Книга шороха

Она с заметным трудом поднялась и заковыляла в сторону выхода.

Слившегося с тенями Мирка смерила насмешливым и проницательным взглядом.

- Остаться у вас придется. Подыщите уж комнатенку-то, - брякнула напоследок и вышла.

Гарон посмотрел на Книгу шороха, не дававшую ему покоя последние несколько дней. В его стеклянных голубых глазах застыл жесткий холодный интерес.

"И что же за гречишные поля такие? – мысленно спросил он себя, поглаживая истертый мертвыми руками переплет. – Что за звери зажили во взращенных людьми травах?"

Середина зимы

Снизу вверх Аили глядела на старшего брата. Тяжелый мокрый капюшон скрыл мрачное лицо, серое после долгого плавания.

С тех пор, как они оставили родной Аренор, прошло много времени. Они потеряли счет дням задолго до того, как ступили на Большую землю. Портовый Арх-Даман встретил их рыбной вонью и грубой руганью, гвалтом, криками торгашей, чавканьем грязи под ногами. Старое царство, Большая земля, город – всё предстало перед Аили иным, не таким, как в сказках Иала. По пути брат рассказывал ей о совсем других местах – волшебных, чудесных, недосягаемых.

Рассказывал про Арх-Даман. О том, как Великому царю Фаррафу, владыке Старого царства, полюбился далекий Аренор, как позавидовал Великий царь красотам ее родины и отправился вызнавать секреты у местных мастеров. Что сделали каменотесы, чтобы возвести такие прекрасные города? Каким был Король, возвеличивший свое государство над всеми? Но вместо Короля в садах Дворцового города Фарраф встретил женщину, имени которой не знал. Она рассказывала, что не один Король и не только каменотесы строили прекрасный Аренор, но Фарраф лишь смеялся над ее словами. В неназначенный день и в неусловленный час он явился ко двору незваным гостем, и его без помех пропустили к трону, где надлежало восседать правителю, однако трон был пуст. Только по обе стороны стояли темные безмолвные стражи - Шелесты. А на ступенях, ведущих к трону сидела женщина, не назвавшая царю своего имени.

У них был разговор, и после Фарраф вернулся в Старое царство другим человеком. Советники его шептались, будто в путешествии встретил он Велью, проклятую языком и богом, обреченную вечно скитаться по миру и проживать сотню раз по сто жизней, подобно иным Серебряным ведьмам.

Говорили, будто Ведьма наколдовала Фаррафу злую судьбу и повелела совершить невозможное, чтобы возвысить Старое царство. Он понадеялся поразить мир и приказал построить город из стекла.

Десятилетия ушли на то, чтобы возвести город, в котором невозможно жить.

Когда же город был построен, Велья пришла к старому царю и спросила: "Так ли хорош город, в котором никто не живет?".

Фарраф умирал, а Велья, как и прежде оставалась молода и прекрасна. Он схватил ее за руку и пообещал: если город из стекла рассыплется, на его месте возведут новый, и так будет повторяться из раза в раз, и не будет в мире города более великого и известного, чем Арх-Даман.

После время взяло свое, и Фарраф умер, а Велью, не говорящую впустую, больше не видели.

Шли годы, забывались истории и герои, стеклянные стены обращались в пыль, но город обрастал новыми домами и башнями и, наполнившись людьми достойными и не очень, превратился из мечты несчастного Фаррафа в смрадную дыру – столицу рыбаков и мореходов.

Увидев Арх-Даман собственными глазами, Аили возненавидела его и желала поскорее покинуть, а Иал молча угадывал ее желание и вел дальше.

Иногда Аили пугала уверенность, с которой брат шел вперед. Он не заглядывал к картографам, но продолжал двигаться вслед заходящему солнцу – на запад. Они покидали свой дом забытыми тропами лесов Аренора, миновали множество деревень так, что ни душа не приметила их. Неприятности посыпались только, когда они вошли в порт Города Эр. Там они едва не встретились с солдатами нового Короля, с мародерами, пирующими на пепелищах деревень. Земли Города Эр принадлежали их семье, но без номарха провинциальная армия быстро превратилась в сборище воров и разбрелась по ному: грабить, насиловать, убивать. Никто не был для них командиром, никто не искал на них управу.

