Тайна Ночи Свечей

Глава 10.1 Подземелье

Очутившись в глухой, непроглядной темноте, начинаешь понимать, что из веры в страшные сказки о жутких местах, переполненных чудовищами и злым колдовством, вырасти невозможно. Старинные страхи обязательно найдут подходящий момент и вернутся, принеся с собой забытые воспоминания о том, что так сильно пугало в детстве. Когда-то давно, от них еще могли уберечь маленькая ночная лампа и надежное теплое одеяло. Стоило лишь попросить не гасить храбрый огонек и завернуться поплотнее, как обрывки памяти теряли власть и прекращали пугать видениями из прошлого, подпитанными фантастическими вымыслами.

Но как спасаться, если хранившая сон лампа, перекочевала на чердак покинутого дома, а старенькое одеяло стало слишком мало, чтобы укрыть от всех бед мира, давно повзрослевшего мальчишку?

Всего на минуту Эйнару показалось, что он вновь оказался на острове Колдери, в том самом злополучном дне, с которого начинались его разрозненные детские воспоминания. Мор начисто лишил лиса памяти о родном доме и будто в насмешку, оставил лишь один единственный кошмар о мертвых островитянах, зверском холоде и царящей повсюду безнадежной тишине. Вспоминать о том далеком времени совсем не хотелось. Хотя судьба и проявила тогда свою благосклонность, приведя к нему на помощь госпожу Видалис, чувство одиночества и бессилия навсегда отпечаталось в памяти и не позволяло забывать о том, каково это — захлебываться в вязком ужасе и уже не надеяться выплыть на поверхность.

Эйнар сумел выжить и давно перестал быть тем маленьким, насмерть перепуганным лисенком, из-за чьего еженощного, душераздирающего крика было невозможно спокойно спать не только в их доме, но и в паре соседних. Лис вырос, возмужал и научился справляться с любыми сложностями. Временами подсознание затевало с ним свои жестокие игры, но он с честью выходил из них победителем и больше не нуждался в чьей-либо помощи или опеке.

Первые шаги по склизкому каменному полу подземелья дались нелегко. Навязчивые образы окоченевших трупов мешали свободно переставлять ноги. Эйнару казалось, что он вот-вот споткнется о тело, обезображенного болезнью мертвеца и рухнет в колючий, пропитанный кровью снег. Волны воспоминаний о Колдери все продолжали накатывать и безжалостно биться о камни с трудом восстановленного спокойствия.

Узкий сырой коридор давил на плечи гнетущей атмосферой и уводил все глубже под землю. Стены, сложенные из грубых небрежно пригнанных камней, поросли липким, мохнатым растением. Блеклые маленькие листья кололи пальцы всякий раз, как лису приходилось касаться стен. Дышать с каждым шагом становилось все тяжелее и тяжелее. Захваченные на поверхности ритуальные свечи, сникли и потускнели, им было не под силу разогнать тьму, засевшую прямо под священной храмовой площадью.

Эйнар дошел до конца длинного петляющего коридора, остановился и облегченно перевел дух. Просторная галерея с высокими стрельчатыми сводами представлялась ему обманчивым миражом, неожиданно возникшим посреди голой пустыни, пока обезумевший от жажды путник, нехотя прощался с неприступной линией горизонта. Сверху, сквозь узкие щели, струился мягкий свет. Сырой холод остался за пределами витой, полукруглой арки, отделявшей каменный коридор от величественного зала. Воздух здесь казался чистым и легким. Но радость лиса оказалась преждевременной. Красивый зал был очередной насмешкой прядильщиков. Эйнару предоставлялся щедрый выбор из пяти направлений, уводящих в разные стороны и вот они уже ничем не отличались от того мерзкого туннеля, который он только что с радостью покинул.

Отдергивая тяжелые занавеси одну за другой, Эйнар все отчетливее убеждался в предусмотрительности прядильщиков. Ни единого знака, указывавшего, куда ведут неприглядные ходы, не обнаружилось. Все те же грубые камни, облепившие их мерзкие растения и неотступный запах сырости, пропитавший подземелье сверху донизу. Как на зло, ни малейшего сквозняка, способного указать верную дорогу наружу. Складывалось впечатление, будто воздуху и теплу строго настрого запретили покидать галерею. Попытки рассмотреть хоть что-то, находящееся за границами света, так же не принесли желаемых результатов.

Оставалось отправиться в один из проходов наугад, но Эйнара совершенно не прельщала возможность заблудиться или, чего доброго, угодить в скрытую изощренную ловушку, рассчитанную специально на таких незваных гостей, как он.

— Надеюсь, на другом конце меня не будет поджидать очередная толпа взбешенных храмовников, — оптимистично подбодрил самого себя Эйнар, чтобы хоть немного разогнать гнетущую тишину. Спонтанное решение последовать за неизвестным, привязавшим бечевку к ржавому стенному кольцу второй арки слева, показалось приемлемым. Оно словно перекладывало вину за возможную неудачу на чужие плечи и тем самым снимало груз ответственности за непростой выбор с самого Эйнара.

Сухость и новизна волокон веревки позволяли сделать определенные выводы о времени ее появления в подземелье. После более тщательного изучения, Эйнар с удивлением понял, что его находка далеко не так проста, как показалось на первый взгляд. Ему повстречался подлинный валарданский артефакт, маскирующийся под обыкновенную вещь; хитрый предмет из числа тех, за которые даже Тера готова платить полновесным золотом и не торговаться.

— Пожалуй, на тебя можно положиться, — рассудил Эйнар и ухватился за бечевку покрепче. Передвигаться с ее помощью было гораздо удобнее и быстрее, чем наощупь. Она не была мокрой и колючей, как гнилые стены подземелья. Лису претило время от времени касаться их и он с радостью отказался от этой вынужденной необходимости, взявшись за импровизированный веревочный поручень.

