Лягушка Благородная

— Похоже, мне придётся использовать все свои силы, — проскрипел Лагус.

Неужели же дошло? Да, ему придётся. И это ни черта не изменит.

Он ударил посохом, и остров окружил кроваво-красный туман. Он испортил мне пейзаж. Ну как так можно?

— Это кровавый туман, — сообщил он. — Всё внутри него в моей власти. Даже вы, Родела-ним.

— Да неужели? — хмыкнула я и направилась прямо к нему.

Он. Мне. Надоел.

Он мне ещё в каноне надоел, а вживую... Как говаривал предыдущий Лорд — буэ. Я чувствовала его сопротивление, вокруг меня снова колбасились его тентакли. Ну реально похоже на эти фигуры, которые снизу вентилятором поддувает. Я как бы понимаю, что эти штуки довольно опасны, и будет не очень-то приятно, если хоть одна меня заденет, но... Но мои ассоциативные ряды это не волнует. И если мой мозг решил сравнить эту картину с прогулкой по пузику кракена, то я уже ничего не могу поделать.

— На колени, — грозно произнесла, подойдя почти вплотную.

Ну, собственно. А чего он ожидал-то? Я прямо услышала, как скрипнули старые суставы, хряснувшиеся о камень. Кто обидел Рейзела? Лагус обидел. Что я за это с ним сделаю?

— Лагус Традио, — со скорбной торжественностью начала я. — За твои бесчисленные преступления против человечества и Лукедонии я, Кадиа Этрама Ди Родела, именем истинного ноблесс приговариваю тебя к вечному сну.

Кровавый вихрь, неубедительные извинения, кровавый снег. Когда всё это красное мракобесие осело, я позволила себе ещё несколько минут полюбоваться пейзажем перед тем, как скользнуть к следующему предателю.

А, точно. Идиан.

Я легонько встряхнула её, осторожно стягивая остатки контроля сознания. Ну и скотина же ты, Лагус. Был.

Пепельные ресницы распахнулись, и Идиан посмотрела на меня. И отшатнулась. Её мысли панически метались, и она совершенно не понимала, где она находится и что происходит. Чёрт, он немного пережал, когда звал её из несознанки.

— Идиан, — позвала я её. — Всё закончилось.

— Закончилось? — переспросила она. — Но это же моя вина.

— Ты довольно долго была под контролем сознания, — сообщила я, как будто она не в курсе. — Так что степень твоей вины будет определять Лорд. Давай, марш.

— Я не могу... Я же предатель, — её, бедолагу, аж перекосило.

— Ты не слушаешь, каджу Тросиа, — надавила я. — Иди с повинной и дай Лорду просмотреть твои воспоминания. После она сама определит, кто там в чём чего и как кого за это что.

Н-да. Кадиа Этрама и далее. Безусловно, воплощение ноблесс. Пока рот не откроет.

Блондинка поднялась и зависла в поклоне. Так, а она поняла, кто я?

— Чего ты ждёшь?

— Лорд? — неуверенно спросила она.

— Эм... — пришла моя очередь зависнуть. — Нет, я не Лорд. Мы что, похожи?

— Не так, чтобы очень, — она отвела глаза. — Лорд должна выглядеть старше.

— А, да. Ты же спала тут, — я махнула рукой туда, где она пролежала все лагусовы потуги. — Кадиа Этрама Ди Родела.

— Значит, вы Его дочь? — Идиан и так была воплощением тоски, а тут так и вовсе — вся скорбь известного народа.

— Чья? — тупо переспросила я. — Мой отец Кадис Этрама Ди Раскел-ним.

— Кто? — она неэлегантно вытаращилась на меня. — Не Рейзел-ним?

А вот она о чём. Ну ё-моё, я вроде там наследила в истории Лукедонии, как можно даже имени-то не знать? Хотя, если подумать, меня же три с лишним тысячи лет считают мёртвой.

— Нет, — наконец ответила я. — Рейзел мой сын.

Нам не нужен серый волк — ментальный контроль. Три слова, и Идиан впала в такой ступор, что её вряд ли сдвинул бы с места трактор. Карьерный самосвал. Грузовой вертолёт. Мы с Рейзелом вдвоём.

— Идиан Тросиа! — я слегка повысила голос. Она вздрогнула, приходя в себя.

— Родела-ним?

— Отправляйся к Лорду и поведай всё, что тебе известно, — повелела я. — Думаю, это займёт довольно времени, чтобы я успела завершить свои дела здесь.

— Здесь? — переспросила она, окидывая взглядом невероятную красоту вокруг.

— Да, здесь, — кивнула я. — Красивое место, чтобы умереть.

Градеус, правда, не оценит.

Она опять вздрогнула, поклонилась и рванула прочь. Можий бой, она же не решила, что если не свалит по-быстрому, убивать я буду её? А-агх.

Я скользнула сначала за Градеусом, потом за Заргой. Никакой придури — никаких разговоров, драк и суеты. Привет, кровавая баня, вечный сон. Всё. Будут они мне ещё оружием духа перед лицом мельтешить. У меня не было ни одной причины затягивать экзекуцию: я не хотела быть излишне жестокой — мне не доставляло удовольствия наблюдать, как противник осознаёт свою слабость. Я не знаю, зачем Рейзел устраивал своим противникам настоящий бой. Может, наказывал себя, может, давал шанс раскаяться. Я не столь великодушна. Они нарушили правила и должны понести наказание. Не было ни единого аргумента в пользу причинения большей боли, чем это требовалось.

Что-то как-то я притомилась с ними. А Кравей и Эгвейн вполне могут и подождать. От меня же всё равно не скрыться — великая и ужасная Мерисья пришла спасать мир. Не сегодня, так завтра или через неделю я неминуемо приду по их души. Или Рейзел придёт. Теперь ведь у них нет шанса устроить изнурительный бой с несколькими противниками.

Я скользнула обратно на вулкан. Рейзела я нашла так, как и оставила его — стоящим на краю и поглощающим энергию. Он неуловимо изменился: тонкие черты утратили болезненную бледность, волосы потяжелели и потемнели, прозрачная кожа приобрела плотность, что ли. Я удовлетворённо хмыкнула и тоже протянула руку, чтобы восполнить энергию. Мы стояли так некоторое время в полной тишине, пока я не посчитала запас своей энергии достаточным.

— Полагаю, следует вернуться, — произнесла я, опуская руку.

— Куда? — где-то на дне рубиновых глаз колыхнулся ужас.

— К тем людям, — отозвалась я. — Или они не станут беспокоиться?

Он промолчал. Неужели он думал, что я верну его в Лукедонию? Не надо подозревать меня в жестокости, я белая и пушистая! Я подошла к нему и коснулась его руки, чтобы скользнуть назад, в гостиную Франкенштейна.