Тайна Ночи Свечей

Глава 19.1 На изломе судьбы

По Серому Ловкачу уже не первый год плакала веревка — длинная, крепкая, незамысловато украшенная самозатягивающейся висельной петлей на конце. Осознание этого малоприятного факта не столько беспокоило Теру, сколько будоражило, толкая на все новые и новые преступные безумства. Она редко мелочилась в выборе целей и никогда не повторялась в манере их достижения, благодаря чему снискала преданную любовь газетчиков и не менее искреннюю неприязнь власть имущих. Не давала покоя ее загадочная персона и ярым поборникам дэйлинальского правопорядка. Большей половине из них грезилась слава. Меньшей, как в численности, так и в размахах честолюбия — гора треугольных золотых, обещанная Верховными Корды и Гродарина любому, кто сумеет должным образом повлиять на долголетие одного из самых «ценных» жителей королевства.

Теру забавляли бесконечные вереницы, тщательно скрываемых, однообразных планов ловчих, утомляли легко просчитываемые облавы стражников и откровенно злили смехотворные попытки прядильщиков записать на ее счет чуть ли не все нераскрытые кражи, произошедшие в королевстве за последние пару десятилетий.

Сама того не замечая, зеркальщица перестала воспринимать сценический образ знаменитого Серого Ловкача, лишь как один из многих. Постепенно удачная маска намертво срослась с кожей и пустила корни в сознание, не забыв сказаться, как на поведении Теры, так и на ее мировосприятии. Талантливый, щедро одаренный магией преступник, обладающий весьма своеобразными представлениями о справедливости и путях ее достижения — таких Дэйлиналю ранее видеть не доводилось. И, быть может, не довелось бы и впредь, не вмешайся в дело темная история трехсотлетней давности и разбуженный ею наидревнейший инстинкт выживания. Руководствуясь им, Тера сумела достигнуть немалых, по меркам приступного мира, высот и отыскать заслуживающего доверия противника, способного не только слепо следовать за ней по пятам, тем самым ограждая от излишней самоуверенности, но и приятно удивлять неожиданными встречными выпадами.

Нисколько не подозревая об уготованной для него роли, ловчий Линас еще в их первую встречу неосознанно принял навязанные Серым Ловкачом правила, а с ними и равную долю нездорового азарта игры в преследование, ставящего саму погоню превыше первоначальной цели охоты.

Бешеные гонки по извилистым темным улочкам и широким проспектам, прыжки по крышам богатых особняков и, еле выдерживающим вес приземлявшихся, ветхим хибарам бедняков, прятки, выходящие за рамки всякой логики и здравого смысла, изобретательные обманные маневры и многое другое, не позволяющее усомниться в неповторимости каждой новой встречи. Но только не чуждые всем дэйлинальцам путы вейнтов! К их помощи не стали бы прибегать даже беспринципные прядильщики… И уж точно до такого не опустился бы ее личный ловчий!

Тера прекрасно представляла всех, кто точно не мог пустить в ход пестрые шнуры, догадывалась об этнической принадлежности тех, кому бы это не составило труда и все же не могла поверить в очевидность происходящего. Правда не сулила ничего хорошего и принимать ее, иначе, как нелепый домысел она не собиралась.

Ведь не могло же случится такого, чтобы прямо под носом у прядильщиком, в их священную Ночь Свечей, неизвестно как пробравшийся в Корду вейнт, непонятно зачем умудрился захватить живьем представительницу давно почившего, легендарного народа стекольщиков… Любой, кому довелось бы услышать подобный абсурд, несомненно махнул бы рукой и предложил рассказчику вначале проспаться, а уж потом браться за сочинение баек. Но что оставалось Тере, когда уже само ее существование служило вполне весомым косвенным доказательством того, что глупый вымысел с высокой вероятностью мог оказаться правдой?

По счастью, нелепый анекдот все еще располагал открытым финалом и лучшее, что могла предпринять Тера для его благополучного завершения — это как можно быстрее выбраться из передряги, пока не объявился ее загадочный похититель. В обход всему любопытству мира, на этот раз ей совершенно не хотелось смотреть на того, кому оказалось по силам добраться до нее на Восточном пустыре в то время, как вокруг не оставалось и клочка земли, свободного от всепожирающего тумана Злого моря.

По здравому рассуждению, выходил на редкость любопытный расклад. Благодаря новообразовавшейся неприятности, она чудом избежала мучительной смерти, казавшейся на тот момент куда более вероятной. Вот только радоваться спасению в полной мере от чего-то не получалось… Слишком хорошо Тера помнила то, как именно связывал участников давнего спора вейнтский перебежчик. Те же узлы, петли и даже ощущение близкого соседства с чуждой, до поры обманчиво мирно дремлющей магией.

Десять лет назад юная зеркальщица по незнанию спровоцировала пестрый шнур на атаку, теперь же, наученная горьким опытом, повзрослевшая и поумневшая, она сосредоточенно корпела над узлами, поспешно высвобождая затекшие, стертые в кровь запястья. В точности повторив проделанные некогда движения, Тера высвободила вначале одну руку, а затем и вторую, осторожно потянулась к заветной петле, стараясь не совершать лишних движений и не тревожить, недовольно побрякивающую над головой, связку каменных светляков.

Не самый простой и дешевый способ освещения избрал похититель для потайного каменного мешка, с которого, по мнению Теры, вполне хватило бы и одной единственной, дешевой восковой свечи.

