Тайна Ночи Свечей

Глава 18. Привет из прошлого

Власть Жнеца, магия Творца, безжалостность Ловца — три незыблемых столпа силы, сумевшей возвеличить гиблые земли Вейнтеверо и доказать всему миру, что не одним лишь богам, святым и покровителям доступно переписывать чужие судьбы, но и не уступающим им в могуществе, вечноживущим.

До появления Великого триумвирата, соседние королевства и не думали обращать внимание на пустынные земли, считая те непригодными для жизни и едва ли не заселенными призраками. Но вейнты не были злыми духами и не делали ничего такого, за что бы их действительно следовало ненавидеть или бояться. И тем не менее, именно такими эмоциями сопровождались их редкие, неожиданные появления.

Сами собой расползались жуткие суеверия и все возрастала безотчетная неприязнь, подстегиваемая скрытностью и непохожестью вейнтов. Ни магии, ни особых умений за ними не водилось, как не было и тех незримых, в кого бы они верили и на чью милость полагались, подобно прочим народам, населяющим мир Фэррим.

Пугающая отрешенность темно-карих миндалевидных глаз в купе с еле заметной, тонкогубой улыбкой, не покидавшей спокойные, загорелые лица вейнтов, пробирали даже самых толстокожих из приграничных торговцев. Высокие и прямые, худые, если не сказать тощие, тихие, как тени, вейнты самовольно появлялись то тут, то там. Не торгуясь, обменивали крупные морские жемчужины, самодельные рыболовные сети и редкие лекарственные травы на самые обыкновенные вещи, вроде стальных иголок или коротких поясных кинжалов, а затем так же незаметно, как прибывали, исчезали.

Шло время, за малочисленными нелюдимыми гостями, наведывающимися к границам соседних королевств из-за полосы сумрачного песчаного леса, закрепилось обидное прозвище прокляторожденных. Поводом для появления столь странного обращения послужила, укоренившаяся в народе легенда об истинной причине всесторонней обделенности вейнтов. Уже и не вспомнить, кто именно ее сочинил, да и не так важно где и как, главное, что нелепицу пожелали услышать, запомнить и принять за чистую монету.

Грустная история повествовала о давнем сговоре фэрримских пантеонов с целью избрать наиболее мрачный, незаселенный уголок мира, чтобы использовать его в качестве пожизненной темницы для возрождающихся душ тех, кто совершил нечто по-настоящему ужасное и отправился за грань, не расплатившись при жизни за содеянное. Беспочвенный домысел соотносился с непривычным отсутствием верований и окружающей вейнтов аурой неблагополучия. И что немаловажно — открывал путь безнаказанности, негласно позволяя выгонять подозрительных чужаков за пределы городов и даже учинять над ними жестокие самосуды.

Земли Вейнтеверо начали причислять к полновластным владениям госпожи Смерти. Стали даже поговаривать, что именно там, среди редких, искореженных деревьев, где-то высоко в горах, находятся незримые последние врата. По версии разросшегося вымысла, пройдя сквозь них, душа свободно отправлялась за грань, чтобы однажды возвратиться совсем другой, чистой и обновленной или, как в случае с вейнтами, все такой же грязной и заклеймённой позором, обреченной провести новый земной век на несчастливой земле Вейнтеверо.

Существовало множество предположений, как так вышло, что те, по сути, мирные территории, со временем действительно напитались проклятиями и отравили прозрачные теплые воды Безымянного моря, обратив их в холодное, непроглядное пристанище зла. Сложно сказать, было ли среди них хоть одно правдивое, да и не так важно, ведь постепенно, про некогда безобидных вейнтах забыли. Накрепко запечатлелся на страницах истории лишь последний трагический случай, после которого ни одно из соседних королевств не пожелало даже слышать о возможном появлении опасных чужаков у своих границ. Ни одна целебная трава или драгоценная жемчужина не стоили возможности узнать на собственном опыте, что такое Песчаный мор, как прозвали страшную болезнь, выкосившую большую часть мирного карликового королевства, соседствовавшего с Вейнтеверо и не проявлявшего по отношению к вейнтам и малой доли той нелюбви, какую демонстрировали жители прочих соседних государств. Были ли вейнты причастны к мору на самом деле или нет, никого не волновало, как не волновало и то, что, оставленные в полной изоляции, они однажды неизбежно окажутся на пороге исчезновения…

