Леди и некромант. Тени прошлого

Глава 21. Леди и Император

...этот ход был заброшен давно. Лайра Орисс толкнула дверь, которая отворилась с душераздирающим скрипом. Она вздрогнула: пусть коридор и значился заброшенным, но мало ли...

Но нет.

Тишина.

Музыка доносится откуда-то сверху и кажется, что оркестр играет рядом.

- И долго мы стоять будем? - поинтересовался Ульрих, который пританцовывал от нетерпения.

- Нет, - она посторонилась. - Прошу...

...мало ли, что таится в проклятом этом ходу? Ей как-то совершенно не улыбается рухнуть в провал или попасть под заклятье.

- Тебе же сказали, там безопасно...

Лайра Орисс пожала плечами. Возможно, но осторожность никогда и никому не мешала.

Темно.

И бледный светящийся камень не разгоняет темноту. Шаги звучат громко. И дыхание Ульриха тревожит пыль... пыли много, так много, что ноги тонут в ней, словно в ковре.

Ульрих щелкнул пальцами, создавая выводок светлячков. Два протянул ей.

- Мое почтение, Императрица...

...показалось, в его словах звучала насмешка, но...

- К слову, когда станешь Императрицей, ты ведь не забудешь старого приятеля?

- Я никого не забуду, - ответила Орисс, и была вполне искренна в своих словах.

Ход тянулся.

И тянулся.

Он постепенно стал шире. Потолок поднялся. То тут, то там его прорезали кривые ребра арок, которые во тьме походили на белесые кости, и казалось, что они с Ульрихом находятся внутри огромного зверя.

Ступеньки.

И темная вода. Приходится поднять юбки. И Орисс радуется, что надела ботинки с крепкой подошвой. Холод. И надо было бы накидку захватить, но...

- Уже недолго, - Ульрих идет быстро, ему явно не терпится. Интересно, а дядюшка его разлюбезный знает? Конечно... и в прежние времена Ульрих и в уборную без дядюшкиного дозволения не заглядывал, и вряд ли что-то изменилось.

Вновь ступеньки.

И поворот.

Арки исчезли.

Воздух стал душным, спертым, и по шее покатились капли пота. Ульрих теперь дышал громко, сквозь стиснутые зубы.

И еще ниже.

В скалу и сквозь скалу, в глубине которой лежало то, что...

...это ведь не безумие, нет?

...нянька исчезла, и отец был зол, настолько зол, что позволил себе выплеснуть ярость на единственной дочери... будто она виновата...

...он обрадуется, узнав, что Орисс все-таки станет Императрицей. Несомненно. И решит, что как и ныне, сможет влиять на императора через нее...

Глупец.

- Проклятье, - Ульрих стоял, опираясь рукой на стену. Он тяжко и быстро дышал, и пот катился по лицу, по шее. - Даже думать не хочу, как мы назад пойдем...

Она бы присела, если бы не гордость.

Вот прямо на ступеньку, и плевать, что ступенька эта заросла грязью. Ноги дрожали, сердце колотилось... думать надо не об этом, и не о мертвеце, пожелавшем вернуться. О короне.

Лайра Орисс закрыла глаза, представив себе малый венец. Не тот, который ей однажды было позволено примерить, и тогда в этом почудилось скрытое обещание. А теперь все казалось изощренной насмешкой. Он ведь уже тогда знал, что императорицей ей не стать...

Дышать стало легче.

И сознание прояснилось. Оглядевшись, Орисс поняла, что находится в небольшой пещере, стены которой покрывали известковые наплывы. Это было даже в какой-то мере красиво...

...сталактиты.

И сталагмиты.

Будто тот же зверь раскрыл пасть, позволяя полюбоваться зубами.

Дверь.

Здесь должна быть дверь... лайра Орисс закрыла глаза, попытавшись всецело сосредоточиться на хрупком ощущении близости к избраннику...

...он рядом.

Близко.

И надо идти... он поет песнь, на которую душа Орисс отзывается. Она сделала шаг. И замерла. Пол неровный, легко оступиться, но и открывать глаза нельзя - песня слишком слаба, чтобы ее отпустить. Орисс протянула руку, и слава Богам, Ульрих понял верно. Он подал свою. Теплая широкая ладонь с кожей мягкой...

