Тайна Ночи Свечей

Глава 19.3 На изломе судьбы

— До зубовного скрежета деятельный, надоедливый ученик ловчего… Вот, оказывается, кто подстерегал меня наверху! Бедняга тоже искал выход, но не рассчитал силы и опрометчиво присел отдохнуть перед крутым спуском, присел и окончательно сдулся… — разрываясь между легкой, отстраненной грустью и беспокойным раздражением, тихонько бубнила себе под нос Тера, попутно нащупывая пульс у невольно напугавшего ее юноши.

В отличие от постояльцев дымного зала, этот был еще жив, хотя надолго ли? Сердце едва билось, да и обширная, кровоточащая рана на лбу не благоволила обнадеживающему прогнозу.

Тера прекрасно помнила, как однажды случайно столкнулась с неуклюжим молодым ловчим на крыше гродаринского дворца публичных судебных слушаний и была вынуждена запустить в того черепицей. Глупец так и не понял, что она спасла ему жизнь, отогнав от прохудившегося участка крыши, и еще долго рассказывал всем и каждому, как отважно и находчиво избежал верной гибели от руки верзилы-душегуба. Прихвастнуть Тарен умел и любил! А еще юноша неизменно вызывал умиление у всех тех, кому посчастливилось не знать его достаточно долго, и самое настоящее раздражение у каждого, кому приходилось терпеть его неиссякаемые вопросы час за часом, изо дня в день. Старшие ловчие перебрасывали незадачливого ученика друг другу, как мяч, но все никак не могли отделаться насовсем.

Бесталанный отпрыск благородного, уважаемого рода, славящегося выдающимися учеными и изобретателями. Пятый сын члена большого Гродаринского совета, не унаследовавший от предков ничего, кроме торчащих во все стороны золотистых вихров и достойного жгучей воробьиной завести, гордо вздернутого орлиного носа. А главное — Тарен был человеком, самым настоящим, лишенным всякого магического дара, открытым, живым человеком, упорно верящим в лучшее, и не желающим поступать наперекор собственному сердцу. Таким он был в прошлом и пока еще оставался в настоящем, но уже не стремился быть в будущем, променяв тернистый путь ловчего на утоптанную дорогу вечности и покоя.

— Похоже, ты наконец отыскал свое громкое дело, Тарен, — печально усмехнулась Тера, легонько сжав еще теплую ладонь перед тем, как подняться на ноги и, скрепя сердце, повернуться к чужому несчастью спиной.

— Как же давно в это мрачное место не заглядывала неподдельная доброта и искреннее сочувствие! Я уж думал, так и умру, не увидев напоследок ничего настолько впечатляющего своей… — прошелестел старческий, бодрый голос со стороны горы бесформенного тряпья.

— Кто здесь? — резко бросила Тера, вскакивая на ноги.

— Всего лишь немощный, позабытый всеми пленник, сожалеющий о судьбе каждого, кому не посчастливилось угодить в лапы безумного фанатика, — со вздохом ответил старик, медленно приподнимая косматую седую голову.

С трудом добиравшегося до него света, едва хватало, чтобы выхватить из темноты всклокоченную длинную бороду, рассеченный крючковатый нос и удивительно ясные, все понимающие глаза. Обряженный в убогие лохмотья старик, восседал на голом каменном полу, как самый настоящий гордый монарх на золоченом троне, и, казалось, совершенно не печалился о громоздких, деревянных колодках, сковавших ему руки и шею.

— Кто сотворил с Вами такое? — подойдя поближе, ужаснулась Тера, разглядев глубокие, кровоточащие порезы на тощих, обтянутых тонкой бледной кожей конечностях пленника.