Чудом избежав неприятностей, Иал провел сестру тайными прибрежными дорогами в порт, где они тайком проникли на торговое судно, и вздохнули с облегчением только, когда корабль покинул родные берега. Сколько они плыли – неизвестно. По ночам Иал воровал еду и пресную воду, они ели и пили, он рассказывал Аили о Большой земле и ее людях, сравнивал с Аренором и харимийцами и постоянно повторял, что жизнь уже никогда не станет прежней.

И так каждый день. Тогда и теперь.

Стряхнув с рваных сапог тяжелые куски бурой грязи, Иал бесшумно подошел к сестре и, поправив капюшон, положил ладонь на ее плечо.

– Нужно идти дальше.

В голосе его осталось мало живого. Усталый, отчаявшийся почти во всем.

Она коротко кивнула:

– Да.

Иал плотнее закутался в плащ и, крепко сжав ее ладонь, потащил Аили за собой, как самую большую свою драгоценность.

– Куда мы? – неуверенно спросила она.

– К колдуну. Рудид Гренц. Он поможет нам.

Аили едва поспевала за его широкими шагами, то и дело поглядывая по сторонам. Ей никогда еще не доводилось бывать так далеко за пределами родного поместья.

Иал твердо шагал вперед, опустив скрытое капюшоном лицо. Он будто знал дорогу к дому Рудида, хотя ни разу не бывал там.

Незаметно усилился снегопад. Сначала редко, но потом чаще и чаще, снежинки опускались на город. В мгновение ока из серой и зловонной дыры Арх-Даман превратился в белоснежную сказку, словно бы никогда не рассыпался древний город из стекла. Зачарованная, Аили тащилась за братом, запрокинув голову, и глядела на темные башни, уткнувшиеся шпилями в густые облака.

Она отпустила его руку.

На веснушки падали холодные осколки неба.

– Иди сюда! Быстро!

Иал резко потянул ее за локоть, прижал к себе и метнулся к обочине. Люди впереди расступались или поспешно убегали в подворотни. Послышался монотонный хруст наста.

Сквозь стену ленивого крупного снега, словно призраки, шли облаченные в блестящие кольчуги воины. С плеч ниспадали черные тяжелые плащи, закрепленные серебряными застежками, а на поясе висели длинные ятаганы в белоснежных ножнах. Воины не издавали ни звука. Призраки. У них не было построения, среди них нельзя было выделить командира. Даже на лицо они казались одинаковыми.

– Иал, отец тоже иногда так одевался…

– Шелесты. Видимо, та последняя группа. Наверное, собираются вернуться на Аренор с докладом. Их казнят, – сказав это, Иал поморщился и отвернулся.

– Скажи им! Нельзя, чтобы они вернулись!

– Айя, дорогая моя, – он опустился перед ней на колени, сжав плечи девочки, – Аренор нам теперь не дом. Его проблемы не касаются нас. Забудь о них. Нет больше Шелестов. И прежнего Аренора больше нет.

Нет ни семьи теперь, ни дома.

Он потрепал ее короткие темно-рыжие волосы и исподлобья глянул на удаляющихся Шелестов.

Прошло еще несколько часов перед тем, как они покинули Арх-Даман. На окраине Иалу удалось напроситься в попутчики к веселому краснощекому охотнику, направлявшемуся к Проклятому лесу.

– А тебе-то, сударь, на кой ляд сдалось к Проклятому лесу, да с соплячкой? – выспрашивал охотник.

– Я ищу старого Рудида. Знаешь такого?

Услышав имя колдуна, охотник медленно кивнул.

– Знамо-знамо… – протянул он и резким жестом указал себе за спину. – Ну, залазь тогда.