Надо сосредоточиться на песне.

...слава Императрице. Возрадуйтесь люди... вот грядет она, в одеждах белых... луноликая и солнцеподобная... в руках ее сердце мира.

В глазах ее - скорбь по пропащим...

...странные слова.

Они рождаются внутри.

Они заставляют идти, уже не думая о том, куда именно она идет... это больше не важно.

...прекраснейшая, она подобна созвездию Девы, и благословлена богами.

Смейтесь люди.

Пляшите, люди.

Ибо грядет та, что возьмет смех в свои ладони. Она поднесет ко рту ваши голоса и выпьет их.

Руку протянуть.

Коснуться стены.

...она руками своими принесет величайшую из жертв. И боги, очнувшись из забытья, воскликнут: «Как же прекрасно это, о дева, избранная временем!»

Дышать стало больно.

А под сердцем будто кольнуло что-то... и укол этот оборвал слова гимна, заставив очнуться. Стена? Стена медленно двинулась в сторону, без скрипа или скрежета, она словно растворялась, пусть и нехотя.

- Сверхплотная иллюзия, - пробормотал Ульрих и покрепче сжал пальцы Орисс. - Иди... и я за тобой?

- Может, - она облизала сухие губы, не способная отделаться от музыки, которая еще звучала в крови. - Это я за тобой?

- Нет, дорогая моя подруга... ты избрана, тебе и идти первой... как-то мне не хочется потерять голову только потому, что в невесты императору я не гожусь...

...как знать.

Альгвер, прозванный Безумцем, как-то волей своей объявил родного брата девицей, а после женился на нем. Правда, спустя три месяца бросил его на растерзание стае харров...

...но это было давно.

Так давно, что помнят лишь подземелья дворца.

Шаг.

И прохлада.

Здесь воздух был если не свежий, то почти. И пахло иначе, благовонными маслами, терпко, насыщенно, но при том - довольно приятно.

Ворчание.

И пара черных камней оживает, превращаясь в крупных тварей. Они уродливы и опасны. Гибкие узкие тела.

Тонкие лапы.

Длинные шеи.

Чешуя и иглы. Суставчатые хвосты и скорпионьи жала. Клешни... твари шипели. И посвистывали.

- Меня позвали, - странно, что страха она не испытала, скорее восхищение, ибо Стражи были совершенны. Орисс откуда-то знала, что их броню не пробить ни железом, ни магией.

Им не страшно пламя.

Или лед.

Они не знают жалости. Усталости. Иных чувств, кроме одного - преданности создателю, чьей волей воззваны они были к жизни... их яд смертелен, и даже аромат его - запах умирающих роз - способен одурманить разум.

- Скажи, что они тебя послушают, - пробормотал Ульрих, отступая к двери.

Не поможет.

Если стражи решат убить, то убьют.

- Он со мной, - сказала Орисс, глядя в выпуклые глаза тварей. И те отступили. Подняли клешни, щелкнули, и в том виделось приветствие.

- Проводите меня...

Пещер несколько.

В первой лишь стражи.

Во второй - с полдюжины скрюченных тел, они успели порасти известью и теперь походили на статуи, уродливые, но вполне узнаваемые.

Великое дело требовало жертв.

...и потребует еще.

Она ведь готова к жертвам?

Готова...

Конечно, ей уже случалось приносить... не здесь, конечно... та женщина ничего не поняла, одурманенная напитком, витающая где-то в собственных мечтах. И, признаться, Орисс было несколько совестно, но... тогда ей казалось, что у нее нет иного выхода.

Ей нужен был ребенок...

...у нее будет дитя.

Третий зал.

Он невелик.

И стены здесь выложены из белого камня с голубыми прожилками. Из этого камня сделан и внешний саркофаг, огромный короб, с заклепками из лунного серебра.

Здесь.

- Нам, - она прислушалась. Слова древнего гимна еще звучали в голове.

...она возьмет оливковую ветвь.

...она наполнит молоком сосуды.

