Книга шороха

Прячась за спиной старшего брата, она стала с любопытством разглядывать хозяина. Рудид, даже сидя в своем кресле, казался очень высоким и мощным. Крупных рук, сжимающих курительную трубку, старость, будто и не коснулась. Кожа оставалась гладкой и свежей. Аили осторожно заглянула в лицо старика и застыла, разглядывая темные глаза. Глаза спокойного и осторожного человека, следящие за всем, что творится вокруг.

– Что же тебе нужно, молодой человек? – спросил хозяин.

– Отец велел обратиться к тебе.

Иал протянул ему смятую записку, и Рудид, пробежав глазами по крючковатым выцветшим буквам, тихо спросил:

– Надеюсь, ты хорошо всё обдумал?

Иал незамедлительно кивнул. Старик кивнул в ответ. Все выглядело так, будто они договорились о чем-то.

– Хорошо, молодой человек, хорошо, – Рудид пригладил усы и покосился на Аили. – Это сделка. Говори свои условия.

– Помоги мне скрыться от Аренора и моих воспоминаний, – заученно произнес Иал.

– И расплатишься ты… – старик придвинулся к нему. – Ни звона монет, ни шуршания заморских шелков я не слышу.

– Возможно, ты глух, почтенный, и слеп. – Иал через силу улыбнулся. Его голос дрожал. – Ты должен слышать дыхание моего товара. И в письме всё написано.

Аили проглотила застывший в горле комок.

Рудид нахмурился. Долго сверлил ее взглядом, думая о чем-то, оценивая. Старик и не шевельнулся, пока разглядывал ее, не издал ни звука и, будто не моргал вовсе. Наконец, он заговорил:

– Знаешь что, молодой человек? Я бы помог, если бы ты побольше рассказал о том, что вынудило тебя просить моей помощи, – вытащил из нагрудного мешочка крупную старинную монету и принялся вертеть ее в руках. – Твой отец, кажется, был неплохой человек…

– Наймаран Ферс, – глухо отозвался гость.

– Знаю. Не думал, что он до такого опустится. – Рудид покачал головой, изображая удивление.

– Отец мертв. И все Шелесты Аренора казнены вместе с ним, – выпалил Иал.

– Это очень дурные вести, молодой человек. И тебе…

– Мне нужно исчезнуть, – перебив колдуна, выпалил Иал.

Рудид позволил себе скрипучий смешок.

– Это как же? Мне предложить тебе меч или, может, веревку? – он отложил трубку и поправил лежащий на коленях плед. – Все, что я могу сделать для тебя – это дать денег и сказать, куда плыть, кого искать.

– Что я должен делать?

Старик укоризненно склонил голову.

– Я хочу, молодой человек, чтобы ты отказался от всего, что имеешь по праву наследства: титулы, имения, слуги, земля, душа.

– Мне следует отказаться в твою пользу, Рудид Гренц?

– Нет, – колдун покачал головой и кивнул, указывая на Аили, – в пользу девочки.

Иал пожал плечами и направился к темному столу, где стояла чернильница и лежала стопка чистых листов. Пока он сочинял текст, старик наклонился вперед и подозвал Аили к себе.

– Подойди, девочка.

Она боязливо ступила ему навстречу.

– Ой, да не бойся ты, ну что я – древний дед, сделаю тебе? Ты сбежишь быстрее, чем я о непотребном подумаю. Как твое имя?

Она сомневалась еще пару секунд, вглядываясь в задумчивое и доброе лицо старика. Разглядывала карие глаза и белую бороду, напоминающую водоросли.

– Аили, – будто уверяя себя, пробормотал Рудид. – Аили Ферс.

Старик с трудом поднялся и подошел к тумбе, загроможденной стопками документов и свернутых холстов. Взял лежащий на видном месте лист, светлый, новый, сложенный пополам, а из верхнего ящика достал небольшой плотный мешок, звенящий монетами. Глядя на происходящее, Аили пыталась поверить, что все это сон.

– Я закончил, – сухо молвил Иал, просматривая исписанный лист.

– Быстро.

Рудид подошел к нему и взял отказ, оставив взамен него свернутую в четыре части бумагу и мешок денег.