Вскоре пришлось признать очевидное — кем бы ни был хозяин артефакта, выбирать дороги он умел. Уже через пару сотен метров дышать стало гораздо легче. Отвратительные растения, паразитировавшие на камнях, попадались все реже, да и сами камни незаметно сменились гладкими мраморными плитами.

За плавным поворотом, вдалеке, показался неровный свет. Как Эйнар и предполагал, владелец артефакта все еще не покинул подземелье. Никто без острой необходимости не оставил бы такую дорогостоящую, опасную вещь на радость прядильщикам. Веревка была своего рода нитью, которая могла поведать немало интересного о своем хозяине, но и это еще можно было пережить, а вот то, что сумели бы сделать с ее помощью белоглазые — об этом оставалось судить одним лишь святым и покровителям.

Эйнар двинулся навстречу свету и вскоре его тонкий лисий слух начал улавливать отдельные неразборчивые слова. Враждебности в голосе говорившего не ощущалось, скорее уж озадаченность вперемешку с настойчивостью. Нечто подобное Эйнару приходилось слышать всякий раз, как тетя Клара пыталась отыскать очередную, оставленную на «своем месте» вещь. В ее арсенале имелись самые разнообразные дипломатические приемы: вежливые просьбы, нравоучительные увещевания, льстивые посулы и много чего еще… Одна беда — срабатывало все это крайне редко.

Решив для себя, что так забавно разглагольствовать ни прядильщики, ни кордские стражники точно не стали бы, Эйнар предусмотрительно оставил светящиеся стеклянные шары у стены и бесшумно двинулся вперед — выяснять к кому же его привела валарданская бечевка и что задумал ее владелец, раз отважился покуситься на тайны прядильщиков в Ночь Свечей. В такое неспокойное время, даже самый последний младший служитель храма был готов незамедлительно примерить маску палача и безжалостно расправиться с чужаком, сунувшим нос, куда не следовало.

Смелые догадки и далекие от реалистичности предположения, даже близко не соперничали с удивительной картиной, открывшейся лису за неплотно задернутой занавесью. Веревка завершилась бантом на железном кольце арки, ведущей в небольшой круглый зал. Ее загадочный владелец обнаружился в центре помещения и уже одним своим комичным видом моментально улучшил Эйнару настроение.

Рыжеволосый валарданский мастер опасно балансировал, стоя на краю шаткой ритуальной жаровни. Он упорно царапал ключом потолок и не подозревал, что за ним вот уже несколько минут оценивающе наблюдают. Несмотря на все ухищрения с подставкой, дотягиваться до невысокого потолка получалось с большим трудом. Длинные золотисто-оливковые одежды, подоткнутые для удобства за широкий пояс, и изрядная полнота, заметно мешали гладкому исполнению циркового номера, но мастер продолжал двигаться к своей неведомой цели. Он так старательно тянул руку с зажатым в кончиках пальцев крохотным ключом и потешно пританцовывал на носочках, что за один этот образ его бы без лишних вопросов приняли в любую бродячую труппу королевства.

Валарданец, как мог подбадривал себя и попеременно то умолял Хозяина Ветров отсыпать ему совсем немного везения и ловкости, то обращался к невидимой замочной скважине, прося ее стать хоть чуть-чуть различимее и самую малость податливее. К сожалению, покровитель Валардана не желал откликаться и принимать участие в сомнительной афере, а у строптивой замочной скважины, расположенной по какой-то неведомой причине на самом потолке, и вовсе не было причин содействовать и облегчать жизнь горе взломщику.

Будь у Эйнара больше времени, он бы обязательно задержался и с удовольствием понаблюдал за представлением подольше, но времени оставалось в обрез. Лису срочно требовалось расспросить чудного мастера. Благообразный господин вряд ли сумел протиснуться на глазах у всего шествия через люк на храмовой площади, а значит, ему был известен иной, более удобный и безопасный путь наружу.

Прежде чем появиться перед мастером, Эйнар стянул с себя мантию кордского храмовника и, на всякий случай, рассмотрел внушительную фигуру будущего информатора на предмет имеющего вооружения. Случай с седовласым, безобидным на вид прядильщиком, кое-чему его научил. Но на этот раз предосторожность оказалась излишней. Ничего опасного разглядеть не удалось, даже традиционная валарданская праща смотрелась на, затейливо украшенном поясе мастера, как дорогая, но совершенно нелюбимая игрушка. Уверившись, что неприятных сюрпризов в ближайшее время не должно произойти, лис не спеша вышел из-за занавеси на свет.

— Многоуважаемый мастер, — негромко позвал Эйнар, стараясь как можно тактичнее обозначить свое появление, чем невольно нарушил хрупкое равновесие коварной жаровни. Та, видимо, давно мечтала избавиться от разъевшегося акробата и не упустила свой шанс — мастер полетел на пол, а сама она — откатилась к стене, оглашая зал жалобным скрипом и возмущенным бряцаньем железных подвесок.

— Вот и связывайся с этими грифалетскими шарлатанами после такого! Мог ведь, проклятый, объяснить все по-человечески, так нет же, загадок загадал, туману напустил и выпроводил, довольный собой, — перемежая речь болезненными вздохами и оханьями, начал возмущаться мастер, смешно дергая короткими ногами в тщетной попытке выпутаться из своего многослойного наряда.

Эйнар не предусмотрел, что его спокойные, уважительные слова могут так дурно повлиять на равновесие незнакомца. Солидный господин с пышными усами и бакенбардами не показался ему робким или пугливым. Тем не менее мастер упал, причем именно по вине Эйнара.