасный день ко мне на приём несколько лет назад пришла молодая женщина. Я просто ахнула от изумления, ведь и голос, и внешность, и характер были как у той самой Джульетты. Только вот она не помнила своего прошлого, как помнила я. И не помнила меня. У неё была опухоль ткани головного мозга, поверхностная, небольших размеров, без признаков интенсивного роста. Прогнозы были хорошие, так что я заверила её в благоприятном исходе операции, и она рассказала мне, что через полгода выходит замуж и очень надеется восстановиться к тому времени. Операция действительно прошла хорошо, через два месяца она закончила проходить реабилитацию и вернулась к прежней жизни. И эта девушка пригласила меня на свою свадьбу. И ты знаешь, кто был её женихом, а сейчас уже мужем?

— Тот самый Ромео? — догадался Северус, и я широко улыбнулась ему.

— Да. Вот же как, оказывается, бывает. В этой жизни она была дочкой состоятельного бизнесмена, а он перспективный архитектор, уже получивший мировую известность. И ничто теперь не могло помешать их союзу. Они восемь столетий ждали, чтобы вот так встретиться снова и снова влюбиться. И этот случай даёт мне надежду.

— Ты веришь в судьбу? — задумчиво поинтересовался он, проведя кончиками пальцев по моей щеке, и я кивнула в ответ.