– Что это?

– То, молодой человек, за что ты все отдал: карта пути до другой стороны мира, куда мало кто сунется, и деньги на дорогу.

Иал развернул карту, покрутил ее в руках и с недоверием поглядел на старика.

– Обратные земли? Серьезно?

– О, не переживай, молодой человек! – заметив его сомнение, протянул Рудид. – Я слишком уважал отца, чтобы обмануть сына.

Иал плотно сжал губы. Спрятав карту и деньги, он резким движением руки запахнул плащ и широкими шагами направился к выходу. Не говоря ни слова и даже не моргнув, он прошел мимо Аили и толкнул дверь. Легкий морозный сквозняк, проскользнувший в дом, затушил несколько свечей. Рудид отошел к очагу и облокотился о стену, наблюдая за ним.

– Брат… – едва различимо прошептала Аили, но черный силуэт Иала лишь покачал головой и побрел прочь, не закрыв за собой дверь.

Под его шагами скрипел снег. Этот звук показался Аили хрустом костей, словно старший брат прошелся по ее шее. Слезы душили. От нее уходил последний родной человек; последний, кому она могла доверять, продал ее. Она хотела бежать следом, но вросла в пол. Бежать за кем? За тем, кто, ничего не объяснив, так просто отказался от нее?

– Аили! – Рудид запер дверь и вернулся на место.

Хотя он не крикнул, а просто позвал ее, Аили дернулась.

– Перестань плакать, – старик говорил сухо и ровно, приказывал спокойным мягким голосом. – Сядь.

Она повиновалась и, хлюпая носом, скромно устроилась на краешке табурета.

– А Иал…

– Забудь. Для тебя он умер. Да и для всех. – Рудид взял с полки табак и принялся набивать трубку. – Человек, который вышел из дома несколько минут назад, уже не был твоим братом. Найал Ферс остался на этой бумажке.

Он потряс листком с отказом перед ее лицом.

– Твой брат больше не существует, – старик на миг замолчал, смакуя на языке последние слова. – Он продал тебя мне и перестал существовать.

– Зачем? – шмыгая, промямлила она.

Рудид пожал плечами, задумался на миг, и тихо произнес:

– Как знать?

Затем, хлопнув ладонями по коленям, встал, поманил Аили и провел в узкий коридор, упирающийся в низкую тонкую дверь.

– Здесь ты теперь живешь, – пропуская девочку в маленькую темную комнатушку, объявил колдун. – И никто не обещает, что жизнь будет простой. Веди себя достойно, ты же не хочешь, чтобы я превратил тебя в жабу? Я могу.

Аили на мгновение отвлеклась от мыслей об Иале:

– А в жаб не ведьмы превращают?

– Ну… – задумался Рудид. – Мне не повезло родиться стариком. В ином случае, обязательно стал бы ведьмой.

– Родиться стариком?

Он хитро улыбнулся:

– Говорят, я такой старый, что никто не помнит меня молодым. Считай, что я всегда был стариком.

Рудид не дал Аили возможности засыпать себя вопросами. Ловко развернулся на пятках, как солдат, и ушел, бесшумно прикрыв за собой дверь, оставив девочку одну в ее душной комнатушке.

* * *

Пламя свечей смущенно вздрагивало от грубой ласки сквозняка, искрилось в гранях кубка с вином. Из камина тянуло тлеющей тряпкой – гербом старого короля. Запах был сильный, неприятный. Дурманил голову. Запах горящего герба Цехиса был для Гарона ароматом победы, свежим воздухом свободы. В камине горел ненавистный новому правителю уклад жизни.

Гарон тоскливо покосился на зеленые гардины и подумал о том, что завтра же прикажет заменить их алыми. Затем, тяжело вздохнув, сделал глоток вина. Здесь и сейчас, в пустых мрачных покоях, где столько лет жили люди, которых равняли с богами, он чувствовал себя пустым и серым, как необожженный глиняный кувшин. Такой же невзрачный, что можно перепутать с сотнями других кувшинов. Такой же мягкий, что можно легко лепить из него нечто новое. Такой же пустой и непригодный для дела.