Иал помог сестре забраться в телегу, а сам сел рядом с охотником у поводьев.

Ехали молча. Аили смотрела на медленно проплывающую мимо белую пустошь и невольно щурилась. Мир вокруг нее опутала нестерпимая белизна зимы. Поля и поля, прикрытые снегом, придавленные серым куполом неба, наполняли этот край. Местами показывались из сугроба покосившиеся крыши деревенских домов. По левую руку Аили видела уходящую в небо степь, ничем не ограниченную, древнюю, застеленную саваном зимы. По правую – поля отрезало от неба черной полоской леса. И, чем ближе охотник подводил повозку к нему, тем больше Аили страшилась голых костлявых деревьев, опутавших тучи паутиной ветвей.

– Как думаешь, – едва слышно произнес Иал, – есть ли в мире такое место, такая страна, куда никто и никогда не сунется в поисках одного-единственного человека?

Охотник ухмыльнулся:

– Сдается мне, плохо ты мир-то знаешь, сударь, – он стряхнул с шапки снег и резко распрямился, да так, что захрустели кости. – Если хорошо искать, найти можно все что душе угодно, а если хорошо прятаться, можно и себя самого потерять. Тут главное – знать от кого прятать или кого искать.

– Но неужели нет такого места, о котором бы никто не знал?

– Наверняка есть. О нем же никто не знает.

Охотник открыто смеялся над Иалом.

– А папа говорил, что место, в которое не ходят люди – за океаном, далеко за Аренором, – вдруг произнесла Аили, плотнее заворачиваясь в грубую ткань плаща. – Обратные земли, Семмир…

Повисло молчание.

– Аили, это всего лишь сказка, – сухо откликнулся Иал.

– Конечно, – присоединился к нему охотник и недобро добавил. – И то, что Проклятый лес – проклятый, это ж ведь тоже сказка, а?

Брат ничего не ответил на это, но одарил Аили многозначительным взглядом, намекнув держать язык за зубами.

Через пару часов они добрались до места, где Иал расплатился с охотником, и они, не прощаясь, разошлись. Какое-то время Аили смотрела вслед удаляющейся повозке, запряженной худенькой лошадкой, и думала: зачем же человек в одиночку отправляется в Проклятый лес – место, по слухам, ужасное и опасное, но брат не дал ей потеряться в мыслях. Одернул и, взяв под локоть, потащил к чернеющему в снегах домику колдуна.

Вошли без стука.

Рудид жил в крепком, на совесть построенном доме. Теплый добрый огонь лизал крупные поленья в камине, тени предметов дрожали в трусливом танце со светом, дым из хозяйской трубки кольцевался силуэтами невиданных зверей.

Колдун сидел лицом к входу, будто ждал гостей.

– Скажи мне, молодой человек, разве я приглашал тебя? – спросил он. – Разве давал разрешение войти без стука?

Иал растерялся. Аили спряталась за его спиной и исподтишка смотрела на Рудида.

Он сидел в жестком кресле. У него были белые волосы и белая густая борода – как у сказочного волшебника.

– Прошу меня извинить, – сквозь зубы процедил Иал, чуть-чуть склонив голову.

– Ох… Что ж поделаешь с молодыми? Нынче совсем нюх потеряли. – Он кивком указал на табурет напротив и глубоко затянулся, чтобы трубка не погасла. – Садись.

Аили не нравился дом. Хотя ее окружали и книги, и картины, ей казалось, что тут всё неправильно. От предметов веяло напряжением и фальшью. Метла в дальнем углу оставалась в глазах Аили метлой и не более. Картины показывали лишь то, что на них было – застывшую слоями краску. Все предметы быта оставались предметами быта. Ничего другого в них нельзя увидеть. А на книгах задержать взгляд даже страшно. Они стояли на полках настолько ровными рядами, что напоминали строй солдат. Впрочем, книги были единственным, что она смогла с чем-то сравнить.