— Тот, от кого, слабому мальчишке, вроде тебя, следует держаться, как можно дальше, если не желаешь прогуляться за грань раньше отведенного срока! — предостерегающе оборвал надвигающийся поток вопросов старик и тут же, одарив Теру мягким, успокаивающим взглядом, добавил: — Но не бойся и не спеши убегать. До его возвращения еще есть немного времени. Выслушай меня, я расскажу, как выбраться отсюда, а в благодарность ты пообещаешь позаботиться об этом несчастном. Он не побоялся посетить этот страшный дом в надежде избавить Фэррим от великого зла и не должен завершить свой краткий жизненный путь таким жалким образом, — повысив голос, высокопарно пояснил свое единственное условие старик.

— Боюсь, ему уже не помочь, но я могу освободить вас, — взвесив все за и против, резонно предложила Тера, на ходу вытягивая из кармана звонкую связку отмычек.

При виде неизменного атрибута любого уважающего себя вора, пленника заметно передернуло, и он уже куда менее благосклонно оглядел Теру с ног до головы. В глазах его промелькнула досада, а за ней и нечто, весьма напоминающее брезгливость.

— Даже и не думай прикасаться к моим оковам, маленький глупый воришка! Они куда старше и хитрее тебя. Сколочены из живого кордского дерева и зачарованы далеко не самым мирным вейнтом. Никому не под силу снять их без его дозволения, так что не трать время попусту и лучше внимательно послушай, что я тебе скажу.

— Хотите сказать, что Вы так и останетесь здесь, даже не попытавшись бежать? — с изумлением воскликнула Тера, нисколько не обидевшись на резкую перемену во взгляде и тоне старика.

— Это тело слишком истерзано и старо, чтобы требовать от него слишком многого. Побег — дело молодых, — глубокомысленно изрек старик, наблюдая за тем, как Тера неохотно прячет обратно в карман бесполезные отмычки.

— Мне жаль… — опустив плечи, ели слышно прошептала она, глядя мимо собеседника.

— И я благодарен тебе за это! — учтиво склонив голову, насколько позволяли колодки, отозвался старик. — Похоже, Фэррим сильно переменился за время моего заточения, раз самые чистые и светлые души начали доставаться будущим висельникам, а те, что следовало бы отправлять за грань, без суда и сожалений — носителям корон и венцов.

Настал черед Теры скривиться и поджать губы. Сомнительный комплимент в адрес души, нисколько не сглаживал радужного предположения о незавидном финале ее, не так уж и давно начавшейся, жизни.

— Надеюсь, ты не рассердишься на одинокого, измученного старика, если он осмелится попросить тебя о совсем небольшой услуге? — со слабо скрываемым нажимом в голосе, попытался залебезить узник, быстро смекнув, что здорово перегнул палку и вот-вот снова останется в темноте и одиночестве.

— Услуга взамен на сведения о том, как выбраться отсюда? — подозрительно осведомилась Тера, неспешно складывая руки на груди.

От старика не укрылась ее настороженность, но он лишь печально улыбнулся, тут же вынудив Теру устыдиться неуместной вспышке снисходительно-ядовитого тона.

— Увы, но салеманские лекари не корыстолюбивы. Каждый из них рад помочь и по возможности облегчить страдания больных. Низкие, подлые обмены не для тех, с кого довольно и счастливой улыбки, идущего на поправку пациента.

— Прошу простить за грубость и недоверие, — уязвленно пробормотала Тера, вспомнив, что перед ней не очередной ушлый умник из гильдии менял, а лишь бедный кандидат на место в диковинной коллекции этажом ниже.

«Подумать только, у кого-то и впрямь поднялась рука на одного из неприкосновенных светил Салемана. Мало чья магия могла тягаться в своей самоотверженности и бескорыстии с даром истинного целителя. Но вейнтам, разумеется, нет до этого никакого дела», — с горечью подумала Тера, глядя на того, кто так отчаянно старался не выглядеть слабым, даже в таком откровенно скверном положении.