Он никогда так не уставал. Голова гудела, ему хотелось забыться, отринуть все, однако сам не позволял себе забывать о голоде в стране, о разваленной армии и торговле, об отсутствии союзов едва ли не со всем миром, о дворе, который плетет интриги за его спиной. Да, ключевой проблемой был совет, оставшийся с правления Цехиса. Гарон не доверял людям, которые сидели там: одни до фанатизма преданы своему кошельку, другие – соседним государствам. Только распустить совет или снимать придворных с должностей Гарон не мог. Круг доверенных лиц слишком мал, а тех, кто подчиняется деньгам, легко удержать на своей стороне монетой. Те же, кто служил интересам других стран, оставались в тени, имена их не разглашались, а Гарон легко навлек бы на Аренор гнев соседей, если бы устроил охоту на предателей.

Он залпом осушил кубок. Задумался, вспомнив встречу с Панту, и невольно уронил взгляд на Книгу шороха, брошенную на каминной полке. Слова старухи не выходили из головы: короткая присказка о гречишных полях вгрызлась в мысли: жевала его, ела. Пожирала изнутри. Не давала думать о деле.

В двери постучали. Гарон вздрогнул и приоткрыл рот, чтобы привычно спросить "кто?", но вовремя осекся, вспомнив, что теперь люди первыми говорят ему, кто они и с чем пожаловали.

– Женщина, Ваше Величество. От господина Мирка, – прогнусавил из-за дверей часовой.

– Пусть войдет, – недолго поразмыслив, ответил Гарон.

Красивая и гибкая, молодая - может, двадцати с небольшим, она просочилась внутрь и замерла у дверей. Высокая смуглая женщина с горящими глазами - пустынница, - прямо и без стеснения глядела на него, то поправляя черные непослушные волосы, то поглаживая впившийся в запястье деревянный браслет.

"Шлюха", – мысленно подытожил Король, рассматривая витиеватые узоры на побрякушке.

– Имя, - негромко приказал он.

– Джаху.

– Джаху, – невольно повторил Гарон. Сухое имя, жесткое как крупный песок. – Налей мне еще вина. И расскажи, зачем пришла?

Женщина улыбнулась и направилась к столу, где стояли кубки и кувшин.

– Может, господин сам ответит на свой вопрос?

Гарон внимательно следил за тем, как она разливает вино. За тяжелыми узловатыми руками, чужими, не принадлежащими ей.

– Если бы ты была придворной дамой, Джаху, – он остановился, пробуя на вкус ее имя – горькое и шершавое, – я бы простил твою наглость, твой тон. Но ты не придворная дама. Ты понимаешь, к кому пришла?

Он говорил мягко, но угрожал.

– Разумеется, господин, я понимаю. Я пришла к мужчине, – она с улыбкой покосилась на его хмурое лицо. – Ведь король вряд ли нуждается в ком-то, вроде меня.

Гарон тяжело вздохнул и обмяк в кресле, затем протянул руку, и Джаху отдала ему кубок. Он сделал большой глоток и прикрыл глаза.

– Этой ночью ты пришла к Королю. И если придешь еще когда-либо, то тут всегда будет сидеть Король, – Гарон резко встал и грубо притянул ее к себе. – Первым делом, я – Король, а человек уже после.

Он вдруг замер, глядя в пустоту. Распробовал смысл собственных слов.

Джаху смотрела ему в глаза и лукаво улыбалась.

– Я запомню, мой господин.

– На сегодня это все. – Гарон отпустил ее и, немного подумав, продолжил. – Завтра ты снова придешь ко мне в это время.

– Как прикажете, господин. Завтра вам опять понадобится собеседник?

Его лицо исказило раздражение:

– Нет. – Прошипел он. – Завтра мне понадобится шлюха!

Джаху изобразила шуточный поклон и поспешила удалиться, аккуратно прикрыв дверь.

Кончилось. Она с облегчением вздохнула, выламывая дрожащие пальцы. Король оказался не так ужасен, как слуги говорили о нем, но пугал. Ей предстояло стать его развлечением, и, кто знает, чего он станет требовать в следующий раз.