Тайна Ночи Свечей

— Славно! Мало нам было деревянной тетивы, теперь еще и полное молчание. Придется прибегнуть к настоящему колдовству, — раздраженно объявила Тера, прекратив пытаться узнать хоть что-нибудь с наскока.

— Не слишком ли это радикальная мера? — забеспокоился Эйнар. — Может я что-то упускаю и нужно приложить больше усердия? Был момент, когда мне показалось, что вот-вот получится… — не слишком уверенно добавил лис. Идея о серьезном колдовстве его совсем не прельщала.

— Провалимся в этом году, и можем не успеть упаковать дорожные сундуки к следующему! — веско заметила Тера, моментально растерявшая всю свою шутливость и остатки хорошего настроения.

Внимательно посмотрев в глаза сестры, Эйнар решил не спорить на этот раз. Двуликий тихонько отошел, присел на ящик, стоящий возле свечи, и принялся читать газету. Листов оказалась вполне достаточно, а ожидания результата могли сильно затянуться.

Он даже развернулся к ней спиной, так как хорошо помнил — Тере не нравится, когда за ее работой наблюдают, а рисковать еще больше испортить ее и без того не самое лучшее настроение, он не стремился.

Уже на третьей странице кордской газеты «Свеча правды» Эйнар понял — пора прощаться с неоправданным оптимизмом и приступать к обдумыванию нового плана. Старый окончательно рухнул, не выдержав веса обострившейся бдительности прядильщиков.

Репортеры стали уделять в последние недели все больше внимания предстоящему торжеству в честь векового обновления центральной свечи Корды. Наконец была точно определена и объявлена дата ежегодного праздника.

Для проведения обряда подходила лишь та ночь, во время которой покровительница города переворачивала диск полной луны и заставляла ночное светило начинать свой путь с новолуния. Считалось, что поступает так Хозяйка Свечей ради мира и процветания всего королевства. Многие верили, что можно не бояться повторения вельдской трагедии, пока покровительница Корды стоит на страже Дэйлиналя.

Очевидцев тех давних событий почти не осталось, но память о бесстрашном подвиге вельдских стекольщиков, предотвративших приход Ловца живых чудес на земли Дэйлиналя ценой собственных жизней и погребения Вельды, осталась.

История, произошедшая двести девяносто девять лет назад, завершилась горькой победой над злейшим врагом королевства — Ловцом живых чудес и величайшей утратой. Говорили, что с дня трагедии никто больше так и не видел ни одного стекольщика на землях Дэйлиналя. На месте, некогда процветавшей богатой Вельды, остался лишь гигантский стеклянный саркофаг, скрывший от глаз любопытных то, что осталось от города после встречи с великим злом. Такова была официальная версия, обросшая сказками, легендами и поводами для вполне обоснованных сомнений.

— Ах вы, ловцовы дети! — с жаром, едва не разрывая листы неповинной ни в чем газеты, воскликнул лис, прочитав о дополнительных мерах, которые «будут вынуждены» принять кордские прядильщики для обеспечения безопасности на празднике. Об этом сообщал один из штатных репортеров «Свечи правды», аж на десятой странице.

— Ради всего святого, чего ты разорался?! — запальчиво отреагировала на восклицание брата Тера. Он очень не вовремя оторвал ее от кропотливых приготовлений к будущему колдовству.

Когда она подскочила от неожиданности, порошок из мешочка, зажатого в ее левой руке, просыпался мимо контура рисунка, не терпящего ошибок или малейшей кривизны. Красный, сыпучий песок моментально посерел. Все было испорчено и ей необходимо было начинать с самого начала.

— Прости, пожалуйста, я позже расскажу, не хотел тебя отвлекать, — виновато попросил прощения Эйнар. Сообщать о вычитанных новшествах и добавлять лишних волнений сестре перед сложным колдовством он не хотел, а потому молча продолжил чтение, переходя от важных сведений к светской хронике, способной заменить любое, даже самое действенное снотворное.

Обязанность знать все и обо всем всегда ложилась именно на его плечи. Тера редко утруждала себя лишней пустой информацией. Ей с лихвой хватало и того, что приходилось принимать, выуживая секреты из вещей и живых существ.

Одни тайны давались ей ценой временного бессилия, другие слабостью и потерей аппетита, а были и те, после которых приходилось пить настойку из Кридаренции пятилистной и вот от таких секретов стоило держаться как можно дальше.

После часа повторных песочных художеств Тера распрямила затекшую от непрерывных ползаний по полу на коленях спину и отошла подальше, чтобы как следует оценить полученный результат. Теперь она могла позволить себе поднести свечу поближе и убедиться, что все сделано верно.

Но, прежде чем отправляться за огнем, она постояла минутку, переминаясь с ноги на ногу, а затем решительно подошла к сброшенному для большего удобства плащу, оставленному на спинке провалившегося дивана. Порывшись в карманах, Тера достала очки и два мешочка, похожих на тот, из которого она насыпала замысловатый узор на полу. Коричневый отправился в карман ее штанов, а с зеленым она направилась к лису, увлеченно разгадывавшему головоломку, обнаруженную на последней странице газеты. Кордские репортеры здорово подняли популярность издания, решившись привлекать внимание таким своеобразным способом. Их газету стали покупать даже те дэйлинальцы, которым были абсолютно безразличны любые новости, будь они, хоть трижды важными, хоть невероятно полезными.

— У меня дурное предчувствие, брат, так что возьми. Если я начну терять контроль над ситуацией, сыпанешь мне этим в лицо. И прошу, не переступай черты, как в прошлый раз. Ночь Хозяйки Свечей близко, я могу навредить тебе, — тихо, но уверенно, предупредила Тера, передавая мешочек Эйнару. — И еще, не вздумай смотреть мне в глаза напрямую, если придется вмешиваться. Надень мои очки и не снимай, пока я не скажу, что все закончилось!