Чаша посыпавшихся на вейнтов бед клонилась все ниже и ниже, пока в один из дней не переломила ось весов и не стала чем-то большим, нежели безропотное, непригодное более к службе мерило.

За шаг до окончательного упадка, всеми покинутое Вейнтеверо обрело мудрых правителей и всего за пару десятков лет распрощалось со статусом пустынных земель, превратившись в молодое, закрытое королевство. Кем были эти, протянувшие руку помощи вечноживущие и откуда так вовремя явились на выручку? Никто из вейнтов не знал ответа, но все они с благодарностью следовали за могущественными королями и не подвергали сомнениям их противоречивые, а под час и ужасающие своей беспощадностью решения.

Разрозненные поселения незаметно перерастали в города, возводились высокие, шестнадцатиугольные колонны законов, огораживались песчаные поля испытаний. Крепло неотступное чувство, пришедшее на смену затаенной горечи и непониманию. Обретя силу и уверенность, вейнты впервые устремили холодные спокойные взгляды в ту сторону, где начинался необъятный песчаный лес. Обугливалась мирная отрешенность, сожженная справедливым гневом и всепоглощающей жаждой мести. Настало время самопровозглашенным судьям сполна расплатиться за свое высокомерие всем тем, чем они беспрестанно кичились и чего так не доставало Вейнтеверо — живым теплом благоденствия и врожденной своенравной магией, обошедшей вейнтов стороной.

Первыми, кто прочувствовали на себе силу грядущих перемен, стали ближайшие соседи, в особенности, сыны и дочери королевства Шутта. Вслед за ними — разрозненные народы Серебристых лесов, зажатых между Красными горами и обширными землями Вейнтеверо. Напоследок же, вейнты оставили тех, с кем их разделяло Злое море — не имеющих непосредственного отношения к их бедам, жителей Дэйлиналя.

Вольный, как ветер, Ловец избрал путь волн и навсегда связал свою судьбу с быстроходными кораблями, отправляющимися на поиски живых чудес и магии. Удачливый Жнец предпочел сушу, а с ней и заманчивое тепло чужих жизней. Набег за набегом он успешно вторгался на территории соседей и угонял свободных жителей, как жалкий, бессловесный скот. И лишь об истинной роли Творца не существовало более достоверных сведений, чем передаваемая из уст в уста непреложная истина вейнтов — пока жив Творец, жива и надежда. На что надеялись, ожесточившиеся изгои, на скорое ли порабощение отвернувшихся от них когда-то соседей, или на появление долгожданного бога, способного позаботиться об их королевстве, никто в точности не знал.

Почти три сотни лет закрытое, успешно управляемое Великим триумвиратом королевство, не давало спокойной жизни всем тем, кому не посчастливилось оказаться в зоне его разрушительного восхождения. Единственными, кому еще хватало сил давать достойный отпор, оставались крепкие духом, воинственные шуттанцы и стойкие, разносторонне одаренные магией дэйлинальцы.

Но ни что не может длиться вечно и оставаться неизменным. Наступил закат и для жестокого, напоенного чужой кровью и слезами, королевства Вейнтеверо.

Первым их народ покинул Жнец — погиб в бою с молодыми правителями Шутты — свирепыми королями-близнецами. Пал, как и предрекало, полученное накануне битвы предсказание, сумев утянуть за грань лишь одного из братьев-королей, старшего.