...она вылепит из глины человека и вдохнет жизнь в тело его.

- ...нам надо крышку снять... сейчас...

...она подарит имена безымянным.

Крышка была неподъемной. Нет, Орисс честно попыталась сдвинуть ее, втайне надеясь, что в саркофаге скрыт какой-то механизм, и крышка исчезнет так же, как и стена. Но нет, камень остался камнем. Огромным. Тяжелым. Неподвижным. И усилия Ульриха, который уперся в крышку обеими руками, ничего не изменили.

- Проклятье, - Ульрих сел у саркофага. - Да тут с дюжина человек нужна... нас двоих точно не хватит.

Дюжина рабочих, а лучше две... вот только где их взять?

И как провести незаметно?

И главное, куда девать потом, после?

- Должен быть вариант, - Ульрих вытер пот рукавом. - Он тебе ничего не подсказывает?

...она пройдет по полям, забирая жизнь зерна. И она же разбросает его щедрой рукой... она остановит чуму и подарит легкую смерть... она...

- Нет... - Орисс потерла виски.

Голова болела и с каждой минутой все сильней. Хор голосов не смолкал ни на мгновенье.

- Но... надо... идите сюда, - позвала она, не сомневаясь, что будет услышана. И Стражи появились спустя мгновенье. Двигались они совершенно бесшумно. - Уберите это...

Орисс указала на крышку.

Дюжина человек?

Хватило и двух тварей, чтобы камень с видимой легкостью соскользнул. Он ударился о плиты, почему-то беззвучно, и плита раскололась надвое.

***

Я мало что видела...

...тварь, что вдруг появилась из темноты и дождя, будто из капель этих вот сотканная и из кладбищенской земли. Была она не сказать, чтобы огромна, но скорее уж несуразна. Кривые передние лапы с короткими когтями, бочкообразное тело и голова, к этому телу прилепленная.

Кривая пасть.

Вдавленные глазницы, в которых поблескивали черные глазенки.

Куцый хвост...

...и вонь, заставившая меня зажать нос.

- Отвратительно, - озвучил мои мысли Аль-Ваххари. Впрочем, вскоре выяснилось, что отвратительным мы считали разное. - В мое время за подобное воплощение ученика выпороли бы... где внутренняя красота? Грация? Я молчу уже о функциональности...

Тварь ковыляла по тропинке, то и дело останавливаясь, чтобы испустить тяжкий, преисполненный муки, вздох.

- ...это создание долго не просуществует...

...что не может не радовать.

- ...но некоторую опасность оно представляет. Его миазмы довольно-таки ядовиты...

...то есть, нос я не зря заткнула?

- ...а потому имеется смысл его ликвидировать... эй ты, займись...

Аррвант не шелохнулся.

- Никакого уважения к создателю, - проворчал Верховный судья. - Ваше высочество, не соблаговолите ли вы...

- Уничтожь его, - повторила я приказ, хотя где-то в глубине души - очень в глубине души - сочувствовала твари, которая появилась в этом мире воплощением чьей-то безумной фантазии.

Левый мой телохранитель беззвучно скользнул в темноту, и в следующий миг возник пред носом твари. Она присела на пухлый зад, уставившись на то, что полагала добычей.

Вздохнула.

Лениво подняла лапу, пытаясь зацепить аррванта, и ухнула с явным возмущением, когда тот переместился, в свою очередь полоснув по протянутой лапе клинком.

...что ж, я обещала сабле новую жизнь?

Эти руки, может, и не слишком живые, но определенно куда более умелые, нежели мои.

...лапа упала на траву.

И тварь вздохнула совсем уж тяжко, будто сетуя на неудавшуюся свою не-жизнь.

...взмах.

И голову твари пересекает кривая полоса.

- По шее бей, идиот, - посоветовал Верховный судья, закрывая глаза ладонью. - Ваше высочество... вы ведь не будете возражать, если я покину вас? Мне кажется, что в ином месте мое присутствие ныне крайне необходимо...

- Не буду...

...тварь стояла.

И истекала зеленым туманом, который, подползая ко мне, сворачивался змеями, но не смел преступить некую границу.