Лис намеревался возразить, ему происходящее нравилось все меньше и меньше, но переспорить Теру, твердо решившуюся влезть в очередные неприятности, могла только тетя Клара. Вот только та была слишком далеко, а их загвоздка, в виде несговорчивого лука, лежала на большом покосившемся ящике совсем близко — в противоположном углу чердака.

— Хорошо сестренка, но у нас нет ни капли молока с травами, одна вода. Как ты собираешься обойтись без него? — спросил Эйнар, хватаясь за последнюю надежду остановить ритуал, становящийся все более опасным и непредсказуемым с каждой новой деталью.

— У нас нет времени на поиски легких путей, играем по-крупному, так что я обойдусь и возьму одну из бутылок старины Сибидира, думаю он не обидится, — весело ответила Тера, снимая крышку с ящика, присмотренного ею еще при первом осмотре чердака. Нюх не подвел, в ящике хранилось отменное виски.

— Енот не обидится, если его дом не обзаведется новой, еще более пугающей историей. К тому же, виски не лучший проводник в путешествиях за секретами, — возразил лис и попытался забрать, извлеченную Терой из ящика, бутылку.

— Расслабься и надень очки, третий раз перерисовывать все это я не стану лишь потому, что в твоем скромном жилище не нашлось стакана молока, — попыталась перевести все в шутку, вернувшаяся к своему обычному настроению, Тера.

— Будь осторожна и помни, я всегда жду тебя по эту сторону, — уверенно подбодрил сестру двуликий, надевая очки и беря себя в руки.

— Спасибо, Эйнар! — бодро поблагодарила Тера, закидывая на плечо лук, а потом тихо обмолвилась: — С поддержкой у тебя явно лучше, чем у Клары…

Перед тем, как шагнуть в центр витиеватого рисунка, окружавшего небольшой ящик, на который ей предстояло сесть, Тера собрала короткие каштановые волосы в хвост и перевязала тонкой серебристой лентой, расшитой стеклянными бусинами разных форм и цветов. Концы ленты переходили в накрепко пришитые с двух сторон лебединые перья — черное и белое.

Взглянув последний раз на завитки и хитросплетения линий, она сняла показавшийся слишком жарким полосатый шелковый жилет, закатала рукава белой рубашки и шагнула в круг, не забыв прихватить с собой бутылку виски, заботливо откупоренную Эйнаром.

Усевшись на ящик, она сняла ботинки и скрестила ноги, сидеть сразу стало гораздо удобнее. Дальше шло самое неприятное. Развязав мешочек, Тера зачерпнула горсть поблескивавшего в отблесках свечи порошка из мелко истолченного вельдского зеркала и, замерев всего на секунду, отправила в рот. Медленно запивая сухой, безвкусный порошок, она успокаивала дыхание и готовилась к переходу в строптивое сознание неподатливой вещи.

Приложив лук к оцарапанным стеклом губам, зеркальщица, а это была именно она, выдохнула и закусила рукоять кордского лука так сильно, как только могла.

Разведя руки в стороны, она стала шевелить кистями так, словно те были трещотками на концах змеиных хвостов. Сходство усилилось, когда чердак стал наполняться неясным гулом, то переходящим в зловещий шепот, то обманчиво затихающим, чтобы вернуться с новыми силами и перезвоном бьющегося стекла.

Кисти Теры утратили обычный человеческий вид, кожа стремительно теряла розоватый цвет и превращалась в жидкое стекло. Тонкие ручейки устремлялись от запястий к локтевым сгибам, повторяя следы старых полос и образуя новые.

Одного взгляда на ее предплечья, не скрываемые сейчас рукавами рубашки, могло хватить, чтобы причислить ее к безумцам, потерявшим себя настолько, что стали наносить порезы, не понимая, что вредят себе. Но в случае с Терой все было совсем не так. Следы колдовства являлись ценой ее дара, вернее, лишь малой ее частью.

Найдя нужную дверь и потянув ее на себя, Тера едва не взвыла от потока, хлынувшей на нее враждебной силы и проявлений коллективного, древнего сознания. Лук был выточен не просто из живой кордской древесины, а из ветви того самого дерева, что помогало удерживать камни главного храма Хозяйки Свечей. Большего невезения невозможно было представить!

Концентрируясь на памяти лука и, тщетно стараясь отгородиться от сознания всего дерева и его сплетавшихся корнями и ветвями сородичей, зеркальщица начала отвоевывать крохи сведений, понимая, что эта информация обойдется ей не просто недёшево, а смертельно дорого.

Тера уже чувствовала, как ее глаза начинают менять свой яркий синий цвет на серый, чтобы затем превратиться в зеркала, способные не только вытянуть любую, даже самую сокровенную тайну, хоть у живого существа, хоть у предмета, но и лишить разума, отобрав или перепутав все воспоминания.

Окончательному изменению цвета глаз всегда предшествовал зуд и болезненное жжение, будто кто-то сыпанул в лицо пригоршню соли, а она не успела увернуться или хотя бы защитить глаза. Именно это ощущение посетило ее и теперь.

Нечаянно отвлекшись на эту мысль, как несколькими часами ранее лис на запах пирожков, Тера не удержала контроль и начала соскальзывать во тьму, теряя ориентиры нужных зеркальных дверей.

И все же, она успела вырвать из сознания лука нужные им ответы и еще несколько тайн, яростно накинувшегося на нее общего разума всего живого дерева, почуявшего присутствие ненавистной ему стекольщицы.