Леди и некромант. Тени прошлого

Глава 11. Леди и альвы

На что похож Харраз?

Еще одна жемчужина в имперской короне, на сей раз - сине-зеленая, цвета моря. Правда, слегка мутноватая, покореженная временем и людьми.

Каменистые желто-рыжие скалы - оправа, испещренная трещинами, в которых налетом времени ютятся хижины. Иные напомнили мне ласточкины гнезда. И не уверена, смогла ли я сама жить вот в таком домишке из веток, кое-как приклеенном к скале. Его двери открывались на широкую террасу из досок, которые даже издали гляделись гнилыми. Из таких же досок настил соединял этот дом с соседним... и с еще одним.

Канаты.

Веревки.

Мосты, скрученные, казалось, из всего, что попадалось под руку.

Бурлящие волны внизу.

И чайки, которые следили за людьми в надежде чем-то поживиться. Птичьи голоса сливались с людским гомоном, оглушая и завораживая.

Дорога, вползая на пологую спину скал, здесь становилась то шире, то уже, зарастая, будто плесенью, торговыми рядами. Лавки, возведенные явно наспех. И полотняные палатки. А то и вовсе просто прилавки и хорошо, если дощаные. Сидели на камнях. На земле, расстелив драную тряпицу.

Ходили.

Размахивали руками и бумажными зонтиками.

Спорили и дрались, норовили облепить борта октоколесера, который, сперва отпугнул местный люд, но, стоило кому-то излишне смелому коснуться брони, как за ним хлынули десятки и сотни смуглых подростков, желавших всенепременно прокатиться на крыше.

- Вот поэтому подобное отребье надо держать под контролем, - Альер наблюдал за происходящим с выражением крайнего неодобрения. - Посмотри... это уже и не люди в полном смысле слово.

- Дай, дай, дай... - они лезли.

Тянули смуглые руки, выпрашивая монеты. Хотя нет, это была не просьба, а требование, ибо всякий, кто смел проходить по их дороге обязан был выплатить дань. Они совали пучки сушеных трав и овощей. И связки камней. И сушеных жаб. Во всяком случае, мне это представлялось жабами... и плевать хотели на грозные окрики Ричарда.

Черное облаченье некроманта на местную публику тоже не произвело особого впечатления.

Кто-то, особенно наглый, попытался открутить бронзовую загогулину, и октоколесер засвистел, зарычал, распугивая чаек, но не людей.

Кое-как, но мы доползли и до городской стены, почти утонувшей под прибоем из хижин. Ворота здесь отсутствовали, но вот город, стоило пересечь незримую черту его, изменился.

Чище?

Пожалуй.

Нет, не исчезли лавки, но стали будто бы опрятней. Да и дома, возведенные из хлама, пропали, сменившись приличными деревянными, а ближе к центру и вовсе каменными.

Улочки.

И люд приличный, вида пределового.

Суета.

Все куда-то спешат.

Неистребимый запах рыбы, йода и разложения. И как-то разом исчезло мое давешнее желание всенепременно побывать в порту.

- В мое время человек, который не мог предъявить имущества на три серебряных монеты, считался нищим и становился собственностью Императора, - Альер взирал на город и кривился.

Что его не устраивало?

Мы пробирались по центральной улице.

Особняки.

Статуи.

И широкие тротуары, где неспешно прогуливалась публика иного склада. Женщины, что в легких летящих платьях, что в нарядах строгих, если не сказать - тяжелых.

Узкие юбки.

Жакеты длиной до середины бедра.

И непременный сопровождающий с широким зонтом.

- И что вы с этой собственностью делали? - Ричард смотрел на крыши. И взгляд его был рассеян, да и сам он казался задумчивым.

- Когда как... рабочие руки всегда нужны... дороги мостить. Дома строить... или вот каменоломни. В портах вечно матросов не хватало...