Угрюмые, исписанные мелом булыжники, скрепленные между собой в нависающие стены чем-то, отдаленно напоминающим древесную смолу. Покатый, песчаный пол. Одинокий приплюснутый крючок с неказистой поклажей. И баснословно дорогой дверной артефакт! Вот и все, чем могла похвастаться крохотная, глухая темница.

Любоваться искусно изображенной магической дверью, Тере нравилось ничуть не больше, чем убогой, тощей котомкой и бесформенной бурой накидкой, способной посрамить своим видом любой из выходных нарядов профессионального нищего с паперти всех святых в Боривале. Диссонанс богатства и бедности, аскетизма и роскоши. Контраст холода стен, атакующего по бокам и припекающего со спины жара, источаемого пробуждавшимися ото сна каменными светляками. Странное место, заполненное не вяжущимися друг с другом предметами, порождало немало вопросов, вызывая вполне оправданные подозрения и даже страх.

Покончив с путами в рекордное время, Тера бесшумно приземлилась на песок и первым делом запустила руки в карманы, надеясь, что их содержимое все еще при ней. По-видимому, похитителя привлекали лишь живые трофеи, но никак не их карманный скарб. Вещи ее не покинули. Даже, припрятанный в ботинке маленький нож, остался на прежнем месте, что казалось совсем уж невероятным везением.

Тонкие кожаные перчатки на руки, не пропускающий ничего плотнее воздуха туманный платок на лицо — и она вновь ощутила деловитую готовность к привычной работе ловкача. Еще бы верный серый плащ на плечи и шарф потеплее вокруг шеи, но увы, с этими, в высшей степени полезными частями гардероба, Тере пришлось попрощаться еще на подступах к парадной лестнице Корды.

— Не в этот раз, — задумчиво протянула Тера, с грустью оглядывая единственную дверь, на чью благосклонность не могла повлиять ни грубая сила, ни связка отмычек, лишь магия, а ее зеркальщица, как на зло, по-прежнему в себе не ощущала.

Не стоило и пытаться. В сложившейся ситуации вариант взлома дарил столько же перспектив, сколько и бездействие. С той только разницей, что спокойное сидение на одном месте не могло обернуться переломанными костями, а вот стычка с нарисованной, мнящей о себе невесть что дверью — как раз наоборот.

В свое время дальновидная госпожа Клара истратила немало монет, добывая для воспитанников образцы новомодного охранного артефакта. После череды неудач Тера и Эйнар почти уверились в его непогрешимости, но из упрямства даже и не подумали сдаться. И не зря! Затраченные на поиски решения усилия, принесли свои нехитрые, скупые плоды. Напарникам удалось разгадать тайну мастера нарисованных дверей, а за одно и обнаружить массу неприятных особенностей своевольного изобретения. Правда, к тому моменту, опытным путем до аналогичных неприятных открытий дошли и другие, в частности — немногочисленные «счастливые» собиратели передовой контрабанды.

Как шуттанские, так и дэйлинальские богачи не упускали шанса похвастаться диковинками перед гостями и зачастую не боялись шагать в ногу со временем. Но только не в тех редких случаях, когда новомодное изобретение начинало наносить ощутимый вред! Несмотря на всю изысканность и надежность такой двери, мало кто из приобретших ее, стремился использовать артефакт по прямому охранному назначению. Слишком уж часто вспыльчивый нарисованный страж отбрасывал безобидную сторожевую алебарду и хватался за грозный топор палача, спеша расправиться не только с ворами, покусившимися на добро хозяина, но и с его ни в чем неповинными домочадцами.

Никому из пребывающих в здравом уме не хотелось оказаться запертым в собственном хранилище в отместку за излишне резкий хлопок дверью или, к примеру, обнаружить, что любимая левретка не досчиталась лапы, посмев проявить к обидчивому артефакту возмутительное собачье непочтение. Ходили слухи, что своего создателя, последняя из нарисованных им дверей, попросту сожрала, отстояв тем самым свободу от навязываемой скучной службы молчаливым сторожем, и неповторимость финального в жизни гениального творца, витиеватого магического узора.

Зная все это, Тера даже не сомневалась в наличии запасного выхода. Поставить такую непредсказуемую дверь на крохотную, лишенную окон каменную коморку и не позаботиться о спасительном отходном пути, мог лишь полный идиот, а им таинственный похититель явно не был. К этому неутешительному выводу Тера пришла, бегло осмотрев незнакомые, мелко написанные на стене слова. Сомкнутые в ровные, четкие ряды посредством аккуратно прибитых друг к другу угловатых букв, они многое говорили о характере писца. Скрытный, расчетливый, уравновешенный, эгоистичный — именно таким Тере виделся автор меловых настенных заметок.

Не став тратить драгоценное время на более детальное изучение непонятных записей, Тера аккуратно срезала одну из гроздей импровизированного светильника и принялась простукивать стены рукояткой ножа. Никаких особых результатов это не принесло, ровно, как и попытка вогнать лезвие в узкий желоб между утопленным в стене неестественно круглым камнем и защищавшим его от посягательств взломщиков наростом давно затвердевшей смолы. Далее следовали тщетные попытки понажимать и покрутить особенно подозрительные камни и утомительное, столь же безрезультатное перекапывание бледного легковесного песка, служившего для маленькой темницы мягким, зыбучим ковром.

Устав от бесполезных метаний, Тера обреченно опустила затупившийся нож, прикрыла воспаленные от магического света глаза и тяжело привалилась к бугристой, неприступной стене. Если вторая дверь и была — ей она показываться явно не спешила… Внезапно на ум пришли, брошенные вскользь пару недель назад, насмешливые слова Ригби.