— Покинув мастерскую, свернешь у расколотой статуи Хозяйки Свечей. Пройдешь до середины коридора и увидишь три заколоченные двери. Отвори ту, что справа. Ржавчина уже давно оставила от гвоздей одни лишь присохшие к древесине шляпки. Десять шагов и налево. Ты не различишь его на стене, но там есть проход. Сделай еще десять шагов с закрытыми глазами и очутишься в просторном зале. Сквозь дыру в потолке видно небо… — дрогнувшим голосом с грустью подметил старик. — Дойди до песчаной площадки, обнесенной невысоким каменным ограждением, и отыщи среди прочих единственный черный камень. Им и отмечена та груда камней, под которой скрывается выход из подземелья. Подбери его и сумеешь выбраться, — запинаясь перед каждым последующим этапом мысленного путешествия, медленно, с расстановкой объяснял старик, прикрыв глаза и опустив голову. Было видно, как тяжело ему давались слова. Он будто продирался сквозь разлапистый ельник, оставляя на колючих ветвях частички себя самого.

— Сколько же времени Вы здесь провели, раз успели в точности узнать, как выбраться? И почему не бежали, когда на то представилась такая возможность? — предчувствуя подвох, напряженно осведомилась Тера, бросив опасливый взгляд на тяжело дышащего пленника.

— О, я много раз пытался покинуть это место, — с горечью обронил он, вяло поведя неестественно тощей, морщинистой кистью, и умолк.

Тера не стала торопить его, прекрасно понимая, что так только собьёт с мысли.

— Все дело в красных песках. Они не подпускают к себе тек, кого заклеймил их добрый господин, — наконец дал туманный ответ старик, презрительно усмехнувшись ему одному ведомым мыслям.

— А меня они подпустят? — не скрывая тревоги, быстро спросила Тера, мысленно гадая не поставил ли предусмотрительный похититель и на ней какого-нибудь невидимого клейма.

— Несомненно! Будь на тебе его знак, ты бы сразу почувствовал. Он, как раскалённый уголек, прожигает до самых костей и не утихает ни на минуту, сколько бы лет не прошло с момента клеймления.

— Лет… — сдавленно повторила Тера, представляя какую ужасную жизнь вел несчастный целитель со дня водворения в колдовском могильнике сумасшедшего вейнта-коллекционера. — О чем Вы хотели попросить?

— Ты не обязан выполнять мою последнюю просьбу, если не хочешь, — спустя минуту серьезно предупредил старик. — Но, если все же решишься, сними мой старый браслет и надень на левое запястье того несчастного юноши. Обратной стороной узора к венам… Я хочу, чтобы он выжил и мой добровольно отданный дар непременно поможет ему в этом.

— А что будет с Вами, после того как я заберу браслет? — забеспокоилась Тера, прекрасно понимая, что за всякое чудесное исцеление приходится платить.

— Моя душа наконец-то обретет свободу и покинет, опостылевшее ей слабое тело. Истает память о былых мучения и больше ни одна капля моей крови не послужит во благо замыслов того, по чьей милости все мы здесь очутились.

— Наверное, так будет лучше… Я сделаю то, о чем Вы меня просите, — судорожно вздохнув, нарочито бодро согласилась Тера, садясь на корточки возле скованного колодками пленника.

Простенький на вид серебряный ободок выглядел, как самая обыкновенная, дешевая побрякушка, каких много на прилавках приморских торговцев разнообразной мелочевкой. Тера осторожно сняла браслет с высохшей, костлявой руки целителя, стараясь не задеть свежий порез и не причинить еще большей боли. Оказавшись в ее руках, браслет слабо блеснул и чуть заметно потеплел. Пусть и отдаленно, но зеркальщица ощутила в вещице слабое биение незнакомой магии. Бросив быстрый, беспокойный взгляд на притихшего старика, Тера поспешила к Тарену, надеясь, что дар целителя еще не успел испариться, устремившись вслед за духом, отходящего салеманца.