Мы выбрались к площади, где, октоколесер, пыхнув паром, остановился. Туша его замерла напротив темного памятника местному герою. Во всяком случае, памятник выглядел весьма героически - вставший на дыбы конь, и всадник, который одной рукой удерживал на весу огромное копье, пронзавшее трехголовую тварь со змеиным телом.

- Это мой прадед Харвест Благолепный, - поспешил пояснить Альер.

- Ошибаешься, это памятник Вингару третьему, отцу нынешнего императора... - Ричард вытер лоб рукавом.

Жара и вправду стояла редкостная.

Дышать и то было тяжело.

Воздух казался вязким, тягучим, как кисель. Марево дрожало над домами. И бумажный зонтик, который мне вручил Грен, уже не казался столь уж глупою затеей. Хотя тень он давал весьма условную.

- Да неужели, - Альер позволил себе быть скептичным.

- Его в позапрошлом году поставили...

- Ага...

- Если не веришь...

- Могу ли я узнать причину вашего спора? - Тихон спустился из рубки управления. И, выслушав обе версии, пожал плечами. - Вполне возможно, что правы вы оба...

- В каком смысле?

Цвели цветы.

И все равно запах их не мог перебить отчетливой рыбной вони, которая, казалось, пропитала весь город. И было здесь... неуютно? Не знаю, не отпускало престранное предчувствие, что город этот готовился ко встрече со мной, и отнюдь не для того, чтобы раскатать красные дорожки и заключить в горячие свои объятия.

- Когда-то он мог быть памятником твоему... благородному предку, - отчетливая заминка явно дала понять, что благородным предка Альера Тихон не считает. - Но в свете новейшей истории, которая у вас ввиду малого срока жизни имеет обыкновение постоянно изменяться, это сооружение посвятили другому человеку... Оливия, могу ли я попросить тебя об одолжении?

Я кивнула.

И сказала:

- Конечно.

Конь был огромен.

Всадник грозен. А змееподобная тварь у ног его распласталась, всем видом своим показывая, что агрессивных намерений она не имеет, а просто так здесь лежит...

- В таком случае не затруднит ли тебя составить мне компанию...

- Не думаю, что это хорошая идея, - Ричард отвлекся от созерцания всадника. - Ей лучше оставаться...

...и замолчал.

А и вправду, где мне лучше?

Одной в октоколесере? Или на кладбище, где Ричард будет искать себе новые приключения на тощий свой зад? Или с альвом...

- Древом рода своего я клянусь, что сделаю все, дабы защитить Оливию от людей...

- Только от людей?

Ричард нахмурился еще больше. А в глазах змееобразной твари мне привиделась обреченность. Будто знала она, что лежать ей под копьем еще не одну сотню лет, радуя невзыскательную публику героической картиной своей смерти.

- И от всех, кто пожелает причинить ей вред... - закончил Тихон, подавая руку. - Ты же знаешь, я способен защитить от живого... и неживого.

Ричард сунул пятерню в волосы и пробормотал:

- Может, так оно и к лучшему...

А у меня появилось чувство, что меня, как говорится, без меня женили.

***

Харраз Ричард не любил.

Доводилось прежде бывать здесь, что в первый год своей кочевой жизни, когда он, и без того почти нищий некромант, за ночь потерял то малое из имущества, которое вмещалось в его сумку.

И следующие два дня потратил, чтобы сумку эту найти.

И куртку.

И сапоги...

Харраз славился своими ворами, не столько умелыми, сколько наглыми. А еще шлюхами всех возрастов и полов. Разбойниками, что в подворотнях, что во дворцах. Последние именовали себя избранниками народа, ратуя за дарованную когда-то вольность самоуправления, которая давала Харразу иллюзию независимости.

...он возвращался сюда и позже, по приглашению торговой гильдии, пытавшейся обжить местные катакомбы. А что, земля в Харразе дорога, а подземелья бесконечны, правда, заселены не только мертвецами, коих в стародавние времена хоронили там же...