Вслед за Жнецом исчез Творец, предварительно собственноручно нанеся на главную столичную колонну, послание для некоего Беглеца. Его последним, личным распоряжением стал неожиданный приказ оградить колонну высокой каменной стеной и не подпускать к ее подножию никого, кроме его самого или того, кому удастся доказать, что он и есть тот самый Беглец, для которого предназначались, высеченные на колонне, незнакомые вейнтам символы. Нарушившего неслыханный приказ и всех причастных к ослушанию ожидала неминуемая казнь, сколько бы лет с оглашения не прошло — так говорилось в непререкаемом указе Творца. Постепенно вейнты смирились с его уходом и даже стали видеть в последней воле второго короля скрытое обещание однажды вернуться и занять прежнее место мудрого, справедливого правителя.

Но на этом беды вейнтов и не думали заканчиваться. На исходе трехсотлетия королевство внезапно лишилось своей последней опоры — Ловца живых чудес, а с ним и контроля над водами Злого моря. Никого другого непокорная стихия так и не пожелала признать новым господином, потопив немало вейнтских разбойничьих кораблей и утянув на дно всех, плывших на них ловцов — верных последователей третьего Великого короля.

Шли годы, потомки воинов Жнеца продолжали время от времени пленять и уводить в Вейнтеверо мирных жителей соседних королевств. На землях Шутты, одна за другой воздвигались все новые пограничные заставы. Закаленные в боях с неприятелем воины делали все возможное, лишь бы оградить их общий дом от вторжений, но не так-то просто давались им эти переменчивые победы. Даже без своих могущественных правителей, закрытое королевство так и осталось закрытым, лишив тем самым вражеские войска возможности нанести ответный удар.

Окружающие территорию вейнтов природные барьеры — сумрачные песчаные леса, черные проливы и конечно же непредсказуемые воды Злого моря, расправлялись с переходящими границу проклятых земель воинами, ничуть не хуже метких стрелков, скрывающихся за ядовитыми деревьями гиблых лесов и никогда не жалеющих для врагов длинных, отделанных рыбьей чешуей вместо перьев, стрел.

Со временем, сильнейшей головной болью приграничья, стали малочисленные темные отряды жнецов. Выходя на свой скверный промысел лишь безлунными ночами, они с ловкостью огибали конные разъезды и собирали человеческую жатву, уводя за собой молодых, полных сил шуттанцев и шуттанок. На ряду с хитростью и бесшумностью, имелся в их распоряжении и другой неприятный козырь — особые колдовские путы, пропитанные соком блеклых ядовитых трав.

Отважные сыны Шутты не боялись смерти, воспринимая ее, как нечто естественное и неизбежное, но не могли избавиться от ужаса при мысли о бесславном пленении с помощью лишающих воли пут. Разбить кандалы, разорвать любую другую веревку, какой бы прочной та не оказалась, даже проломить толстую каменную стену темницы — все это относилось к тяжелым, но все же выполнимым задачам и только против пестрых витых шнуров вейнтов они были абсолютно бессильны… Очутившийся в их колдовской власти уже не мог надеяться на самостоятельный побег, лишь на то, что его чудом отобьет удачливый отряд, сумевший нагнать похитителей до того, как те пересекут границу проклятых земель.

Мало кто осмеливался потешаться над безотчетным страхом могучих воинов, содрогающихся при одном упоминании о гибких вейнтских оковах. Напротив, делалось все возможное, только бы побороть или хотя бы притупить эту старинную, одуряющую боязнь. И, как ни странно, успешнее всего с этой непростой задачей справлялись бродячие циркачи, весело колесящие на своих скрипучих, разноцветных повозках по всему миру и знающие о жизни куда больше иных, засевших в своих королевствах мудрецов. Из года в год странствующие артисты возвращались в богатое королевство и получали щедрую плату за свое нехитрое выступление, даже в самых маленьких городках Шутты.