Кладбища, протяженностью в десятки, а то и сотни лиг, - не самое удачное место для торговых складов.

В этом Ричард торговцев убедил.

А они его почти убедили, что в этом случае и платить не обязаны, пусть и провел Ричард в подземельях десять дней, пусть и очистил их от стаи гулей, полторы дюжины умертвий и одного костяного червя... заказ не выполнен.

А с прочим - к городским властям.

Впрочем, и они платить отказались, поскольку договор не заключали и, стало быть, в услугах Ричарда не нуждались.

- Поймите, милейший, - толстяк в розовой рубахе с расшитым воротом - местная мода была беспощадна к людям - тер ручку о ручку, - мы не отрицаем, что в наших подземельях водится изрядно всякого... но наружу оно не вылазить...

...горка костей в логове червя указывала на обратное, но, поскольку добычей становились люди рода низкого, то и беспокойства от их исчезновения город не испытывал. Пожалуй, толстячок где-то даже благодарен был червю, ведь публика эта, напротив, причиняла немало неприятностей, а потому не отказался бы от помощи еще дюжины червей, глядишь, и вовсе уменьшат поголовье городского отребья.

Это все читалось на пухлом его лице его.

- ...если каждый станет делать то, что хочется ему, то это ж никакого бюджету не хватит...

На пухлых пальчиках поблескивали колечки.

Вышивка отливала золотой нитью.

А в мочке левого уха переливалась перламутровая жемчужина, почему-то напоминавшая Ричарду клеща-кровохлеба...

- ...я не отрицаю, что сделали вы благое дело, - эти слова дались толстяку с немалым трудом. - Однако если я вам заплачу за это вот... - он указал мизинчиком на мешок с трофеями, - то завтра пойдут слухи... и что будет? А я вам скажу, что будет... в подземелья хлынут толпы... толпы нищих, которые только и думают, как бы разбогатеть...

Да, Харраз Ричард не любил, но...

...на сей раз городскую управу, разместившуюся в огромном, в три этажа, особняке, он обошел стороной, направившись в маленькую, исключительно для своих, таверну.

И пусть располагался «Белый лось» в квартале приличном, но приходили сюда личности самого разного.

Наемники.

Мошенники.

Бродячие магики из тех, кто успел разочароваться в жизни и прийти к выводу, что деньги не пахнут, а при должном умении на многое способны, искатели приключений и кладов... торговцы запретным товаром и те, кто желает найти человека небрезгливого, способного оказать другому услугу.

Здесь уважали приватность.

И деньги.

Деньги у Ричарда имелись.

- А... некромант, - старик Харвус обладал пренепреятнейшей особенностью запоминать всех, кому когда-либо случалось переступать порог его заведения. - Опять бузить станешь?

- Нет.

Ричард поморщился и потрогал скулу, которая вдруг заныла, напоминая, что бузить в «Белом лосе» не стоит.

- Есть... дело, - он выложил на стол пяток золотых, которые были встречены благосклонным кивком. Этот язык здесь понимали. - Кто из свободных людей лучший?

- Смотря для какой надобности.

- Для охоты за... крупной дичью.

- А что, сам не справишься? - в мутных глазах мелькнула тень любопытства.

- Некогда, - совершенно искренне сказал Ричард. - Так как?

- Малкольм Седой неплох... и свободен.

- Передашь, что есть разговор?

Кивок.

И взмах руки.

Мальчишка, который вынырнул откуда-то из-под прилавка и, получив свернутую трубочкой бумажку, исчез.

***

Малкольм Седой и вправду был сед.

Темное лицо, изрезанное морщинами. Волосы синеватого оттенка стянуты бархатной лентой. Короткая щетка усов. Узкие губы.

И нехороший взгляд. Ричард просто-таки почувствовал, как с него примеряются шкуру снять. А уж от улыбки Малкольма его вовсе передернуло.

- Я больше не беру заказов, - сказал Малкольм.